Огенная Лисица и Чёрный дракон - Елена Лирмант

— Что случилось? Почему он изменил свои условия?

— Я попросила. Я сказала, что хочу быть с тобой. А беременной женщине отказывать ни в чем нельзя, правда, после того, как создала рогатого коня. Очарованный лес хотел пиласа, но крылатые кони не могут жить в чаще. Вот я вместе с Медведем и его мальчишками создали ему лесных коней, убрали крылья, и вырастили на лбу рог. Получился однорог.

— Посмотри на меня, — попросил он. Я уставилась в его узкие драконьи зрачки, которые вдруг расширились и стали человеческими. Он приблизил свою голову ко мне, и уткнулся в шею:

— Лисенок, я не устаю, удивляться тобой, — прошептал он.

— Это хорошо. Давай поужинаем, и ты мне расскажешь, что твориться на воле…

Так и потекли мои дни в Очарованном лесу. С утра мы Медведем шли лечить лес, во второй половине дня я возилась с мальчишками, чем доставляла большую радость Дайне, а вечером, прилетал Дар, ужинал. Я укладывалась к нему в лапу, и он начинал рассказывать о том, что твориться за Очарованным лесом. Как он мне признался, теперь он мог говорить спокойно, потому что был уверен, что я не побегу помогать или спасать. От него я и узнала, что он и папа решили из Змеиного ущелья, сделать Очарованное место, чтобы по нему не могли пройти шерши в наши земли. Для этого была нужна сильная магия всех рожденных магов ветров, драконов, хранителей. Они очень спешили, так как знали о намерении Князя шершей отправить войско, потому почти месяц ветры не летали на разведку в Шершеград, и не узнали о намерении Князя послать большой отряд в обход, через Южные горы. Но тут помог счастливый, вернее просто нелепый случай, обнаружить их. Большой отряд шершей уже долгое время шел по горам, когда разведчики донесли, что невдалеке дети пасут стадо овец. Легкая пожива привлекла их. Вот они и сделали привал, чтобы поесть в свое удовольствие мяса.

И в это же время Филя, Фулай и Даж рылись в Южных горах, отыскивая, какой-то ингредиент для того, чтобы придать очередному кристаллу какой-то уникальный цвет. Услышали голоса, вышли наружу и попали в руки шершей, которые знали о ганах одно, что они могут достать столько камней самоцветных, сколько захочешь, главное их напугать. Двух ганов связали и третьему приказали принести сокровища. Даж вызвал меня. Я помогла бежать Филе и Фулаю, но потом кинулась спасать детей. Испуганный Филя вернулся в Даалад, и, увидев разъяренного моим бегством духа замка, ринулся в Змеиное ущелье. Выпрыгнул из земли, и, подпрыгивая, понесся к Дару, вопя, что есть мочи: «Мэриэллу шерши убивают». За ним выскакивали из земли и другие ганы, с криком, что если не поспешим, Огненную Лисицу зарежут. Хватали магов за руки и в мгновение ока отправляли в долину двух рек. Отряд шершей разбили полностью.

Меня удивило то, что, по словам Чёрного дракона, он даже не рассердился на меня, потому что понимал, что иначе я поступить не могла. Только в одном укорял сам себя, что всегда чувствовал, когда мне может угрожать опасность. Но в последнее время мое самочувствие было таким, что я была порой даже не в состоянии выйти из спальни. Поэтому и он даже не обратил внимания на то, что в Змеином ущелье, ясно вдруг осознал, его жене угрожает опасность, подумав, что это очередной приступ дурноты.

Он со смехом рассказывал о том, как в Дааладе домочадцы с удовольствием выполняют данные им поручения, стараясь из всех сил. Дело в том, что, когда я придавала Дааладу человеческий облик, я как-то не подумала, что надо бы поставить мираж на ноги, а оставила сидеть в кресле. Магия оживила и кресло, но своеобразно. Оно не могло говорить, но все видело и слышало, и ходило за духом замка, как собака, подчиняясь его приказам. Но иногда начинало играть с домочадцами, стараясь ударить ножкой, или, подкараулив, подходило сзади, било под коленкой и, поймав на сидение падающего и орущего бедолагу, начинало прыгать по коридорам, под дикие вопли несчастного, который боялся упасть. Мне тогда было так плохо, и резкие звуки действовали с такой силой на нервы, что я каждый раз вздрагивала, и чуть не плакала. Поэтому и предложила Дааладу, чтобы тот дал своему креслу задание следить за тем, кто как работает. А потом вести на себя лучшего работника. И это креслообразное существо с воодушевлением принялось выполнять свои обязанности. Но ему не хватало ума, понять, что его приближение выдавало характерный цокот ножек по полу. Домочадцы тут же начинали бурную деятельность. И растроганное кресло, подгибало свои передние ножки, как бы вставало на колени, приглашая сесть, а потом с важным видом неспешно несло счастливчика к Дааладу, чтобы тот его похвалил. Это вызывало всеобщее веселье, и усердие в работе.

Линелла родила Красу наследника, дракона. Имя ему дали Фиол, и будет он фиолетовым драконом, и могущественным магом огня, как его отец.

Позже я узнала, что мое вмешательство в устоявшееся тысячелетиями существование драконьих замков, обернулось головной болью для Дара. Узнав, что Даалад принял облик человека, все они в один голос заявили, что тоже хотят ходить и участвовать в жизни своих хозяев. Первой потребовала это Лагула. И вот как-то Бель пригласил Дара к себе, он долго разговаривал с ним о Лицее, о том, как лучше починить водопровод, и стоит ли шершам, приходящим жить в город, строить дома.

Забыла сказать, войско шершей все-таки отправилось в поход через Змеиное ущелье. Но на его пути, вдруг, откуда не возьмись, возник сундук полный сокровищ. И они передрались между собой за его обладание, и перебили друг друга. Почти из тысячи человек, только двое, что-то поняли, и, не взяв ни одного драгоценного камня, которые раскидали в пылу драки шерши, ушли. Змеиное ущелье их выпустило. А все остальные остались стоять каменными глыбами, вечными стражами. А через несколько дней в нем появились женщины, ведя за руки своих детей. Они спокойно прошли, через него, пришли в город, и попросили разрешение остаться здесь навсегда. Одной из них была бывшая хозяйка Белки, что меня крайне порадовало. Им разрешали, но с условием, что они будут подчиняться законам Верховных духов, которые гласили: жить и работать самим, и давать жить и работать другим. Они согласились. И князья, пока не могли обвинить их ни в чем. Большинство из них, были те, кто уже жил среди срединных. Исход из Шершеграда приобретал все более массовый характер. И Дар надеялся, что, если так пойдет дальше, шерши растворяться в нашем мире, и их серый, пышущий злобой мир, исчезнет как рана. Но лично я в этом сомневалась. Почему, конкретно, сказать не могу, но мне казалось, что шерши будут всегда, так как и среди них, и среди срединных будут появляться те, кто хочет иметь все, быстро и по волшебству, не прилагая никаких усилий. Так на деревьях, всегда найдется больной лист. А уж у людей, с их метущимися мыслями, предрасположением к равнодушию и лени, к радости Старшого, будет всегда возникать желание переделать мир под себя, а не себя под мир.