Собрание сочинений - Карлос Кастанеда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не имею понятия, сколько прошло времени. И светящийся койот, и вершина холма, на которой я стоял, уже давно куда-то исчезли. Не было ни ощущений, ни мыслей. Все отключилось, и я свободно парил в бесконечности некоего неопределенного пространства.
Вдруг я ощутил удар. Что-то охватило все мое тело и зажгло его. Тогда я осознал, что на меня падают лучи солнца. Я слабо различал далекие горы на западе. Солнце было уже над самым горизонтом. Я смотрел прямо на него и видел «линии мира». Я действительно видел белые светящиеся линии, в невообразимом изобилии протянувшиеся вокруг во всех направлениях. Я подумал было, что это солнечный свет так рассеивается ресницами. Я моргнул и взглянул еще раз. Линии были очень устойчивы и непрерывны. Они лежали на всем и проходили сквозь все. Я повернулся, разглядывая новый мир. Картина линий устойчиво сохранялась, даже когда я не смотрел в сторону солнца.
В экстазе я стоял на вершине холма целую вечность. Может быть, объективно все событие продолжалось всего лишь несколько минут, в течение которых солнце опускалось к горизонту, но мне казалось, что прошла вечность. Из всего мира, в том числе из моего собственного тела, истекало тепло. Я знал, что раскрыл тайну. Все так просто. Поток неведомых ранее чувств переполнял меня. Никогда в жизни не испытывал я такой эйфории, такой умиротворенности, такого всеохватывающего понимания. Но в то же время тайна, которую я постиг, была невыразимой, ее невозможно было облечь в слова. И даже в мысли. Это было знание, доступное лишь телу.
Потом я либо заснул, либо потерял сознание. Придя в себя, я обнаружил, что лежу на камнях. Мир был таким, каким я привык его видеть. Темнело. Я отправился к машине.
Я приехал к дому дона Хуана на следующее утро. Я спросил, где дон Хенаро, и дон Хуан ответил, что тот отправился куда-то недалеко по своим делам. Я сразу же рассказал дону Хуану о том, что со мной приключилось. О слушал с неподдельным интересом, а когда я закончил, сказал:
— Ну что ж, ты просто остановил мир.
Мы немного помолчали, а потом дон Хуан сказал, что я должен поблагодарить дона Хенаро за помощь. Казалось, дон Хуан очень мною доволен, что было не совсем обычным. Он похлопывал меня по спине и улыбался.
— Но говорящий койот — это же непостижимо! — сказал я.
— А он и не был говорящим. Вы не разговаривали.
— Как не разговаривали? А что же тогда все это означает?
— Это означает, что впервые твое тело смогло понять. Но тебе не удалось осознать, что прежде всего это был не койот и что он, разумеется, не говорил с тобой так, как разговариваем с тобой мы.
— Но я видел — это был койот, и он действительно говорил, дон Хуан!
— Говоришь ты. И делаешь это сейчас в своей обычной идиотской манере. После стольких лет мог бы соображать получше. Вчера ты остановил мир. И, может быть, даже видел. Волшебное существо общалось с твоим телом, и тело понимало его язык, потому что мир разрушился.
— Мир был таким же, как сегодня.
— Нет. Сегодня койоты ничего тебе не рассказывают, и ты не видишь линий мира. Вчера это происходило потому, что просто нечто разрушилось в тебе.
— Что разрушилось во мне?
— Описание мира. Шаблон, который формируется в восприятии человека навязчивыми объяснениями людей. Видишь ли, нам объясняют с самого рождения: мир такой-то и такой-то. У нас нет выбора. Мы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его нам описывают.
Мы переглянулись.
— Вчера мир стал для тебя таким, каким его описывают маги, — продолжал он. — И там, в этом мире, живут говорящие койоты. И олени, и гремучие змеи, и деревья… Но я хочу, чтобы ты научился видеть. Наверно, ты уже понял, что видение появляется только тогда, когда тебе удается проскользнуть в щель между двумя мирами — миром людей и миром магов. Сейчас ты увяз в этой щели, в некоторой промежуточной точке. Вчера ты поверил в то, что койот с тобой говорил. Точно так же в это поверил бы маг. Но видящий знает: поверить в это — значит увязнуть в магическом мире. Но не поверить — значит увязнуть в мире обычных людей.
— Ты хочешь сказать, что ни мир магов, ни мир обычных людей не являются реальными?
— Они реальны. Они могут на тебя воздействовать. Вчера, например, ты вполне мог спросить того койота о чем угодно и он обязан был тебе отвечать. Единственное, что грустно, — койоты ненадежны. Они все — жулики. Видно, такова твоя судьба — не иметь надежного друга среди животных.
Дон Хуан объяснил, что койот теперь станет моим приятелем на всю жизнь и что в мире магов иметь койота в качестве друга и помощника крайне нежелательно, потому что на него нельзя ни в чем положиться.
Он сказал, что было бы идеально, если бы я вчера беседовал с гремучей змеей. Змеи — самые надежные друзья.
— На твоем месте, — сказал он, — я бы ни за что не доверился койоту. Но ты не такой, как я. Ты даже можешь стать койотным магом.
— Что такое «койотный маг»?
— Тот, кто извлекает много полезного из общения со своими братьями-койотами.
Я хотел задать ему несколько вопросов, но он жестом прервал меня.
— Ты видел линии мира. Ты видел светящееся существо. Ты уже готов ко встрече с союзником. И ты, разумеется, знаешь, что именно союзник прятался в кустах, когда тебе казалось, что там прячется человек. Ты слышал звук, похожий на рев самолета. Союзник ждет тебя на краю равнины. Туда я отведу тебя сам.
Мы долго молчали. Дон Хуан сидел, сложив руки на животе и едва заметно шевеля большими пальцами.
— Хенаро тоже должен будет пойти с нами туда, — неожиданно произнес он. — Хенаро помог тебе остановить мир.
И дон Хуан пронзительно взглянул на меня.
— И еще кое-что я тебе скажу, — он засмеялся. — Сейчас это имеет значение. В тот день
