Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все вместе, наддадим еще раз. Эх, ухнем!
Каким-то чудом орудие высвободилось и встало на твердый песок. Мы стояли кругом, переглядываясь.
– Это морской царь захотел взять наше орудие.
– Ты уж не серчай, морской царь, а пушка нам будет еще нужна.
Никто не улыбнулся. Была ночь, луна и таинственность.
«Странно, – подумал я. – В Ново-Николаевке орудие заклинилось и, видимо, хотело там остаться. На плоту чуть не перевернулось и тут ушло в песок. Неспроста это».
Вся дивизия расположилась на пляже. Было неплохо, но голодно, и нас мучила жажда. Пробовали пить морскую воду, но без успеха. Утром нас разбудил красный самолет. Он прилетал часто и всегда бросал бомбы. Но в те времена и самолеты и бомбы были паршивые. Прилетал он раз пять, и только одна бомба попала на пляж и кого-то ранила. Мы стреляли по нему из винтовок. Но тут нужно знать, что целить нужно много вперед и выше самолета. Кто этого не знал, стрелял впустую.
С Александровым мы собрали все фляжки, взяли парусиновое ведро и поехали на реку Кубань. Говорили, что тот берег занят красными, но мы никого не видели. Наши лошади, почуяв пресную воду, буквально взбесились. Рвались к воде. Пустить их нельзя – свалятся с крутого берега и течение их унесет. Тут мне пригодился мой опыт коновода. Я их держал, пока Александров черпал ведром воду. Надо было сперва напоить лошадей, и только после этого мы смогли сами напиться. На обратном пути надо было защищать фляги от жаждущих казаков.
– Да езжайте сами по воду, красных там нема.
Я послал номеров и ездовых на Кубань поить лошадей. По их благополучному возвращению и другие орудия пошли поить, а глядя на нас, повели поить и конно-горная и полки.
В Керчь
На третий день пребывания нашего на пляже за нами пришли пароходы. Мы ввезли повозки просто в воду и из них сделали пристань. Плоскодонные баржи перевезли нас, лошадей, орудия и повозки на пароходы. Прилетел опять самолет, его пять бомб упали между пароходами в воду. Опять на пароходах не было предвидено ни еды для людей, ни фуража для лошадей. Повесить бы каждого десятого интенданта! Матросы дали нам половину своего супа, который мы с жадностью проглотили. Конечно, на всех было мало. Но как он нам показался вкусен!! И все же мы были счастливы. Отбрыкались. Десант кончился, мы остались живы и даже смогли вернуться в большем числе, чем пришли.
Десант был неудачен. Казаки не поднялись поголовно, потому что красные навезли массы войск. Но казаки встретили нас как освободителей, и многие к нам присоединились. Нас было слишком мало, чтобы завоевать всю Кубань. Против нас были втрое сильнейшие красные войска. Выбрались мы только благодаря Бабиеву. Десант ужасная вещь, боже сохрани от десанта. Считаю, что нам повезло, что мы вернулись. Я лег на палубе и крепко заснул. Проснулся я уже в Керчи. Пароход стоял у пристани. Меня послали в трюм разгружать лошадей.
Брат был в обозе в Керчи. Он очень беспокоился обо мне. Слухи ходили самые фантастичные. Он пришел на пароход. Снизу из трюма я услыхал его голос, спрашивавший обо мне. Я поднялся на палубу. Мы улыбнулись друг другу.
– Ну, как было?
– Ужасно. Мы едва вырвались.
– А Андромаха?
– Было очень трудно для нее, но она все хорошо перенесла.
Я снова спустился в трюм доканчивать выгрузку лошадей. Было чувство счастливой усталости. Все же отбрыкались, остались живы.
Хоть десант на Кубань был неудачный, но мы отвлекли на Кубань много красных сил и дали возможность нашим в Таврии окружить и уничтожить конный корпус Жлобы (18 и 19 июня 1920 года). В нужный момент у красных не оказалось резервов – все были на Кубани.
С. Туржанский306
Дневник поручика, младшего офицера Семилетовской батареи307
16 марта 1920 года. Такая тоска на душе, места себе не нахожу. Вчера с Кржиповым весь день пробыли на пристани, с надеждой всматриваясь в высаживающиеся войска. Все думали, вот появится знакомое лицо. Последний транспорт подошел, но из нашей дивизии никого. Узнали, что все, кто не мог погрузиться, пошли на Геленджик, но у Кабардинки дорогу перерезали зеленые в таком месте, где развернуться не было возможности. Шесть раз наши ходили в атаку, но безуспешно. Одна сотня с пулеметом держала 200 000 армию. Некоторые бросились на лошадях в море. Их подобрали французские военные суда, сзади же шли красные. Остальные разбрелись кто куда, по горам, с тем чтобы или попасть к зеленым, или погибнуть голодной смертью. Так тяжело, что и собственное спасение уже не радует. Нечего есть. Никому ты не нужен. Но конечно, штаб Сидорина поместили в лучшей гостинице и в ус не дует. Переночевали в деревне Старая Байбуга, в 7 верстах от города. Спасибо, попались хорошие хозяева, накормили и дали отдохнуть, а то на пароходе измучились до крайности. Один офицер не выдержал и на глазах у всех зарезался бритвой, другой выбросился за борт. В трюме умерло около десяти больных. Порой поражаешься собственной живучести. А сегодня снова грузиться на Евпаторию.
22 марта. Треплемся мы, кучка артиллеристов, 6 офицеров и 12 казаков, оторванных от своих частей, треплемся по воле тех, кто, преступно погубив наших сотоварищей в Новороссийске, продолжает руководить той группой донцов тысячи в три человек, что попала в Крым. Из Феодосии вчера мы морем на транспорте пришли в Евпаторию, простояв сутки в Ялте. Послезавтра, говорят, поедем в Саки. Казаки настроены мрачно: «Если нас назначат в пехоту, уйдем к красным».
Есть слухи, что в Туапсе собрались части кубанцев, 4-й Донской корпус, туда же, вероятно, собрались и остатки нашей дивизии после новороссийского разгрома и даже будто бы собираются наступать на Кубань. Хорошо бы попасть к ним. Там, может быть, удалось бы встретить кого-нибудь из своих. Но как подумаешь о морском путешествии в тех условиях, что ехали сюда, то мороз по коже пробирает. В страшной тесноте, где буквально негде было сесть, в грязи. Естественные потребности часто отправлялись тут же за невозможностью пройти. Чтобы выпить кружку воды, надо было стоять в очереди по три часа. Путешествие это было сплошным кошмаром. Здесь хотя немного привели себя в порядок, но переменить белья не на
