Английские эротические новеллы - Алекс Новиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю новь девушка провела без сна, вновь и вновь переживая приключение в амбаре. Кто же он? Неизвестный рыцарь? И почему мужей было двое, а один снимал голову? Только под утро ее сморил сон.
Разумеется, сонной девушке не хотелось вставать и тем более заниматься латынью.
— Ты помнишь, что обещала вчера мне вечером? — Спросил учитель. — Похоже, тебе надо взбодриться!
Девушка вздохнула и покорно задрала юбку.
— Как гадать по ночам ты первая, — клирик стряхнул воду с пучка тонких ореховых прутьев, — да простит тебя Господь! А я накажу!
Надо сказать, воспитательную дюжину, прописанную клириком девушка выдержала мужественно, не удостоив учителя ни криком, ни жалобами о снисхождении.
«Так мужественно она никогда не вела себя раньше, — учитель смотрел на попку Эвелины, всю изукрашенную орешником, — похоже, она становится взрослой!»
Впрочем, верным было и то, что эффект воспитательной дюжины был не очень длительным: отлежавшись после сурового внушения, девочка снова взялась за проказы.
«Достанется же кому-то в жены наша строптивая птичка, — подумал учитель, и, перекрестившись, смахнул слезинку, — горе мне грешному!»
Прилежания Эвелине розги вернули очень ненадолго.
— Эдмон, спорим на кружку пива, я попаду из лука вон в того голубя? — Девушка потянулась за луком.
— И папа спустит тебе за это шкуру! — услышала она в ответ. — Это он обязательно сделает и не только ради того, чтобы юная леди вела себя, как и подобает девушке накануне шестнадцатилетия, во славу своего древнего рода! Хотя… он может и отложить наказание в честь праздника! Скоро мы всем замком будем пить за твое здоровье!
«Тебе-то Эдмон пить пиво и вино, да жрать кабанину за мое здоровье, а мне… — девушка, представила то, что вскоре произойдет, и ее темно-карие глаза наполнились слезами, — меня этот праздник совсем не радует!»
Начиная с двенадцатого дня рождения, молодая леди должна была ежегодно переносить болезненную унизительную процедуру, задуманную графом не только как профилактика и лечение клептомании, но и воспитание стойкости и покорности, как необходимого качества будущей рыцарской жены.
— Не надейся, смягчить мое сердце! Розги будут сопровождать тебя до тех пор, пока не подойдет срок выдачи тебя замуж! — заявил граф, выпоров юную леди впервые. — И это минимальное наказание для воровок!
— Ну, девочка, — клирик швырнул измочаленные прутья в огонь, — ты вынесла наказание достойно. Надеюсь, Господь не оставит тебя в день рождения!
До праздника оставались считанные дни.
Глава вторая. Подарок ко дню рождения
В 1505 году из труб замка валил густой дым, все обитатели замка готовилась отпраздновать шестнадцатилетние наследницы славного рода Стоуксов.
Молодая леди сидела в напряженном ожидании на краешке смятой постели и смотрела на новый серебряный «пояс верности», подарок отца на день рождения.
— Как там писал Иероним[31], что не может быть стыда и вины на женском поле, к которому принадлежит Дева. Значит, нет на мне стыда за то, что придумал отец! При этом, как писал Иероним, через девственность женщина может возвыситься над своим природным положением и стать такой же совершенной, как мужчина. Правда, о том, что голых девственниц надо сечь и надевать на них такие оковы, он не писал ничего!
К сожалению, Иероним и его книга не принесла девушке никакого утешения. Время, казалось, замедлило свой бег.
Понятно, что юная девушка была в курсе праздничных приготовлений, и единственную наследницу графа Стоукса не ожидало ничего приятного, в день Рождения. «Неделя без порки», данная отцом чтобы следы от воспитания не портили задуманного зрелища, подходила к концу.
— Господь да поможет мне! — шептала Эвелина слова молитвы.
Одежда девушки в честь торжественного случая состояла из подбитого мехом плаща и «пояса верности», который по тогдашней дикой моде выглядел следующим образом: тонкие узкие трусики из полоски серебра с отверстиями для отправления естественных потребностей, по бокам были пришиты кожаные прокладки, чтобы не стереть кожу до крови. Кроме него на юной леди ничего больше не было. «Зачем одеваться, — думала Эвелина, защелкивая пояс ключиком, — если ровно в три часа пополудни, в тот самый час, когда она родилась, меня приведут в пиршественный зал, разденут как рабыню на рынке, а потом отец при всех нанесет шестнадцать ударов розгой! Бедная моя попа! По одному удару за каждый прожитый год!»
Девушка знала, что дочери рыцаря необходимо вынести отцовский подарок с должным послушанием и смирением: в былые дни рождения при малейшем сопротивлении или неподобающем поведении наказание увеличивалось когда в два, а разок и в три раза! Пояс верности, хоть и служил залогом девичьей чести, не спасал нежное тело от ударов. Впрочем, у девушки был еще один очень серьезный повод вынести порку с должным смирением. «Если отцу не понравится мое поведение, он отберет ключик от пояса!» — при этой мысли по спине девушки пробежал неприятный холодок.
Носить эту жуть постоянно ей совсем не хотелось. Из старого пояса верности девушка уже выросла, и скупому отцу пришлось купить новый.
Пока леди примеряла отцовский подарок и молилась в своей комнате, в просторном, пиршественном зале, уже начали собираться члены семьи, слуги, домочадцы и знатные гости. Помещение, где собирались на праздничный пир, было построено в стародавние времена. Крыша, покрытая тесом, поддерживалась крепкими стропилами и перекладинами.
В противоположных концах зала находились огромные очаги. Там, на вертелах слуги подрумянивали поросят. Впрочем. В одном из них незримо для людей сидел незваный гость — Инкуб, порождение сил тьмы.
«Хороша именинница, — думал он, — и я обязательно погублю эту чистую нежную душу!»[32]
Инкуб был зол: прилетев в комнату Эвелины он хотел насладиться ее душевными мучениями, но молитвы выгнали его вон.
Залу было не одна сотня лет, и он еще помнил те времена, когда очаги топились без труб. Не удивительно, что от многолетней копоти бревенчатые стропила и перекладины под крышей густо покрылись толстой коркой сажи, и блестели, как покрытые черным лаком.
— Наш господин руководствуется пятнадцатой главой из Книги Притчей! [15–24]: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его»! — Судачили слуги, многие из которых сейчас с нетерпением ждали начала пира, преданно служили семейству Стоуксов поколение за поколением. Превращение леди Эвелины из маленькой девочки в прекрасную молодую женщину произошло на их глазах. — Пусть хранить Господь нашу юную госпожу. А мы выпьем за ее здоровье.
