Жизнь – Подвиг Николая Островского - Иван Осадчий

Все, что окружало Николая Островского, говорило о безграничной любви и внимании к нему народа. Многочисленные подарки были привезены ему от коллективов заводов и фабрик, от партийных и комсомольских организаций. Среди них: пишущая машинка – от ЦК комсомола Украины; радиоприемник – от Азово-Черноморского крайкома партии; шинель и шлем – от бойцов-пограничников; письменный прибор, блокноты, шахматы – от рабочей молодежи; красивый ковер – от работниц Узбекистана и т. п.

Жизнь последних месяцев Николая Островского – это «нескончаемый поток писем, телеграмм, это бесконечный человеческий конвейер» к любимому писателю и настоящему герою. Группами и в одиночку к нему шли комсомольцы и бойцы гражданской войны, передовики производства, научные работники, девушки-парашютистки, делегации старых большевиков, пионеров, моряки броненосца «Потемкин», пограничники, артисты, музыканты, писатели и т. д.

Летом 1936 года, после того как героический экипаж АНТ-25 совершил беспосадочный перелет по маршруту Москва – Петропавловск на Камчатке – остров Удд и направился отдыхать в Сочи, Валерий Чкалов сказал своим товарищам: «Первое, что мы сделаем, приехав в Сочи, это пойдем вместе к Островскому, увидим живого Корчагина, побеседуем с ним».

Когда легендарные летчики уходили от Островского, Валерий Чкалов сказал: «Первый раз вижу такую веру в жизнь!.. Это действительно сильный человек и великий патриот. Наш народ его никогда не забудет».

Имя литературного героя органически слилось в сознании читателей «Как закалялась сталь» с именем автора. И в этом – сила и величие самого писателя и созданного им героя. Блестяще подтвердилась мысль гениального Виссариона Белинского: «Время преклонит колени только перед художником, жизнь которого – есть лучший комментарий на его творения, а творения – лучшее оправдание его жизни».

Бесконечно рад был Николай Островский письмам знаменитого французского писателя, лауреата Нобелевской премии Ромена Роллана. Одно из них было написано 1 мая 1936 года. Вот полный текст этого письма:

«Дорогой друг Николай Островский!

Простите, что я до сих пор не мог поблагодарить Вас за Ваше письмо от 29 января. Немногие проявления симпатии тронули меня так, как тронуло то, которое последовало от Вас, потому что Ваше имя для меня – синоним редчайшего и чистейшего нравственного мужества. Я восхищаюсь Вами с любовью и восторгом.

Будьте уверены, что если Вы в Вашей жизни и знали мрачные дни, Ваша жизнь есть и будет светочем для многих тысяч людей. Вы останетесь для мира благотворным, возвышающим примером победы духа над предательством индивидуальной судьбы. Вы стали единым целым с Вашим великим освобожденным и воскресшим народом. Вы сделали своей его мощную радость, его неудержимый порыв.

Вы – в нем, он – в Вас.

Горячо жму Вашу руку. Ваш друг Ромен Роллан». («Николай Островский – человек и писатель – в воспоминаниях современников (1904–1936)». Изд. «Дружбанародов», М., 2002, стр.178).

По приглашению Николая Островского его посетил известный советский композитор В.А.Белый. Впоследствии, вспоминая о встрече с Николаем Островским, В.Белый писал:

«Однажды (это было в 1936 году) мне передали просьбу Н.А.Островского посетить его. Мы не были знакомы, я знал лишь его добрый отзыв о нашей с Я.3.Шведовым песне «Орленок». Встреча состоялась в квартире Островского на улице Горького в Москве.

В комнате на кровати лежал человек, мне показалось, бестелесный. Но вот раздался голос – живой, дружелюбный, полный интереса к новому посетителю. И вся полутемная комната как будто осветилась, озарилась светом, некоторая скованность моя прошла.

Николай Алексеевич повторил уже известные мне из печати слова: «Как жалко, что «Орленок» не появился в дни гражданской войны. Такие песни нам очень были нужны.»

Я извинился, начал оправдываться тем, что тогда еще не сочинял, да и вообще не думал стать композитором.

Он прервал меня, засмеялся и сказал: «Все равно жалко».

Потом беседа пошла о песнях той поры. Николай Алексеевич… говорил, как важно сохранять традиции старых революционных песен, песен гражданской войны, нельзя забывать их.

…Беседа длилась недолго, нельзя было утомлять Николая Алексеевич. Уходя, я уносил с собой образ человека, живущего постоянной напряженной, горящей мыслью, все сердце вкладывающего в то, что волнует, заботит его.» (Белый В. «Очерк жизни и творчества. Статьи. Воспоминания. Материалы». М., Изд. «Советский композитор», 1987, стр. З).

Мне представляется здесь уместно поместить и текст любимой песни Николая Островского «Орленок», написанной поэтом А.Шведовым на музыку В.Белого:

Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнцаИ степи с высот огляди.Навеки умолкли весёлые хлопцы,В живых я остался один.

Орлёнок, орлёнок, блесни опереньем,Собою затми белый свет.Не хочется думать о смерти, поверь мне,В шестнадцать мальчишеских лет.

Орлёнок, орлёнок, гремучей гранатойОт сопки врагов отмело.Меня называли орлёнком в отряде,Враги называли орлом.

Орлёнок, орлёнок, мой верный товарищ,Ты видишь, что я уцелел.Лети на станицу, родимой расскажешь,Как сына вели на расстрел.

Орлёнок, орлёнок, товарищ крылатый,Бурятские степи в огне.На помощь спешат комсомольцы-орлятаИ жизнь возвратится ко мне.Орлёнок, орлёнок, идут эшелоны,Победа борьбой решена.У власти орлиной орлят миллионы,И нами гордится страна.

…Работая над романом, Николай Островский не только не выключал себя из партийной и общественной жизни страны, а, напротив, был активным её участником, всеми своими думами воедино связанным с ней. У его постели проходили собрания партийной группы, в которой он состоял; у него часто собирался комсомольский актив; он являлся делегатом комсомольских съездов и конференций, писал статьи в различные газеты и журналы. Он вел переписку со своими многочисленными корреспондентами.

Он работал так интенсивно, что Сочинскому горкому партии пришлось вмешаться и своим авторитетом подкрепить предписание врачей о необходимости строгого соблюдения режима труда и отдыха. 16 мая 1936 года бюро Сочинского горкома партии слушало творческий отчет коммуниста-писателя Николая Алексеевича Островского. Речь шла о пройденном творческом пути, о сделанном в прошлом, о настоящей и будущей работе. «Хотя врачи и думают, что я скоро уйду в бессрочный отпуск, – говорил Николай Алексеевич, – но они и пять лет назад твердили то же самое, а Островский не только прожил эти пять лет, но и ещё собирается прожить не меньше трех лет… Не учли качество материала… Я получаю сотни писем от комсомольских организаций страны с призывом к борьбе. Эти письма зажигают меня.