И снова через фронт… - Иван Василевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…Движение поездов через железнодорожную станцию Житковичи прервано…»
«…Докладываю сводку движения эшелонов противника по железной дороге Пинск — Калинковичи…»
Ранним утром каратели из бригады СС Дирлевангера начали прочесывать лес, в котором была база партизанского отряда и разведгруппы Коржова.
Коржов и Астангов заняли место в обороне рядом. «Спартак» прильнул плотнее к невысокому снежному покрову. Вдруг разведчику показалось, что вдали зашевелился сугроб. Присмотрелся повнимательнее и увидел еще несколько движущихся «сугробов». Фашисты! О, да их много… Каратели, одетые в белые маскхалаты, как бы наплывали, маскируясь под снег. Щелкнули затворы, молчаливая партизанская цепь приготовилась к бою.
— Ползут. Видишь? — спросил Коржов Горчакова.
— Вижу.
Вот каратели уже совсем близко.
Кто-то из партизан не выдержал, нажал на спусковой крючок винтовки. Выстрел. Открыли огонь и другие. Во вражеской цепи замерло несколько белых фигур, но остальные упрямо продолжали движение вперед. Геннадий стрелял выборочно, тщательно целясь. Один, два… Вот и третий враг не успел отползти за дерево…
Неожиданно стрельба смолкла.
Метрах в двадцати Овидий разглядел лежавшего под елкой карателя, увидел даже красное от мороза лицо под белым капюшоном. Изо рта фашиста валил пар. Прицелился. Выстрелил. Каратель ткнулся лицом в снег. Разведчик тут же по-пластунски пополз в сторону убитого фашиста. Сзади послышались окрики: «Стой! Куда!.. Назад!», но Овидий не остановился. Добравшись до убитого, он выдернул из его обмякших рук автомат. Над головой просвистели пули. Надо было скорее возвращаться к товарищам. Но ему важно было найти у карателя документы, по которым можно бы получить хоть какие-то сведения. Обыскал карателя. Документов не оказалось. Прихватив автомат и сумку с запасными магазинами, быстро пополз обратно.
Четыре дня партизанский отряд вел бои с карателями. На пятые сутки партизанам удалось отбить атаки и по болотистым лесам оторваться от преследования врагов. Партизаны избежали окружения и больших потерь. Но бои с бригадой Дирлевангера, палача Полесья, были тяжелыми.
На рассвете, когда измученные, но воодушевленные удачным боем партизаны уже успели укрыться в лесной чаще, в небе появились фашистские бомбардировщики Ю-87 и Ю-88. Они кружились над лесом в поисках партизан и, не обнаружив их, наугад сбрасывали бомбы.
После боя Астангову пришлось делать перевязку. У него снова открылась рана на бедре. Помощь оказала радистка группы Коржова Леля. По ловким движениям ее рук разведчик догадался, что она не впервые обрабатывает рану.
— Да ты действуешь, как настоящий доктор! — стараясь скрыть боль, пошутил Овидий.
— Если бы не война, может быть, и была бы доктором, — ответила девушка. На ее открытом лице появилась ясная белозубая улыбка. — Не больно? Терпи!
— Я бы на твоем месте после войны пошел учиться в театральное училище…
— Все шутишь? — строго сказала Леля.
Девушка закончила перевязывать рану. Легким движением головы закинула назад русые волосы.
— Театральное училище, — снова улыбнулась… — До войны я окончила фельдшерскую школу. Работала медсестрой в больнице. А когда началась война, стала работать в госпитале.
Из очередного задания Астангов возвращался на свою базу, когда в лесу только начала рассеиваться ночная мгла. В предрассветной тревожной тиши замер гул сосен. Над ними медленно угасали звезды.
Около встретившейся на пути выжженной деревни Овидий замедлил шаг. Здесь на днях проходил сильный бой партизан с карателями. Земля вокруг была вспахана взрывами мин и снарядов. Безжизненно покачивались от слабого ветра ветви, перебитые пулями и осколками снарядов. Стволы деревьев точно изранены. В снегу валяются, поблескивая, гильзы. То тут, то там темнеют пробитые фашистские каски.
Вернувшись на базу, Астангов встретил у землянки своего командира.
— Что нового? — сразу же поинтересовался Коржов.
— Около Моисеевичей фашисты построили два моста. Один — через Припять, другой — через Уборть… Видел солдат противника в Судиборе, Снядине и Торгашине.
— Какова грузоподъемность мостов? Численность гарнизонов?
— Через Припять мост грузоподъемностью до четырех-пяти тонн. Не больше. А через Уборть — тонн до пятнадцати. А гарнизоны…
Выслушав разведчика, Геннадий Коржов повел друга в землянку. Они тут же подготовили радиограмму. Радистка включила рацию и сообщила в штаб фронта сведения о противнике.
Пока радистка выстукивала донесение в штаб фронта, мужчины растопили приспособленную под печку немецкую железную бочку из-под бензина. Вскоре разрумянившаяся «буржуйка» загудела, наполняя землянку теплом. Охваченные огнем поленья стали потрескивать, выбрасывая через открытую дверцу печки на земляной пол раскаленные угольки.
Астангов и Коржов уселись на нары. Покуривая, обсуждали обстановку в районе действия группы.
В эти дни Полесье жило слухами о большом наступлении Красной Армии. Громыхавшая где-то далеко канонада приближалась. Гитлеровцы откатывались на запад. Местные жители готовились к встрече своих освободителей.
В ходе стремительного наступления советских войск 14 января был освобожден Мозырь, важный железнодорожный узел Калинковичи и ряд других городов и сел Полесья. А еще через десяток дней гитлеровцы были изгнаны из населенных пунктов Лельчицы, Осовец, Сколодина, Острожанка, Зарубаны и других.
7 февраля штаб фронта получил от Коржова радиограмму: «Все партизанские отряды, действовавшие в районе нашего базирования, соединились с частями Красной Армии…»
А 10 февраля доложил: «Тяжело заболел „Спартак“»!
Астангова, метавшегося от высокой температуры в бреду, поместили в санбат. Предварительный диагноз — сыпной тиф. Но через несколько дней температура постепенно начала спадать, состояние здоровья улучшилось. Предположение о тифе не подтвердилось, и врачи разрешили поправившемуся разведчику уехать в штаб фронта. Вместе с ним уехал и Коржов.
Вскоре Овидия отправили на лечение и отдых в Тарасовку — небольшую деревушку в Житомирской области. Тогда же в Центр был послан пакет, в котором среди множества документов была характеристика на «Спартака». В ней указывалось:
«…6 января 1944 года „Спартак“ был направлен в тыл противника через линию фронта для связи с командиром группы и передачи ему питания для рации… 16 февраля 1944 года вернулся из тыла обратно… В настоящее время находится на подготовке к убытию в тыл немецко-фашистских войск на самостоятельное задание. По своим личным качествам — смелый, решительный, находчивый. Работу знает хорошо, способен к выполнению сложной задачи…»
Глава пятая
Весна 1944 года застала Овидия в Тарасовке, где он отдыхал с небольшой группой вернувшихся недавно из вражеского тыла разведчиков. Сидя у раскрытого окошка украинской мазанки, Астангов слушал по радио сообщения из Москвы.
Оперативные сводки Совинформбюро, как и вчера, как и неделю назад, говорили о том, что на фронтах существенных изменений не произошло. Но фронт жил напряженной боевой жизнью. Советские воины ежедневно отражали многочисленные атаки немецко-фашистских войск, вели танковые бои. Наша авиация наносила бомбовые удары по скоплениям вражеских войск, зенитчики множили счет сбитых самолетов люфтваффе. Партизанские отряды громили гарнизоны фашистских войск, пускали под откос эшелоны противника. И в это же самое время в Люблине, в мрачном каменном здании на аллее Пилсудского, у командира дивизии группенфюрера СС Герберта Гилле с утра шло обсуждение планов уничтожения партизан, активизировавших действия против гарнизонов оккупационных войск, разрушающих линии связи, совершающих диверсии на железных и шоссейных дорогах.
В тот же день в Бресте у шефа местного управления СД собрались представители тайной полевой полиции, несколько старших офицеров, чины СД и гестапо. К их удивлению, ни виселицы, ни расстрелы, ни пепелища уничтоженных карателями сел и деревень не дали ожидаемых результатов. Репрессии привели к тому, что жители многих населенных пунктов ушли в леса, к партизанам. Не оправдали надежд и другие меры устрашения, использованные карательными отрядами СС, вроде бригады Дирлевангера, специально обученными приемам ведения войны с партизанами.
Как же быть, господа? — требовал шеф СД ответа у подчиненных. С партизанами пора кончать! Это позор перед историей, перед нацией, что мы не можем справиться с партизанским движением.
— Предлагаю немедленно выставить усиленные засады на всех лесных тропах, дорогах, у всех мостов, переправ, на хуторах, всюду, где только возможно появление партизан! — высказался представитель тайной полевой полиции.