Тайная жизнь Джейн. Враги - Яна Черненькая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полицейский потоптался на месте, но потом все же послушался и вернулся к напарнику. Наверное, окажись здесь инспектор Стрикленд, он бы непременно заинтересовался происходящим. Но увы, его здесь не было, а рядовые стражи порядка набирались в Ландерине больше с учетом их физической силы. Для них все выглядело совершенно безобидно. В самом деле, не страшно, если юная леди посмотрит место происшествия, ведь все, что можно, следователи уже проверили и нашли. И конечно, стоит ли удивляться, если девушка понравилась молодому человеку. А что предосудительно гулять вдвоем по аллеям, так полиции такие вопросы не касаются.
В густых вечерних сумерках Дик никак не мог различить лицо Джейн. В ярко освещенном зале у Эйнардов сквозь вуаль еще получалось что-то рассмотреть, но сейчас тонкая преграда была непроницаемой.
– Ричард, примите мои соболезнования, – сказала девушка, когда молчание затянулось. – Мне очень жаль. Если я могу чем-то помочь…
– Что вы здесь делаете?
Первая оторопь прошла, и на смену ей пришла осторожность. Слишком много загадок было в этой женщине.
– Гуляю. – Тонкие пальцы в белых перчатках сжались на рукояти трости.
– И это правда? – Дик вглядывался в черную вуаль, словно рассчитывая, что она внезапно исчезнет.
– Да.
– Такая же правда, как то, что вы знакомы с графом Уинчестером?
– Я действительно с ним знакома. – Голос девушки теперь звучал холодно.
– Но ваш муж не был…
– А это вас совсем не касается. – Джейн сделала шаг назад. – С какой целью вы меня преследуете?
– С какой целью вы интересуетесь убийством моей сестры? – в тон ей ответил Дик.
– Допустим, мне нравится сплетничать с подругами, обсуждая последние новости. К счастью, у меня нет ни мужа, ни отца, ни брата, и некому запретить мне читать газеты. Я пользуюсь полной свободой. Особенно здесь, в Ландерине.
Девушка с вызовом подняла голову. Все в ней, от упрямого подбородка до плотно сжатых губ, говорило о бунтарском духе. Прохладный ветерок донес до Ричарда аромат ее духов. Печаль, одиночество и свобода – вот что скрывалось в этом запахе.
– Кто вы на самом деле, Джейн? – тихо спросил Дик. – От кого вы скрываетесь?
– А с чего вы взяли, будто я скрываюсь от кого-то?
Девушка стояла, небрежно опершись на трость, невозмутимая и холодная как лед. От ее первоначальной доброжелательности не осталось и следа. И теперь Ричард злился уже на себя. Не следовало быть настолько резким.
– Вы прячете лицо под вуалью, – ответил он, стараясь говорить как можно мягче. – Вы называете себя чужим именем.
– Какая проницательность, – хмыкнула девушка. – Быть может, я ношу вуаль, чтобы скрыть уродство.
– Вы красивы. И знаете об этом, – перебил ее Дик. – Покажите мне свое лицо.
– Если я это сделаю, вам придется на мне жениться, – с иронией произнесла Джейн. – Не могу же я допустить, чтобы мое уродство видел посторонний.
– Заключим пари? – улыбнулся Дик, которого начала развлекать эта пикировка. – Если вы окажетесь некрасивой, я все равно на вас женюсь.
– А кто будет судьей? – Голос Джейн немного потеплел и стал скорее насмешливым. – Боюсь, что не могу принять подобный вызов. Чтобы потом не жениться на уродине, вы объявите меня первой красавицей.
– Даю вам слово джентльмена, что буду справедлив и честен.
– Мне казалось, что слово «джентльмен» само собой подразумевает и честность, и справедливость, – заметила Джейн.
– В таком случае, предполагая, будто я могу объявить вас красавицей, лишь бы не жениться, вы выражаете сомнение в том, что я джентльмен? Я правильно вас понимаю?
Девушка покачала головой и неожиданно мягко улыбнулась.
– Нет, Ричард, я совершенно точно не сомневаюсь в том, что вы джентльмен.
– Раз так…
– Но я не подниму вуаль. Считайте это моим обетом.
– Обетом? – удивленно переспросил Дик.
– Таким же, как обет молчания у монахинь, например, – повела плечиком Джейн и, бесцеремонно отвернувшись от Ричарда, продолжила свой путь к выходу.
Поколебавшись немного, молодой человек последовал за ней. Он не желал, чтобы эта девушка вновь пропала из его жизни. Дик хотел разгадать ее тайну, хотел понять, что скрывается за ее странными поступками и не менее странным поведением. Джейн была соткана из сплошных противоречий. То мягкая и удивительно женственная, то холодная и непреклонная, словно сталь, то чересчур раскованная и непосредственная, то отстраненная и неприступная. Даже ее губы – единственное, что Ричард видел из-под вуали, – в разные моменты словно принадлежали двум разным людям: то становились твердыми и решительными, свидетельствуя о неуступчивом и бунтарском характере, то дарили кроткую и нежную улыбку женщины, которую хотелось защищать и опекать.
Глава 10
Два обещания
Джейн. Теперь она была Джейн Стэнли. Молодая богатая вдова, приехавшая из провинции. Вдовам позволено намного больше, чем юным неопытным девушкам, а северянки славятся вольными нравами. Там, в горах, за Серым городом, жизнь непростая и часто опасная, поэтому к оружию привычны все, включая женщин. Одежда в цветах позднего траура объясняет и нежелание показывать лицо, и возможность бывать на приемах – время затворничества уже закончено, а время печали еще не прошло. Легенда небезупречная, но неделю должна продержаться. Больше и не нужно. Вот только очень уж не хотелось встречать знакомых Джеймса. Женские платья и косметика изменяют лицо, но не настолько, чтобы близкие друзья и заклятые враги ничего не заподозрили. Вуаль отчасти защищает от пристальных взглядов, но подвергать свой маскарад лишним испытаниям не хотелось. И менее всего она рассчитывала встретить Дика Кавендиша в первый же час своего расследования. А ведь все так неплохо начиналось…
Полицейские позволили ей осмотреть место вчерашних событий, и, несмотря на затоптанные следы и многочисленных предшественников, Джейн ухитрилась найти кое-что интересное для своего личного расследования – спасибо дяде. Хоть за это спасибо!
Когда-то Питер Кавендиш был заядлым охотником. Став калекой, он все равно передал воспитаннику некоторые свои знания. И, право слово, те уроки казались одними из самых интересных. Внимание к деталям, умение наблюдать, видеть и делать выводы позволяли творить настоящие чудеса. Дядя вряд ли рассчитывал, что Джеймсу придется применить все эти знания на деле. Обучая последнего из графов Сеймурских читать следы и выслеживать дичь, Питер Кавендиш хотел вспомнить благополучные времена, хоть ненадолго оказаться в беззаботном прошлом, где все были живы. В такие дни он становился чуть менее мрачным и говорил не только о мести и о долге. И, пожалуй, именно поэтому
