Зеркала. Книга 1. Хождение по кругу. - Кира Филиппова

Его возглас так и остался без внимания, что вызвало у Тресса новый приступ гнева.

- Печатей, которые способны заточить демонов, семьдесят две, - нахмурилась Лерия. - Но на самом деле имя одного и того же демона может значиться в двух и более печатях одновременно. Поэтому замкнутая печать еще не означает, что оборвалась лазейка, которой демон пользуется, чтобы покинуть Тьму.

Виена рассмеялась:

- На кой нам сдались демоны. Помнится, кто-то недавно упрекал меня в бездействии. Ты противоречишь сама себе. Однако даже не это самое прискорбное. Почему-то все принимают твои слова, как должное. Шердак не упоминал ничего об охоте на демонов. Ладно, предположим, Тресс возьмется за любое дело, была бы возможность вновь за чужой счет обнять бутылку. Но что скажет достопочтенный судья. Ты будешь тратить свое драгоценное время, чтобы помочь какой-то девчонке, а, Крафт?! Зная тебя, я в это не верю.

- Ты вновь завидуешь, Виена, - с напускным состраданием ответил Крафт. - Началась новая партия, а решающий ход опять не за тобой. Будь ты чуть умнее, до сих пор получала бы хорошую прибыль за выполнение работы и, кто знает, возможно, не сидела бы сейчас здесь с перекошенным от зависти лицом.

- Снова пытаешься свести со мной счеты? - неожиданно спокойно сказала Виена. - Или дело в другом? Ты не ей хочешь помочь, а себе. С чего бы тебя вдруг заинтересовали какие-то демоны? Ну, а наш поцелованный фортуной зазнайка. Что за чудеса скромности проявляешь ты, Алластар? Разве твоя гордость может позволить распоряжаться нашими судьбами кому-то другому? Почему ты позволил Крафту забрать лук со стрелами?

- Попасть в цель - для меня не проблема, - на лице Алластара появилась полуулыбка. - Но моя очередь еще не пришла. Я подожду.

Откинувшись на спинку стула, Виена промолчала, и Крафт, оторвав от нее полный неприязни взгляд, поспешил продолжить:

- Впрочем, воровка отчасти права. Первый сговорчивый демон нам не нужен. Мы можем попробовать вызвать демона, куда могущественней Абоддона.

- В таком случае, я знаю, такого демона. Печать, о которой рассказал Шердак, вылита из золота. Она может принадлежать только одному из верховных демонов.

Крафт прищурился, как делал в суде всякий раз, замечая заинтересованность обвиняемого:

- Хочешь сказать, демон поможет выйти на его приятелей, пока ты с наслаждением перерезаешь горло охраняющему печать стражу?

Лерия проигнорировала открытую насмешку судьи.

- Когда речь заходит о замыкании печатей, демоны становятся на редкость разговорчивыми. К тому же, кому, как ни тебе, Крафт, должно быть знакомо имя Асмодей.

Облокотившись на стол, Крафт азартно прищурился:

- Он управляет демонами, карающими за злодеяния. Судейство любит упоминать его, вынося особо жестокие приговоры.

- Тогда тебе будет интересно узнать, что помимо четвертого чина в иерархии он владеет еще и высшим титулом, означающим, что его печать должна содержать примесь золота.

- Асмодей вполне может оказаться тем, кого мы ищем. - Алластар провел кончиком языка по губе. - И мое тщеславие уже звонит в колокола.

Поняв, что на его выкрики, никто нести четвертую по счету бутылку не торопится, Тресс грузно поднялся, навалившись всем телом на край стола, и пошатнулся, чудом сумев сохранить равновесие.

- Кое-кому не мешало бы проветриться, - не без ехидства заметил Сайлен. - Уж не слишком ли близко к краю пропасти тебя подвел собственный грех?!

- Не тебе, щенок, меня учить, - огрызнулся в ответ Тресс, пытаясь удержаться на плохо случающихся ногах. - Получил первый тычок и тут же, скуля, побежал за нами следом. Пожелать тебе приятных сновидений, а то, не дай провидение, вновь приснится кошмар?

- Хватит, Тресс. - Крафт рывком усадил его обратно за стол. - Будете лаяться между собой после того, как уберете с рук метки. Я сам схожу за еще одной бутылкой, чтобы тебе было с кем дойти до кровати.

Оказавшись у стойки, Крафт огляделся, в надежде обнаружить хотя бы бочонок медового эля, не такого крепкого, как грог, но вполне способного составить неплохую компанию чересчур разгоряченному Трессу. Тем не менее, на деревянной столешнице коричневыми разводами обозначились лишь следы от кружек. Тихо выругавшись сквозь зубы, он, не ожидая особо результата, толкнул дверь в подсобку. Та с усилием поддалась, открыв проход в узкое помещение, предназначенное для хранения провизии.

Крафт всмотрелся в тянущиеся вдоль стен полки, заставленные покрытыми пылью бутылками, и, выбрав нужную, развернулся к выходу.

- Здравствуй, Крафт. - Человек возник перед ним будто из ниоткуда.

- Ты?!

- Только не говори, будто не рад меня видеть.

Глава 5. Солгать нельзя поверить.

День второй

О, зависть - матерь всех грехов!

И алчность - во главе у них.

Мечтаешь получить всё то,

Что видишь в жизни у других?

А ты задумайся сперва,

Какой ценой им это всё

Досталось. Хочешь ли ты сам

И сразу заплатить её?

Припомни все свои мечты

Особенно - те, что сбылись.

Потом частенько сознавал,

Что все за миражом гнались.

Другие правдой были, да,

Но от чего же в сердце грусть?

Ведь радость - всё-таки итог,

А счастье - к ней ведущий путь.

О, ненасытные глаза -

Им в мире хочется всего!

Богач однажды помечтал:

"Купить бы мне здоровье." Но...

Другой же толстосум вздохнул:

"Отдал бы всё я за любовь

Ко мне, а не к моим деньгам".

Ответил третий: " Я бы вновь

Хотел друзей своих обнять -

Увы! Давно простыл их след".

Сказал четвертый: "Не понять

Меня другим. Ведь в мире нет

Богаче, нежели чем я.

Несчастный! Поздно я узнал

Суть нашей жизни: никогда

Не купишь, что даётся в дар:

Любовь и дружбу, в жизни цель.

А я погнался за тельцом

Златым. Как в сказке я теперь,

Да только с траурным концом".

Те, кто сейчас богаче всех -

Достойны жалости, друзья.

Они построили тюрьму

Своей душе, а так - нельзя!

И зависть с алчностью уйдут,

Когда поймёшь ты этот ад:

Они - рабы своих вещей,

Ты хочешь стать рабом, мой брат?

(Лясинэ)

- Конечно, я рад тебя видеть...

- Тина, - холодно подсказала девушка и поджала губы.

- Верно, Тина. - Летор кивнул и, под предлогом того, что в небольшой комнатке стало довольно прохладно, нагнулся к камину, чтобы поворошить едва пылающие угли. Так что предрассветная гостья не могла заметить появившуюся на его лице улыбку, зато могла отчетливо уловить нотки раскаяния в голосе. Правда, в отличие от ухмылки, - ненастоящие. - Я скучал.