Остров внутри (Жизнь Бханте Ньянадипы) - Бхикку Хирико

В те годы встречи со слонами были довольно частым явлением во время долгих прогулок по лесам либо на пиндапате, либо во время исследования дикой природы, и со временем Бханте Ньянадипа развил способность “читать” поведение слонов, распознавать их настроение и непосредственные намерения. Близость к людям могла беспокоить и раздражать их, особенно одиноких самцов, а неожиданная встреча с ними была потенциально очень опасной. В тот день (14 апреля 1993 года — сингальский Новый год) в Васгамуве, когда Бханте поворачивал к своему кути после пиндапаты по слоновьей тропе, он наткнулся на одинокого самца, который кормился на травянистом участке у тропы. Понимая, что не получится безопасно пройти мимо него, Бханте тихо отступил по тропе, но вскоре наткнулся на небольшую группу слонов, кормившихся в стороне, которые затем начали переходить тропу впереди него. Он подождал, пока они перейдут, а затем продолжил путь. Когда Бханте пошёл дальше, из леса внезапно появился разъярённый слон и бросился на него. Бханте обычно стоял на своём перед лицом взбудораженных слонов; он уходил с их пути, когда они приближались, но не убегал от них. В такие моменты он также читал гатхи, стихи о дружелюбии и метте, чтобы успокоить раздражение животных и успокоить свой собственный ум, что он и сделал сейчас. Но в этом случае слон не пробежал мимо него по тропинке, а бросился к нему. Слону не хватало места, чтобы пройти мимо: они большие и занимают всю тропу. Поэтому нужно было действовать инстинктивно — неверный шаг мог оказаться последним. Слон, оказавшись прямо перед Бханте, поднялся на задние ноги и ударил его по лицу одной или двумя передними ногами, повалив его на землю. Бханте получил рваные раны на лбу и обоих запястьях, так как пытался защитить свое лицо. Затем одна передняя нога слона опустилась на левую внутреннюю часть бедра Бханте, между бедром и коленом (но мимо бедренной кости), сильно сдавливая и разрывая ткани бедра и пениса. Давление на бедро было настолько сильным, что шейка бедренной кости была сломана.

Но у слона, видимо, не было намерения убить Бханте, так как он легко мог бы это сделать, растоптав его. Напротив, он сразу успокоился и просто ушёл. Испытывая сильную боль и кровотечение из полового члена, Бханте осознал тяжесть своего состояния и попытался съесть немного фруктов, которые он получил на пиндапате, так как стояла сильная жара, и обезвоживание могло быть смертельно опасным (Васгамува находится в чрезвычайно сухой и жаркой местности). Но его быстро вырвало тем, что он проглотил. Казалось, что его единственной надеждой было добраться до грунтовой дороги для полноприводных джипов в нескольких километрах отсюда, где его с малой вероятностью могли бы найти. Поэтому он потащился по тропинке, опираясь на руки, как только мог. Это было утомительно, а кровавый след, который он оставлял на тропинке, привлек муравьев, которые последовали за ним и напали на него. Острые камни также ранили его руки. Казалось, что гравий врезается в кожу, что было очень больно. Но ему пришлось ползти почти весь день. Наконец, он нашёл затенённое и прохладное место в стороне от тропы, где муравьи не преследовали его, и там он смог отдохнуть. В ту ночь он не мог заснуть из-за боли и усталости. Он пролежал там всю ночь, а на следующее утро его, к счастью, нашли жители деревни, которые заподозрили неладное, когда Бханте не пришёл по своему обычному маршруту за подаяниями в тот день. Мужчины предложили свои саронги в качестве носилок, и они отнесли Бханте в штаб парка. Затем они отвезли его на джипе в маленькую примитивную больницу в Хеттиполе, где можно было оказать первую помощь, но не более того. В этой больнице не было ни электричества, ни обезболивающих средств, и когда врачам пришлось срезать кожу и ткани с раны, они ожидали, что Бханте закричит от боли, но были поражены его стойкостью, когда он этого не сделал. Из Хеттиполы его доставили в больницу в Канди на машине скорой помощи с голландским монахом-послушником, и там ему пришлось больше недели ждать операции по фиксации сломанной ноги с помощью металлического штифта, а также пересадки кожи для восстановления некоторых повреждений тканей в паху. Из-за того, что хирург-ортопед установил ногу под неправильным углом, левая нога Бханте стала короче правой на один-два дюйма. Через несколько месяцев ему посоветовали сделать еще одну операцию, чтобы исправить проблему с ногой, но Бханте отказался, так как не хотел тратить больше времени на восстановление.

В больнице ему также пришлось пересадить на пенис новую кожу, взятую с ягодиц. Вся процедура, во время которой присутствовало много молодых девушек-медсестер, была очень неловкой для Бханте. Для него это было хуже, чем смерть на слоновьей тропе, и позже он сказал монахам, что в следующий раз они должны оставить его умирать в лесу.

Примерно через три недели пребывания в больнице Канди Бханте смог уехать. Некоторое время он продолжал своё восстановление недалеко от Канди при поддержке некоторых дарителей и провел вассу в монастыре Ниссарана. В конце концов он вернулся в Канди пешком, медленно и самостоятельно (не более пяти миль в день по просёлочной дороге), и после дальнейшего восстановления с помощью приверженцев-мирян он почувствовал, что достаточно окреп, чтобы отправиться в Лаггалу. Один из его жертвователей довёз его до Corbet’s Gap в горах Наклз, а оттуда он отправился пешком на север по этапам до Ириягасулпоты — места первого кути, которое он основал в Лаггале много лет назад.

После инцидента со слоном Бханте всё ещё хотел вернуться в Васгамуву. Однако никому и никогда больше не было позволено селиться в Национальном парке.

Бесстрашно возвращаясь в лес

К этому времени, в 1993 году, Бханте Ньянадипа находился в Лаггале уже девять лет; ему было сорок девять лет. За это время его стиль практики мало изменился, хотя, похоже, он стал всё больше и больше придавать значение использованию гатх Сутта-нипаты, которые он запомнил, в качестве объектов медитации и созерцания, особенно во время своих походов в джунгли. Он, очевидно, также продолжал углублять свою формальную практику медитации самадхи, в какой-то момент (возможно, примерно в то же время) сумев развить цветной объект концентрации — касину. Его практика piṇḍapāta продолжалась, как и прежде, и, конечно же, он вёл строгий образ жизни: жил в кути, открытом лесу и стихиям, спал без москитной сетки, имел