Судьба, свобода и душа. В чем смысл жизни? - Бхагван Раджниш

Роза останется розой, но теперь она будет сиять, окруженная новой энергией, о которой вы раньше даже не подозревали, новой красотой. Кажется, что раньше вы видели только внешнюю сторону розы, теперь вы сможете видеть ее внутренний мир. Раньше вы смотрели на дворец снаружи, теперь вы вошли в его самые сокровенные покои. Вы сотни раз видели Луну, но когда вы смотрите на нее безмолвно, спокойно, медитативно, вы начинаете осознавать красоту, которую вы не осознавали раньше, красоту, которая обычно невидима глазу, красоту, для понимания которой вам необходимо развить внутреннее зрение. И в безмолвии, в покое это видение углубляется.

Однажды произошел очень значимый случай. Один индийский поэт, Рабиндранат Тагор, перевел на английский язык свой маленький сборник стихов «Джитанджали», «Подношение песен». За этот сборник его наградили Нобелевской премией. В Индии эти стихи были доступны читателю в течение пятнадцати лет до этого события. Но пока книга не соответствует международным стандартам языка и не получает международное одобрение, ей очень трудно получить Нобелевскую премию. Рабиндранат был несколько обеспокоен, поскольку сам перевел свои стихи — переводить поэзию всегда очень трудно. Переводить прозу легко, переводить поэзию невероятно трудно, потому что проза принадлежит базарной площади, а поэзия — миру любви, красоты, Луны и звезд.

Перевод поэзии — очень деликатное дело. Причем в каждом языке есть свои нюансы, которые практически невозможно перевести. Поэтому, несмотря на то, что автор сам перевел свои стихи, он сомневался в переводе. Он показал его одному христианскому миссионеру, очень известному человеку того времени, С. Ф. Эндрюсу — очень образованному, культурному, утонченному человеку.

Эндрюс предложил сделать четыре поправки. Он сказал: «Все отлично, но в четырех местах есть грамматические ошибки». Рабиндранат последовал его совету и внес исправления.

Друг Рабиндраната, ирландский поэт Йейтс, организовал в Лондоне собрание английских поэтов, чтобы послушать перевод «Джитанджали». Все очень высоко оценили стихи Рабиндраната, их красота была чем-то совершенно новым в западном мире. Однако Йейтс, который был самым выдающимся поэтом того времени, сказал: «Все отлично, но, кажется, будто в четырех местах кто-то, кто не является поэтом, кое-что изменил».

Рабиндранат не мог поверить своим ушам. Он спросил: «Что это за места?» Йейтс указал на те самые места, которые по совету С. Ф. Эндрюса Рабиндранат изменил. «Что же не так с этими строками?» — поинтересовался Рабиндранат.

Йейтс сказал: «Все в порядке, с грамматической точки зрения все верно. Но с точки зрения поэзии… Человек, который предложил сделать эти исправления, знает грамматику, но ему неведома поэзия. Это человек ума, но не человек сердца. Возникло заграждение, препятствующее потоку, будто река наткнулась на огромный камень».

«Я попросил С. Ф. Эндрюса взглянуть на перевод, это его слова, — сказал Рабиндранат, — сейчас скажу, какие слова у меня здесь были изначально». Когда он вставил свои прежние слова, Йейтс заметил: «Они великолепны, хотя грамматически и неверны. Но грамматика не важна. Когда речь идет о поэзии, грамматика не важна. Напиши, как было, используй свои собственные слова».

Я всегда думал, что есть пути ума, а есть пути сердца, и они не обязательно поддерживают друг друга. Если так случается, что ум не согласен с сердцем, значит, ошибается ум. Неважно, согласен он или нет. Важно, чтобы сердце чувствовало себя как дома: легко, непринужденно, умиротворенно, безмолвно, гармонично.

В нас воспитывают ум, поэтому он очень четко выражает свои идеи. И никто не обращает внимания на сердце. Более того, от него отмахиваются, потому что на базарной площади от него нет никакой пользы, оно бесполезно в мире амбиций, в политике, в бизнесе.

На мой взгляд, все с точностью наоборот: бесполезен ум. Сердце лучше знает.

Все происходит само собой, нужно лишь, чтобы ваше сердце было готово его воспринимать. Все приходит, но если ваше сердце закрыто… Согласно тайным законам жизни, в двери вашего сердца никто даже не постучит.

Существование умеет ждать, оно может ждать вечно. Все зависит от вас. Все может произойти в любой момент. Просто откройте все свои двери, все свои окна, чтобы существование могло вливаться в вас со всех сторон. Нет иного бога, кроме существования, и нет иного рая, кроме вашего собственного существа. Когда существование вливается в ваше существо, в вас входит рай — или вы входите в рай, это просто разные способы выражения одного и того же. Но помните: от вас ничего не требуется.

Все религии веками уверяли вас, что вы должны делать это, что вы должны делать то, что вы должны мучить себя, что вы должны отказаться от удовольствий, что вы должны бороться со своим телом, что вы должны отречься от мира. В буддийских писаниях указываются тридцать три тысячи принципов, которым должен следовать искатель. Их невозможно даже запомнить, не говоря уж о том, чтобы следовать им! Я не даю вам ни одного принципа, вы просто должны понять, что это — ваша жизнь — так наслаждайтесь ею, позвольте ей петь внутри вас, позвольте ей стать вашим танцем. Вам больше ничего не нужно делать, кроме того, чтобы открыться, и вы будете осыпаны цветами.

Глава 4

Судьба, предопределение и карма

Существование производит вас на свет как чистый лист бумаги, на котором не начертана ваша судьба, нет такого предопределения, которое, что бы вы ни делали, должно исполниться.

Существование — это свобода. Судьба — это рабство. Свобода означает, что вы сами решаете, что должно произойти. Судьба — это фальшивая гипотеза. Доверие — это нечто совершенно иное. Доверие — это не судьба.

Доверие означает: «Что бы ни случилось, я часть существования, а существование не может быть умышленно враждебно ко мне.

Если иногда кажется, что это оно враждебно, это мое заблуждение».

Это не личная проблема, это философский вопрос.

С одной стороны, наши жизни предопределены, с другой — нет. И да, и нет. Эти два ответа можно дать на все вопросы, касающиеся жизни.

В некотором отношении все предопределено. Предопределено все физическое, материальное и ментальное, что в вас есть. Но в вас также есть нечто, что всегда остается неопределенным, непредсказуемым. Это нечто — ваше сознание.

Если вы отождествлены со своим телом и со своим материальным существованием, то ровно в такой же степени вы обусловлены причиной и следствием. И тогда вы машина. Если вы не отождествляетесь со своим материальным существованием, с телом и умом — если вы чувствуете себя чем-то отдельным, отличным от тела и ума и превосходящим их, — то это превосходящее сознание не является предопределенным. Оно спонтанно и свободно. Сознание означает свободу, материя означает рабство. Поэтому все зависит от того, как вы себя определяете. Если вы говорите: «Я — это только тело», то вся ваша жизнь предопределена.

Человек, который говорит, что он является только телом, не может сказать, что его жизнь не предопределена. Обычно те, кто не верит в сознание, не верит и в предопределение. Религиозные люди, верящие в сознание, обычно верят и в предопределение. Поэтому то, что я говорю, может показаться довольно противоречивым, но тем не менее это так.

Человек, познавший сознание, познал свободу. Поэтому только духовный человек может сказать, что предопределения не существует. Это осознание приходит лишь тогда, когда вы полностью разотождествляетесь с телом. Если вы чувствуете, что существуете только как материя, свобода невозможна. Для материи свобода невозможна. Материя — это то, что не может быть свободным; это то, что полностью заковано в цепи причин и следствий.

Как только человек достигает сознания, просветления, он полностью выходит из области причин и следствий. Он становится абсолютно непредсказуемым, о нем ничего нельзя сказать. Он начинает проживать каждое мгновение, его существование становится дискретным.

Ваше существование подобно цепи, в которой каждый шаг определен прошлым. Ваше будущее на самом деле не будущее, оно является лишь побочным продуктом прошлого. Ваше будущее определяется, формируется и обусловливается прошлым. Именно поэтому оно предсказуемо.

Б. Ф. Скиннер говорит, что человек так же предсказуем, как и все остальное; единственная трудность в том, что мы еще не изобрели средств, позволяющих досконально узнать его прошлое. Как только мы узнаем его прошлое, мы сможем предсказать все его проявления. Что касается людей, с которыми он работал, Скиннер прав, поскольку все они предсказуемы. Он проводил эксперименты с сотнями людей и обнаружил, что они все являются механическими существами, у них нет ничего, что можно было бы назвать свободой.