Человечество: История. Религия. Культура. Первобытное общество. Древний Восток - Константин Владиславович Рыжов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конфуций жил за три с лишним столетия до объединения страны, в эпоху, когда Китай, занимал лишь незначительную часть современной территории. В традиционной историографии считается, что в это время страной управляла династия Чжоу, но на самом деле чжоуский ван, носивший титул «сын Неба», обладал авторитетом, но не властью. Он лишь исполнял ритуальные функции как священное лицо, которому Небо доверило управление Поднебесной. В действительности Китай был разделен на множество царств и княжеств, как крупных, так и совсем незначительных. В одном из них – небольшом царстве Лу, на востоке Китая – Конфуций родился и провел почти всю жизнь. Согласно преданиям, отцом его был воин Шулян Хэ, уже имевший девять дочерей, рожденных ему первой женой, и калеку-сына от второй жены. Не оставляя надежды заполучить полноценного потомка мужского пола, чтобы было кому приносить поминальные жертвы предкам, Шулян Хэ в 70 лет взял третью жену, 16-летнюю Чжэнцзай. 22 сентября 551 года до Р.Х., в день осеннего равноденствия, у нее родился мальчик – здоровый, но не очень пригожий на вид. Как писал во II веке до Р.Х. историк Сыма Цянь: «на макушке у него была выпуклость и поэтому его прозвали Цю («холм»)». В двухлетнем возрасте маленький Цю лишился отца, а через 14 лет умерла его мать. Вскоре после ее смерти он был приглашен на службу в дом аристократа Цзи. Первой должностью Конфуция стала служба мелким чиновником при зерновых амбарах. Затем он поступил в другой аристократический дом, где, по его словам, «разводил скот и смотрел за тем, как он плодится». В 27 лет, благодаря знанию ритуалов и музыки, он был принят на службу в главную кумирню помощником при совершении жертвенных церемоний. «В тридцать лет я встал на ноги», – говорил позже Конфуций. Постепенно, благодаря своей учености, он сделался заметной фигурой в царстве Лу, правитель которого Чжао-гун приблизил его к себе и стал приглашать на приемы.
Совершенствуя свое образование, Конфуций все время стал посвящать систематизации чжоуских ритуальных танцев, сбору народных песен, составлению и редактированию исторических рукописей, а главное любимому делу – преподаванию. Перешагнув сорокалетний рубеж он решил, что имеет моральное право учить взрослых людей. «В сорок лет, – вспоминал Конфуций, – я перестал сомневаться». Набирая себе учеников, Учитель руководствовался принципом «ю цзяо у лэй» («образование не признает различий по происхождению»), но это не означало, что каждый мог стать его учеником, так как Конфуций отказывался тратить время и силы на недоумков. «Давай наставления только тому, кто ищет знаний, обнаружив свое невежество. Обучай только тех, кто способен, узнав один угол квадрата, додуматься до трех остальных», – говорил Конфуций. В школу приходили люди разного положения и возраста, часто это были отцы вместе с сыновьями. Преподавание не приносило Конфуцию больших доходов: бедные ученики иногда расплачивались только связкой сушеного мяса. Но слава Учителя росла с каждым годом. Многие ученики Конфуция стали занимать видные государственные посты в различных царствах. Вспоминая о своем наставнике, они писали: «Учитель был ласков, но тверд; преисполнен достоинства, но не высокомерен; почтителен, но спокоен». Как знак особой, необыкновенной судьбы воспринимали они внешность Конфуция: массивный лоб, длинные уши, вздернутую верхнюю губу, выпученные, чуть белесые глаза. В своих воспоминаниях ученики всегда подчеркивали приверженность Учителя повседневным ритуалам; так «будучи один у себя в доме, он не сидел там, где обычно располагались гости», не отвечал поклоном на подарки, которые не были предписаны церемониалом, даже если ему дарили целый экипаж. Всего же Конфуций ежедневно исполнял 300 обрядов и 3000 правил приличия.
Приступая к обучению, Конфуций не обещал дать своим ученикам какое-то высшее сокровенное знание. Все, о чем он говорил, не выходило за границы литературы, истории и этики. Иногда у учеников даже возникала мысль, что наставник скрывает от них какие-то тайны. Но Конфуций решительно отвергал такие предположения и не раз повторял, что высказал все, о чем размышлял. Когда его называли проповедником какой-то новой доктрины, он горячо протестовал против этого и говорил: «Я толкую и объясняю древние книги, а не сочиняю новые. Я верю древним и люблю их». И это была правда. Практические земные задачи занимали Конфуция прежде всего. Он не задавался вопросами о смысле жизни, о Боге, о бессмертии. Его не волновали тайны природы и трагичность человеческого существования. Главным для него было найти путь к спокойному процветанию общества. Впрочем, это не означало, что Конфуций отрицал высшее начало. Оно его просто мало интересовало, ибо казалось чем-то далеким и абстрактным. «От учителя, – говорится в «Лунь юе», – можно было слышать о культуре и о делах гражданских, но о сущности вещей и Небесном Пути от учителя нельзя было услышать». Вся его религиозность сводилась к требованию соблюдения обрядов. Однако этим обрядам он не придавал никакого мистического значения. Конфуций сторонился всякой таинственности, всего непонятного. Молитвы он не считал необходимыми, потому что представлял себе Небо в виде некой безликой Судьбы. «Небо безмолвствует», – говорил он. Этими словами констатировалась очевидная для него истина, что Небо никак не проявляет себя в жизни людей. Точно так же он не любил упоминать о духах и тайных силах. На вопрос, существует ли бессмертие, Конфуций уклончиво отвечал: «Мы не знаем, что такое жизнь, можем ли мы знать, что такое смерть?» И тем не менее культ имел в его глазах первостепенное значение, так как он видел в нем часть всеобщего нравственно-политического порядка.
Подобно Пифагору, Сократу, Христу или Мухаммаду, Конфуций не оставил письменного изложения своего учения. Но друзья и последователи мудреца записали его высказывания
