Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена - Александр Казак

Аманда, находясь за рулем, дважды переехала учителя-любовника автомобилем, нанеся ему множественные телесные повреждения не совместимые с жизнью.

На суде она не просила о снисхождении, утверждая, что наезд на учителя не был случайностью или несчастным случаем, а являлся ее местью за обман. Комментировать суть обмана отказалась, но под нажимом адвоката признала, что отношения с погибшим под колесами ее автомобиля учителем носили личный характер. Степень интимности отношений конкретизировать отказалась.

Благодаря усилиям адвоката и благорасположению присяжных получила минимальный срок тюремного заключения и имеет все шансы выйти на свободу досрочно.

С первых же дней заключения пользуется уважением тюремных авторитетов и начальства исправительного учреждения.

Родители и прародители:

Отец Аманды, Дэвид Сушко, инженер-энергетик в аграрном секторе экономики, из семьи иммигрантов из России. Очень хороший наездник, как и его дочь Аманда впервые севший в седло в возрасте 9 лет.

Дед Аманды, отец Дэвида, украинец, поручик царской армии, сын судебного секретаря и купеческой дочери, состоявший до последней возможности в рядах белой армии, воевавшей против большевиков. В возрасте 21 год прибыл в Канаду из Новороссийска через Константинополь, нанявшись матросом на пароход. Судьбу родителей, оставшихся в Советской России, выяснить не смог.

Бабушка Аманды, мать Дэвида, еврейка, дочь ювелира и школьной учительницы, не сумевших довезти в Канаду ничего из своего прежнего состояния и работавших до самой глубокой старости соответственно ювелиром и учительницей рисования в школе. Прибыла в Канаду в возрасте 16 лет с родителями на том же пароходе, что и отец Дэвида, где с ним и познакомилась.

Мать Аманды, Доминик Гатиер, из семьи коренных канадцев французского происхождения, талантливый живописец, выставлявшаяся в нескольких крупнейших выставочных залах Канады и США.

Дед Аманды по материнской линии, отец Доминик, уважаемый врач-гинеколог, лично принявший несколько сотен сложных родов в Торонто. Крестный отец шести, принятых им лично детей, искренне заботившийся о них до самой своей смерти от инсульта в возрасте 71 год.

Бабушка Аманды по материнской линии, домохозяйка, увлеченная созданием домашнего уюта и воспитанием троих детей-погодков. Боготворит свою внучку Аманду, регулярно посещает ее в тюрьме, и считает, что все произошедшее с Амандой — нелепое и трагичное стечение обстоятельств, не верит, что Аманда могла совершить столь жестокое преступление и утверждает, что в этой темной истории еще рано ставить толчку.

Я представил себе седую бабушку Аманды и понял, что она абсолютно права. В этой истории точку ставить не только рано, но и не разумно. Во-первых, следует хорошим адвокатам покопаться в ее деле и посмотреть, как поскорее выпустить девочку из тюрьмы, в идеале, конечно, добиться пересмотра дела и оправдательного приговора. Во-вторых, с таким пятном в биографии, не зависимо от результатов работы по ее вызволению из места лишения свободы, она, скорее всего, обозлена на весь свет и напрочь лишена иллюзий на будущее. Эти иллюзии, вернее, надежды дам ей я. Если мы с ней договоримся!

Кстати, где мы будем договариваться? Не в тюрьме же?! Мне светиться никак нельзя! Значит, первым, после родственников, с кем она встретится на свободе, должен быть я — представитель международного благотворительного фонда, помогающего способной молодежи, имеющей проблемы финансового или, как Аманда, иного характера, обрести уверенность в себе и получить хорошее образование.

Чуть больше десяти лет назад

Стрелок и Аманда, первая встреча

Секретарь Канадского представительства нашего фонда позвонил родителям Аманды за два дня до досрочного освобождения дочери, и предложил встретиться в офисе, чтобы обсудить предложение фонда. Разговор был короткий. Мать Аманды, пришедшая на встречу, интересовали только два вопроса. Почему выбрали Аманду, и что она должна будет взамен этой помощи фонду?

Секретарь фонда пояснил матери девушки все просто и ясно:

— Представьте себе — мы не потребуем от Вашей дочери ничего особенного. В соответствии с уставом фонда и волей его создателя, ныне покойного профессора Гонсалеса наш фонд, я цитирую «создан для помощи способной молодежи, испытывающей проблемы, как финансового, так и любого другого характера, в получении хорошего образования, с тем, чтобы помочь молодежи стать востребованными членами общества».

Стипендия, которую получают наши подопечные в виде платы за учебу и некоторой вполне достаточной суммы на жизнь, медицинскую страховку, спорт и книги, выплачивается на безвозмездной основе. Но в соглашении со стипендиатами мы указываем, что если, став состоятельным человеком, бывший стипендиат станет в будущем одним из спонсоров фонда, то это и будет его добровольная и ощутимая благодарность организации, протянувшей в свое время руку помощи. Мы не оговариваем сумм. Мы не требуем оплаты и возврата денег. Мы уверены, что желающих финансово участвовать в нашей работе будет больше именно на условиях добровольности. Наш представитель при встрече ответит на любые вопросы Аманды.

— Хорошо. Я передам все дословно дочери. Надеюсь, что она согласится встретиться с Вашим представителем. Поймите, она очень гордая девочка, и может не принять ни от кого никакой помощи.

— Мы надеемся, что Вы, как мать, не менее нас заинтересованы в положительном решении Аманды. Но если для нас — это работа. То для Вас, как мы понимаем, нечто большее. Не так ли?

— Вы правильно понимаете ситуацию. Спасибо большое за то, что Вы позвонили нам!

Почти год двое очень хороших и очень дорогих адвокатов, нанятых родителями и бабушкой Аманды, бились над решением ее проблемы. Никто из ее родствеников не знал, о том, что наш человек пообещал одному из адвокатов, на наш взгляд наиболее удачливому и пробивному, что тот получит наличными неофициальное вознаграждение от друзей Аманды, превышающее его официальный гонорар в десять раз. Сумма, видимо, произвела столь неизгладимое впечатление на адвоката, что он посвящал делу Аманды почти все свое время на протяжении долгих месяцев. И все получилось!

…Мы сидели с Амандой в офисе фонда, оборудованном хорошей аппаратурой от прослушивания и обменивались общими фразами. Но, тем не менее, я ждал момента, чтобы предложить девушке встретиться на нейтральной территории. Она, подтвердив мои самые смелые догадки, оказалась еще смышленее, чем я предполагал.

— Хулио, раз уж Вы позволили Вас называть просто по имени. Мне кажется, что Вы чего-то не договариваете. Может быть, нам следует встретиться за пределами этого офиса?

— С удовольствием. Только я хочу, чтобы Вы правильно поняли меня…

— Не беспокойтесь! Я правильно пойму любое Ваше предложение. Мне ведь не приходится выбирать.

— Ну почему же. Вы можете не соглашаться.

— Я соглашусь. Не переживайте. Мои родственники из-за этой ужасной истории со мной на грани банкротства. И у меня нет выбора. Не Вы так кто-то еще. Надо же куда-то двигаться!

— Вперед! Только вперед!

— Это меня радует! Искренне!!!

Мы поехали в кемпинг на берегу озера и несколько часов провели, там, имитируя пару любовников.

— Как на Ваш взгляд, Хулио, мы неплохо смотримся рядом?

— Может быть.

— Знаете, я так истосковалась в тюрьме по нормальному обществу, что мне кажется, я даже свечусь от радости, которую вызывает у меня простое человеческое общение. Вы не находите?!

— Нахожу.

— Ну, так отчего же Вы не начинаете разговор, ради которого мы ехали в такую даль?!

— А мы его уже ведем.

— Правда? Я не заметила.

— Это прекрасно! Я хочу предложить тебе помощь в обретении простых человеческих радостей.

— Что я должна буду делать?

— Заплатить фонду, который я представляю один миллион американских долларов, как только такая сумма окажется в твоем распоряжении. Поделиться.

— И все?

— Почти.

— И где же раздают такие суммы?

— Везде. Но не всем.

— А почему мне дадут такие деньги?

— Потому что я, как хороший брачный агент, найду тебе хорошего мужа.

— Богатого и красивого?

— Именно так.

— А если я не понравлюсь ему? Или его вид будет вызывать у меня отвращение? Или мое мнение никого не интересует?

— Твое мнение, как и его предпочтения и вкусы, будут учтены. Собственно, именно на этих двух факторах и будет построена наша сделка: все довольны и за это я получаю деньги. Вернее, мой фонд.

— Так про учебу — это все блеф?