История Рима от основания Города - Тит Ливий

13. (1) К Ганнибалу, когда он был у Авернского озера, пришли пять знатных юношей из Тарента; одни из них были взяты в плен у Тразименского озера, другие – под Каннами. Ганнибал тогда ласково отпустил их и отправил домой; такое обращение с римскими союзниками было для Пунийца обычно. (2) Юноши донесли ему, что, помня о его благодеяниях, они натолкнули значительную часть тарентинской молодежи на решение предпочесть Риму дружбу с Ганнибалом и союз с ним. (3) Их послали свои просить Ганнибала подойти с войском поближе к городу; если в Таренте увидят его знамена, его лагерь, то город незамедлительно будет передан ему во власть: простой народ во власти молодежи, а Тарент в руках простого народа. (4) Ганнибал похвалил юношей и с грудой обещаний отослал домой поторопиться с тем, что задумано; он придет вовремя; обнадежив тарентинцев, он отпустил их. (5) Его самого охватило большое желание овладеть Тарентом; он понимал, что если царь Филипп переправится в Италию, то постарается завладеть этим городом – приморским, богатым, славным и так кстати обращенным в сторону Македонии (Брундизий был у римлян).

(6) Свершив жертвоприношение, ради которого он и прибыл, и пока что опустошив до самого Мизенского мыса56 область Кум, он вдруг повернул к Путеолам, рассчитывая уничтожить римский гарнизон: (7) там стояло шесть тысяч человек; это место сделала неприступным не только природа. Три дня простоял Пуниец, со всех сторон нападая на гарнизон, ничего не смог сделать и ушел, опустошив Неаполитанскую область скорее с досады, чем надеясь овладеть городом. (8) Появление его в соседней области взбудоражило ноланскую чернь, давно уже косившуюся на римлян и ненавидевшую свой сенат57. К Ганнибалу пришли послы пригласить его и обещать выдать ему город: пусть не сомневается. (9) Разрушил этот план консул Марцелл, приглашенный знатью. За один день он пришел из Кал в Свессулу, хотя его и задержала переправа через реку Вултурн. (10) Оттуда он следующей ночью ввел в Нолу шесть тысяч пехоты и пятьсот всадников, чтобы они были сенату охраной. (11) Консул стремительно занял Нолу; Ганнибал же упускал время – он уже раньше дважды неудачно пытался занять Нолу и не очень доверял ноланцам.

14. (1) В эти дни консул Квинт Фабий пытался освободить Казилин, занятый пунийским гарнизоном58, а к Беневенту подошли, словно сговорившись, с одной стороны Ганнон из Бруттия с большим отрядом конницы и пехоты, а с другой – Тиберий Гракх от Луцерии. (2) Он вошел в город и, услышав, что Ганнон расположился лагерем у реки Калора59, милях в трех от города, и занят грабежом, сам вышел за городскую стену и стал лагерем примерно в одной миле от врага. Там он созвал солдат. (3) Легионы его состояли в значительной части из рабов-добровольцев, которые громко не требовали свободы, но уже второй год молчаливо старались ее заслужить. Выступая из зимних лагерей, он слышал, как добровольцы тихонько перешептываются: будут ли они когда-нибудь воевать уже свободными. (4) Он написал сенату не о том, чего они хотят, но о том, что они заслужили: все время служат они доблестно и честно; чтобы стать образцом настоящего воина, им не хватает одного – свободы. (5) Ему разрешили действовать, как он сочтет нужным и полезным для государства. Накануне сражения Гракх объявил им, что пришел наконец день, когда они могут получить желанную свободу, – они его давно ждали. (6) Завтра они будут сражаться на открытой голой равнине, где бояться засад нечего, где все решит истинная доблесть. (7) Кто принесет голову врага, того он немедленно прикажет освободить; оставивший свой пост будет казнен как раб60. Судьба каждого в его руках. (8) Свободу дарует не только он, но и консул Марцелл и весь сенат, предоставивший ему право решения. (9) Затем он прочитал письмо консула и сенатское постановление. Поднялся дружный громкий крик: воины грозно и настоятельно требовали дать сигнал к бою. (10) Гракх, пообещав сражение на завтра, распустил сходку. (11) Солдаты обрадовались, особенно те, кто рассчитывал получить свободу за один день сражения. Остаток дня провели, готовя оружие к бою.

15. (1) На следующий день они, только протрубили трубы, первыми в полной готовности собрались у палатки командующего. По восходе солнца Гракх вывел их в боевом строю; не собирались откладывать сражения и враги. (2) У них было семнадцать тысяч пехоты (преимущественно бруттийцы и луканцы) и тысяча двести всадников, почти все мавры, а затем нумидийцы; италийцев было совсем мало. (3) Сражались упорно и долго. В течение четырех часов сражение оставалось нерешенным. Победе римлян больше всего мешало обещание свободы за голову врага: (4) храбрец, убивший врага, во-первых, терял время, отрезая голову в суматохе и беспорядке боя; а затем правая рука у него была занята этой головой и он не мог проявить себя в полной мере; воевать предоставлялось вялым трусам. (5) Военные трибуны доложили Гракху: никто не нападает на врага, стоящего на ногах, воины, будто палачи, кромсают лежащих и отрубают им головы, не мечи у них в руках – человеческие головы. Гракх немедленно приказал бросить головы и ринуться на врага: (6) доблесть солдат очевидна и замечательна; таких удальцов несомненно ждет свобода. Сражение возобновилось; на врага выпустили конницу. (7) Нумидийцы не дрогнули; у всадников и у пехотинцев завязался жаркий бой; исход сражения опять стал сомнительным. Полководцы – и римлянин и пуниец – осыпали противника бранью: римлянин корил бруттийцев и луканцев, столько раз побежденных и покоренных его предками, пуниец называл римских солдат рабами, жалкими колодниками. (8) Гракх наконец объявил: если в этот день враг не будет разбит и обращен в бегство, то нечего и надеяться на свободу.

16. (1) Слова эти воспламенили воинов: с криком, словно став другими людьми, они с такой силой ударили по врагу, что выдержать этот натиск было невозможно. (2) Сначала передовые пунийцев, а за ними и вторая линия61 не выдержали; дрогнуло и обратилось в бегство все войско; беглецы, не помня себя от страха, бросились в лагерь; и ни в воротах, ни на валу никто не подумал сопротивляться; римляне, следовавшие за ними, возобновили сражение в кольце неприятельского вала. (3) Чем труднее было сражаться в тесноте, тем более жестокой была бойня. На помощь пришли и пленные: захватив в суматохе оружие в сбившись гурьбой, они избивали карфагенян, нападая с тыла и не давая убежать. (4) Из целого войска спаслись сам вождь и меньше двух тысяч человек (в большинстве всадники). (5) Все остальные были перебиты или взяты в плен; захвачено было тридцать восемь знамен. Победителей пало около двух тысяч; вся добыча, кроме пленных, отдана была воинам; не отдали также и скот, хозяева которого в течение тридцати дней могут явиться, чтобы опознать его. (6) Солдаты, нагруженные добычей, вернулись в лагерь, но около четырех тысяч рабов-добровольцев, которые сражались кое-как и не ворвались в лагерь одновременно с другими, боясь наказания, заняли холм недалеко от лагеря. (7) На следующий день военные трибуны свели их вниз, как раз когда Гракх собрал на солдатскую сходку. (8) Консул прежде всего наградил старых солдат сообразно их доблестному поведению и заслугам в последнем бою; (9) что же касается добровольцев, то он предпочитает сегодня всех – и достойных, и недостойных – хвалить, а не ругать; он всех объявляет свободными – да будет это к счастью и благоденствию государства. (10) В ответ поднялся громкий радостный крик: люди обнимались и поздравляли друг друга, воздевали руки к небу; желали всяческих благ римскому государству и самому Гракху, (11) Гракх прервал их: «Прежде чем вы все не получили права, сравнявшие вас с остальными гражданами благодаря мне, я не хотел разбираться, кто из вас хороший солдат, а кто трус: теперь, когда государство свое обещание выполнило, нельзя, чтобы исчезла всякая разница между доблестью и трусостью. (12) Я прикажу принести мне списки всех, кто, помня, что предстоит битва, от нее уклонился и сбежал перед самым боем, вызову каждого поодиночке и, если он клятвенно не заверит, что не явился, потому что был болен, заставлю до конца его службы есть и пить не иначе как стоя62. (13) Не возмущайтесь: сообразите, что легче наказать вашу трусость нельзя». (14) Затем он отдал приказ выступать. Солдаты, неся добычу и гоня перед собой скот, со смехом и шутками вошли в Беневент; (15) возвращались, будто с праздничного веселого пира, а не с поля битвы. (16) Жители Беневента толпой высыпали к воротам им навстречу: воинов обнимали, поздравляли, приглашали к себе (17) Во двориках всех домов стояло угощение: просили Гракха разрешить солдатам попировать; Гракх разрешил с оговоркой: пусть угощаются на глазах у всех, а угощение будет выставлено перед дверьми63. Все было вынесено. (18) Добровольцы пировали в колпаках64 или обвив головы белой шерстью, одни лежа, другие – те, кто одновременно и ел, и прислуживал – стоя. (19) Зрелище было столь примечательно, что Гракх, вернувшись в Рим, велел изобразить это торжественное празднество на картине в храме Свободы, который отец его построил на Авентине на деньги от штрафов65.