Журнал «Вокруг Света» №06 за 1979 год - Вокруг Света

Сейчас Коко правильно употребляет примерно 350 знаков АСЛ — такого «словарного» запаса ей вполне хватает для того, чтобы выразить все свои желания. А понимает она около 600 знаков. Коко правильно воспринимает также большое количество человеческих слов на слух, которые сама, понятно, воспроизвести не может. С прошлого года экспериментаторы начали применять электронный прибор, помогающий как бы исправить такое положение вещей. Определенным словам соответствуют клавиши прибора — нажимая их, обезьяна приводит в действие синтезатор, который воспроизводит звучание желаемого слова. Благодаря этой «электронной гортани» Коко имеет возможность «произносить» и узнавать слова, которыми она уже овладела при помощи языка АСЛ.

Еще в самом начале эксперимента скептики говорили, что выводы его могут относиться лишь к проблемам дрессировки. Такие суждения естественны — люди привыкли к мысли, что язык является исключительным достоянием человеческого рода. Но есть факты совершенно удивительные, подтверждающие, что «говорящая горилла» пользуется языком отнюдь не механически.

Коко не удовлетворяется тем, что повторяет заученные жесты, «обезьянничает», копируя своего учителя. Если она просит «Коко хочет банан Пенни», но та подает ей апельсин, ответ, выраженный жестами, следует незамедлительно: «Нет. Пенни дать Коко банан, быстро, быстро». Если для ежедневной прогулки ей предлагают желтый пуловер (гориллы очень чувствительны к холоду), Коко требует свитер красного, ее любимого, цвета.

Она может выразить свою печаль или радость. И даже угрызения совести после сделанных ею шалостей: «Коко злая. Сейчас Коко умная. Пенни щекотать Коко». Коко любит ласку. Ей нравится брать Пенни на руки, обнимать ее, она радуется, когда Пенни дружески щекочет ее. В этой ситуации она выказывает хорошие знания простейших грамматических правил, проводя различие между прямо противоположными действиями: «Ты щекотать меня» и «Я щекотать тебя».

Другой показатель развития и правильного пользования языком: Коко прибегает к хитрости, когда это требуется, — например, для того, чтобы избежать наказания. Ее маленькие обманы не огорчают, а, напротив, радуют учительницу, так как она видит в них признак развития своей ученицы.

Когда Коко не знает названия какого-либо предмета, она изобретает его сама, соединяя два уже знакомых ей слова. Так мексиканские сладости, которые было трудно раскусить, стали «пирожным-камнем», а новый перстень Пенни подучил название «ожерельепалец». Коко употребляла эти обозначения до тех пор, пока не выучила точные знаки, соответствующие этим предметам.

Коко и Пенни работают по нескольку часов в сутки. Пополнение словаря, проверка полученных знаний, тесты на сообразительность... Но, как и всех маленьких учеников, уроки быстро утомляют Коко, она теряет интерес к учебе и требует развлечений. И часто чисто «человеческих»: катание на трехколесном велосипеде или поездку на автомобиле по окрестностям университета. Любит она и обезьяньи игры, во время которых ее вагончик ходит ходуном. Коко часто ломает свои игрушки, в чем мало отличается от своих человеческих сверстников.

Но ее отдых бывает и более спокойным. Коко нравятся книжки с картинками. Она проводит много времени, рассматривая цветные изображения ее любимых кушаний. Коко любит животных. Пенни часто водит ее посмотреть собак и кошек в университетской лаборатории.

Первое время Коко пыталась общаться с четвероногими посредством языка глухонемых, но вскоре, не получая ответа, оставила эти попытки. Она даже дружила с котом, которого очень любила баюкать на руках, но после слишком резвых игр, в которых ей трудно было рассчитать свою силу, кот стал избегать встреч.

Когда Коко в одиночестве, она играет со своими куклами — куклами-людьми и куклами-обезьянками. Ее любимая кукла — со светлыми волосами (как у Пенни), к которой она часто обращается на языке АСЛ. И здесь, как и в отношении к картинкам, проявляется ее удивительная способность к воображению. Если она быстро прекращает «разговаривать» с животными и людьми, которые, не владея языком АСЛ, не могут ответить ей, то с куклой она ведет длинные беседы-монологи.

Эти успехи позволили Пенни Паттерсон начать новую, еще более захватывающую фазу эксперимента. Коко познакомили с гориллой-самцом по кличке Михаэль, который на три года моложе ее. Сначала Коко повела себя ревниво и боязливо.

Однако после того, как Пенни объяснила ей, что это «хорошая горилла», Коко смирилась с присутствием Михаэля, а позже и сама стала довольно часто, пользуясь языком глухонемых, просить о встрече с ним.

Между тем Пенни и ее помощники уже начали обучение Михаэля, и через некоторое время он должен освоить словарный запас, сравнимый с запасом Коко. Когда Михаэль достигнет взрослого возраста, он и Коко составят первую в мире пару животных, в достаточной степени владеющих человеческими средствами общения. Пенни и ее коллеги ждут этого момента с нетерпением.

Будут ли две гориллы способны вести диалог между собой? Что произойдет, если у Коко и Михаэля появятся детеныши — смогут ли они сами обучить своих малышей языку АСЛ? Не будет ли поведение этой колонии горилл, владеющих языком, полностью отличаться от поведения им подобных? Ответы на эти вопросы Пенни Паттерсон надеется получить в недалеком будущем.

По страницам зарубежной печати материал подготовил С. Померанцев

Ирвинг Уоллас. Документ «Р»

Продолжение. Начало в № 4, 5.

По дороге в Джорджтаун Кристофера Коллинза все время преследовала мысль: почему патер Дубинский пожелал встретиться с ним так срочно? Тогда, в госпитале, священник наотрез отказался нарушить тайну исповеди Бакстера. Что же произошло за это время? Странными казались и слова патера, что за входом в церковь установлено наблюдение.

Недоумевая, Коллинз хотел было поделиться мыслями со своими спутниками: шофером Пагано — бывшим чемпионом по боксу, которого он когда-то успешно защитил в суде и который был ему абсолютно предан, — и телохранителем, специальным агентом ФБР Хоганом, человеком тоже совершенно надежным. Но потом решил, что делать этого не следует. Священник просил его приехать по очень важному делу, ни малейшим образом не намекнув, в чем оно может заключаться. Так что и обсуждать-то пока нечего...

— Пагано, сверните на 37-ю, — Коллинз наклонился к шоферу. — Нас никто не должен видеть.

На углу Коллинз торопливо выскочил из машины, кинув через плечо:

— Поезжайте вперед и остановитесь через квартал. Я вас найду минут через пятнадцать-двадцать.

Закрыв за собой дверцу автомобиля, Коллинз увидел, что Хоган стоит рядом. Они оба проводили взглядом отъехавший лимузин, затем Коллинз посмотрел на телохранителя:

— Проводите меня до входа в квартиру патера. Но в дом я зайду один. Вы останетесь на улице, только постарайтесь никому не бросаться в глаза.

Дверь распахнулась, едва только Коллинз нажал на кнопку звонка.

— Входите, — услышал он знакомый голос.

Пожав Коллинзу руку, Дубинский проводил его в маленькую комнату.

— Я все сделал так, как вы просили: меня никто не видел, — сказал Коллинз. — Но кто же держит под наблюдением главный вход?

— ФБР.

— ФБР?! — переспросил недоверчиво Коллинз. — ФБР следит за вами? Но почему?

— Сейчас объясню, — ответил священник. — Прошу вас, присаживайтесь. Не хотите ли чаю или кофе?

Отказавшись, Коллинз присел на край дивана. Священник опустился в кресло рядом и сразу перешел к делу:

— Сегодня утром меня посетил некто мистер Гарри Эдкок, предъявивший мне удостоверение ФБР.

— Что ему от вас понадобилось? — удивился Коллинз.

— Он хотел знать, в чем исповедовался мне перед смертью полковник Ной Бакстер. Объяснил свой интерес к этому соображениями охраны внутренней безопасности государства. И, если бы не одно обстоятельство его визита, я был бы склонен рассматривать подобную просьбу как продиктованную добрыми, хотя и непродуманными намерениями; но, когда я отказался нарушить тайну исповеди полковника, мистер Эдкок начал мне угрожать.

— Угрожать? Вам? — переспросил Коллинз.

— Да. Но прежде всего я хотел бы узнать, откуда этому Эдкоку известно, что полковник Бакстер говорил со мной перед смертью и успел исповедоваться? От вас?

Коллинз напряг память и тут же вспомнил.

— Верно. С похорон Бакстера я возвращался в одной машине с Тайнэном и Эдкоком. По дороге мы говорили о полковнике, и совершенно невинно, просто мысль об этом не оставляла меня, я сказал, что Бакстер перед смертью очень хотел меня видеть, но я опоздал. Упомянул и о том, что вы последним разговаривали с полковником, но отказались отвечать на мои вопросы, сославшись на тайну исповеди. — Коллинз нахмурил брови. — Так вы говорите, что Тайнэн послал своего грязных дел мастера к вам, чтобы узнать о последних словах Бакстера? И, услышав ваш отказ, Эдкок пытался угрожать? Просто невероятно!