Война во время мира (СИ) - Гнутова (Gnutova) Алена (Alyona)

— Это не опасно? — снова послышался родной голос.

— У нас все равно выбора нет, — снова сказал мужчина.

Больше Джеймс не слышал голосов. Снова темнота. Но лишь уверенный стук сердца. И боль в груди.

Он снова стал ждать ее. Даже если это все было не по настоящему, он все равно хотел чувствовать ее. Джеймс даже стал представлять, что это не темнота, а ее черные волосы.

— Джеймс, ты слышишь меня? — внезапно раздался голос Пенелопы.

Он чувствовал ее руку. Он со всей силы хотел сжать ее, но у него ничего не вышло.

— Ради меня, Джейми, — продолжала говорить девушка. — Заставляй сердце биться, пожалуйста. Ты мне нужен. Я люблю тебя.

Джеймс не понимал, что она от него хочет. Как вдруг почувствовал, что боль в груди начинает постепенно уходить. Ему казалось, что из него достают все жизненные силы. Сердце снова стало биться бесшумно. Ее голос опять становился все дальше.

Боли больше не было. И голосов тоже. Была тишина.

— Джеймс, — легкий шепот.

Джеймс открыл глаза. Вместо темноты он увидел этот самый любимый и заветный синий цвет. Мокрые от слез синие глаза. Смотрели на него. Смотрели в него. Глаза, которые заставили сердце биться. Джеймс не мог даже моргнуть. Он боялся, что она исчезнет.

— Джеймс, — парень повернул голову и увидел отца, а рядом целителя. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — Джим прислушался к своим ощущениям.

— Есть слабость? — целитель направил на него палочку, диагностируя состояние.

Джеймс вновь взглянул на Пенелопу, сжал ее руку, с каждой секундой чувствуя, как его состояние улучшается. Она была рядом. Она была жива. И это было самым важным для него.

— Поразительно, — сказал целитель. — Будто ничего и не было.

— А что было? — Джеймс посмотрел на отца, пытаясь вспомнить события.

— Ты неделю был без сознания, — вздохнул Гарри. — Тебя заставили выпить яд.

Джеймс вопросительно посмотрел на Пенелопу. Она незаметно покачала головой.

— Мистер Поттер, давайте не сейчас, — сказал целитель. — Лучше воздержаться от лишних волнений и негативных эмоций. Организм все равно еще слаб.

— Можно я останусь? — умоляюще посмотрела на врача Пенелопа.

— Десять минут, мисс Легран, — строго сказал мужчина, и они вышли.

— Пенни, я… — начал Джеймс.

— Молчи, — перебила его Пенелопа, нежно целуя.

Джеймс понимал, почему целитель разрешил ей остаться. Она могла вернуть его к жизни одним прикосновением, одной фразой, одним поцелуем.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— И я люблю тебя, — ответил Джеймс, вдыхая ее запах.

— Давай только не больше жизни, — умоляюще посмотрела она на него.

— Почему я жив? — удивленно посмотрел на нее Джеймс.

— Давай потом все обсудим, — нахмурилась Пенелопа. — А сейчас тебе нужно набираться сил.

На следующий день пришел целитель вместе с отцом и сказал, что Джеймс может отправляться домой, но под чутким присмотром отца. Ему категорически запретили напрягаться и волноваться, чтобы магическая сила восстанавливалась. Но Джеймс чувствовал себя прекрасно. Он скорее хотел домой, увидеть Пенелопу и всю семью, которые уже были на каникулах.

— Джеймс, — покачал головой отец, когда они вышли за пределы больницы. — Что ты творишь…

— Они бы убили ее и Лили, — опустил глаза Джеймс. — Я не мог поступить иначе. И ты не смог бы. Что с ними?

— Все нормально, — отрезал Гарри. — Мама очень волнуется за тебя. Она себе места не находила… Ладно, главное, что все закончилось хорошо.

Они трансгрессировали в Годрикову впадину. Джеймс с удовольствием вдыхал еще слегка морозный воздух. Он никогда не задумывался о том, как прекрасно жить.

— Пап, прости меня, — Джеймс остановился перед входом в дом и посмотрел на отца. — Что с домом? Они украли…

— Джеймс, ты обещал никуда больше не лезть, — строго сказал отец. — Не волнуйся на этот счет. Непоправимых вещей не бывает.

Гарри хлопнул сына по плечу, и они вошли в дом. Джеймсу в нос сразу ударил запах его любимого черничного пирога. Из кухни выбежала Лили и крепко обняла Джеймса, а в ее глазах появились слезы. Джеймс невольно вспомнил, то чувство, когда он думал, что видит сестру в последний раз.

Вслед за Лили к нему подошел Альбус. Они оба виновато смотрели друг на друга.

— Я рад, что ты жив, — тихо сказал Ал, протягивая руку Джеймсу. — Мне нужно тебе так много сказать…

— Ал, мы обсуждали, что все разговоры потом, — строго сказала Джинни Альбусу , подходя к Джеймсу и заключая в объятия.

— Мам, ну не плачь, — Джим погладил мать по спине. — Все же хорошо.

— Да, ты жив и это главное, — Джинни изобразила подобие улыбки на лице и потрепала сына за волосы. — Я приготовила твой любимый пирог. Пойдемте к столу. Лили, Ал, помогите мне накрыть на стол.

Вся семья Поттеров удалилась в столовую, оставив Джеймса с Пенелопой наедине. Джеймс расплылся в улыбке, глядя на нее. Она была у него дома. Она была уже частью их семьи. А главное, она его любила.

Пенелопа подошла к нему, обвила шею руками и поцеловала. Джеймс не мог оторваться от нее. Ему хотелось дать ей всю ту любовь, которую она от него не получала эти недели, что они не были рядом. Им нужно было столько всего обсудить, но не сейчас.

— Вы скоро? — в прихожую вышел Альбус.

Джеймс оторвался от Пенелопы и виновато посмотрел на Альбуса.

— Джим, все нормально, — усмехнулся Альбус. — Пирог просто остынет.

Джеймс вопросительно посмотрел на Пенелопу. Она ему улыбнулась, крепче сжала за руку и повела в столовую. Джеймс понял, что рассказывать ей придется намного больше, чем он ожидал.

Он понимал, что за столом все избегают тему прошедшей недели, обсуждая банальные темы. Альбус и Лили рассказывали об успехах в учебе. Ал советовался с родителями по поводу консультации по выбору профессии, сказав, что не против стать Ликвидатором заклятий.

Джеймс почти не следил за этой беседой. Он положил руку Пенелопе на коленку и повел выше, постепенно перемещая ее на внутреннюю часть бедра. Он с удовольствием почувствовал, как у нее сбилось дыхание. Она посмотрела на него. В ее синих глазах читались сразу две противоречивые эмоции. Осуждение — тут же прекратить, потому что здесь столько народу, а искры, появившиеся сразу же после этого, сигнализировали Джеймсу не останавливаться. Казалось, она не знала, что выбрать.

Джеймс нежными круговыми движениями поглаживал ее кожу, сдерживаясь от смеха, потому что в этот самый момент отец спрашивал как поживает ее мама во Франции. Джеймс повел руку еще выше, отчего она сжала ее ногами, гневно смотря на него. В паху начинало все гореть от ее румянца на щеках, от мурашек на ее бедрах. Пенелопа слегка закусила губу.

— Продолжим вечером, — шепнул ей на ухо Джеймс, нехотя убирая руку под ее разочарованный взгляд.

Джеймсу уже не терпелось с ней уединиться, поэтому он сказал семье, что устал, но перед сном у него есть силы показать свою комнату Пенелопе.

Они поднялись к нему. Джеймс обожал свою комнату. На стенах висели плакаты всех английских команд по квиддичу. Пенелопа с интересом начала их разглядывать, пока Джеймс пытался незаметно убрать свой бардак в комнате.

— И еще, — он подошел к ней, держа в руках фотографию. — У тебя такая же есть.

Пенелопа с улыбкой смотрела на маленького Джеймса на фотографии, который распаковывал свою первую метлу. А на второй фотографии к нему подбегал Альбус, пытаясь отобрать метлу. Пенелопа рассмеялась с этой картины.

Джеймс обнял ее за талию, начав целовать в шею. Но вдруг в комнату зашла мама. Джеймс отошел от Пенелопы.

— Пенелопа, я тебе приготовила гостевую комнату, — сказала Джинни.

— Мам, Пенни будет ночевать у меня, — Джеймс удивленно посмотрел на мать.

— Нет, Джеймс, — строго сказала мать.

— Джим, все нормально, — Пенелопа поцеловала его в щеку. — До завтра.

Пенелопа вышла из комнаты, чуть улыбнувшись ему.

— Мама, что это было? — возмутился Джеймс. — Она же моя девушка.