Жизнь и Месть Чёрной Королевы (СИ) - Головач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, Регина, спасибо большое.
Так мы с мамой просидели вдвоём около получаса, пока не пришло время ей ложиться спать.
Всё же разомкнув наши тёплые объятья, она одарила меня ласковым поцелуем в лоб и, пожелав спокойной ночи, покинула комнату.
К моменту ухода женщины Себастьян как раз убрался на кухне и пришёл ко мне.
— Надеюсь, вы побеседовали спокойно? — прошептал тихонько он, садясь рядом со мной.
— Да… Хоть я и изо всех сил… Сдерживалась при этом, — негромко ответила я, после чего вздохнула: — Завтра придётся выплатить весь мамин кредит. Не хочу откладывать это дело в долгий ящик.
— Я скажу Доросу. Он свяжется с банком, куда твоя мать обратилась, и всё доплатит. Хорошо, что она в рублях взяла кредит, а не в долларах.
— Это уж точно. В таком случае пришлось бы выплачивать куда более кругленькую сумму.
С этими словами я поднялась на ноги и, скрестив руки на груди, подошла к окну.
— Ты в порядке? — спросил Михаэлис, устремив несколько обеспокоенный взгляд своих карих глаз.
— И да, и нет… — прошептала едва ли слышно я. — Сама не понимаю, почему. Ощущение такое, словно… Словно случайно растеребили старую душевную рану.
— Это касается старых воспоминаний? — осторожно спросил демон, глядя мне внимательно в глаза и словно пытаясь проникнуть поглубже в мою душу и найти тот кусочек страха, что затаился во мне.
— Старых воспоминаний, чувств… — сказала ещё чуть тише я. — Я прекрасно понимаю, что не должна вспоминать прошлое и уж тем более думать о нём. Просто иногда… Чувствую, что во мне будто бы есть некий спусковой крючок, и стоит его даже слегка поддеть, как…
— Что именно тебя беспокоит? На что это похоже?
— Это… Довольно трудно объяснить.
Я вздохнула и повернулась к окну.
— А, по-моему, ты сама просто не хочешь признаваться себе в том, что тебя так задевает и беспокоит.
Себастьян поднялся на ноги и неторопливо подошёл ко мне сзади.
— Если ты не сделаешь этого, то даже я не смогу тебе помочь.
— Себастьян, я не могу…
— Потому что тебе на самом деле от этого ещё страшнее.
— Страшнее за то, что я из-за этого могу возненавидеть не только себя, но и…
— Ты должна это прочувствовать. Нравится это тебе или нет.
— Нет, не могу… Не могу…
— Можешь и должна, Регина.
Михаэлис медленно развернул меня к себе и вновь посмотрел в мои глаза, в которых буквально на мгновение смог увидеть некое отчаяние.
— Я не должна испытывать обиду по отношению к матери… — прошептала, наконец, я с горечью в голосе. — Не должна, но…
— Должна, — ответил серьёзным тоном Себастьян. — Иначе получится, что ты врёшь и себе и ей самой, что ты просто закрываешь часть сил за этой стеной.
— Но меня совсем не должно задевать то, что она идёт ради Игоря и его благополучия практически на всё… Даже готова из-за этого влезть в чёртову долговую яму…
— Родная мать порой и шлюхой начнёт работать, если захочет обеспечить ребенка деньгами, которые он сможет потратить на себя и жизнь.
— Я понимаю это. Даже очень хорошо.
— Однако тебя задевает далеко не это, ведь так?
— Нет… Не это…
— Тогда что же?
В ответ на это я отвернулась от демона и обхватила голову руками, чувствуя, что ещё немного, и могу сорваться.
— Ты должна сказать это, — прошептал он мне на ухо, подойдя ещё ближе.
— Я думала, что моя обида на мать за то, что она даже не попыталась побороться за меня в далёком прошлом или хотя бы отыскать меня спустя годы, давно прошла… Но я ошибалась… — едва ли слышно произнесла я. — И сейчас, когда я вижу, что ради моего брата она готова пойти на всё, во мне снова непроизвольно, но проснулась эта самая обида и боль… Как бы я ни пыталась загнать их, как можно глубже… Как бы ни пыталась спрятать…
— Потому что она не сделала то же самое для тебя?
— Да…
Я горько усмехнулась.
— Глупо и неправильно чувствовать подобное, особенно, когда наша семья давным-давно воссоединилась…
— Выплесни всю злобу, боль и обиду, Регина, — Себастьян опустил руку мне на плечо и слегка сжал его. — Выплесни их сейчас, пока они не поглотили тебя.
— Если бы это было так просто… — одними лишь губами проговорила я.
— Это просто. Дай своим чувствам и эмоциям волю.
— Себастьян…
— Хочешь, ты сделаешь это через мысли? В нашем объединённом подсознании?
Я глубоко вздохнула:
— Наверное, так будет лучше.
Михаэлис сразу же поспешил коснуться ладонью моего лба и, закрыв глаза, прошептал:
— Расслабься и представь то место, где бы ты хотела выплеснуть все свои эмоции.
— Хорошо.
Сделав ещё один глубокий вздох, я расслабилась и сосредоточилась на представлении нашего тренировочного зала в поместье, при этом позволив Себастьяну постепенно самому проникнуть в моё подсознание и объединить его со своим, создав прочную связь.
— Выбери предмет, на котором хочешь сорваться, — прошептал он внутри моего сознания.
Стоило мне лишь кивнуть, как моё подсознание само создало то, что могло помочь выпустить все свои эмоции и чувства, которые медленно, но верно накапливались во мне с годами.
Перед глазами в то же мгновение возникли два знакомых силуэта… Силуэт Клода и силуэт Ханны. Ведь именно на них двоих лежала большая часть вины во всех моих страданиях без исключения.
— Теперь… — голос Себастьяна звучал в моей голове, спокойный и умиротворённый. — Вспомни всё то, что они сотворили с тобой с самого начала, выпусти пар во всех смыслах.
— Да, — проговорила в мыслях я и невольно сжала руки в кулаки.
В голове раз за разом проносились все события моей жизни, начиная с самого рождения и вплоть до того самого рокового вечера, когда погиб Михаэлис.
Я вспомнила свою грёбанную жизнь в приюте, каждое своё избиение, каждое изнасилование и слёзы, пролитые в тот период жизни. Боль, отчаяние, одиночество, желание как можно скорее подохнуть, лишь бы больше ничего не чувствовать и не испытывать…
Также я с пронзительной болью в сердце вспомнила, что со мной творилось, когда я потеряла самое дорогое, что было в моей жизни. Себастьяна…
И Клод, и Ханна были одинаково виновны. Они оба заслуживали смерти, однако перед этим должны были испытать истинную агонию. Ту, что уже не единожды испытывала я сама…
Ненависть, злоба, жажда убивать проснулись во мне с пугающей быстротой. Руки мои задрожали
