Горячая афера - Анна Одувалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До арки, через которую можно выйти на площадь Восстания, мошенница не дошла совсем немного. Сзади раздался глухой удар, будто кто-то по-кошачьи мягко спрыгнул с крыши на булыжную мостовую. Лексия резко выдохнула и обернулась, приготовившись дать отпор. Узкая длинная шпилька с нефритовой бабочкой на рукояти сама скользнула в руку, меняясь. Удлинилось и чуть расширилось лезвие, а нефритовые крылья на миг стали мягче и плотно обняли тыльную сторону ладони, принимая форму замысловатой гарды и защищая от удара.
На расстоянии вытянутой руки от Лексии замерла темная хрупкая фигура, сливающаяся с окружающим мрачно-серым пейзажем. Только из-под низко надвинутого капюшона сверкали янтарные глаза, которые в сумраке переулка казались совсем нечеловеческими.
— Яш-ш-шма? — В свистящем шепоте Лексии слышались удивление и злость. Мошенница понимала, что девчонка появилась здесь неспроста, и не спешила убирать приготовленную шпильку. На тонком лезвии был яд. Одной царапины достаточно, чтобы противник уснул. Лексия была категорически против убийств и руки предпочитала не марать, но, если требовалось, могла дать серьезный отпор. Сейчас она профессионально рассматривала завернутую в плащ воровку — худощавая, юркая, но заметно уступающая в силе.
Яшма не нападала. Она вообще просто стояла и внимательно из-под капюшона изучала Лексию.
— Ты расстроилась, — констатировала факт воровка и, не обращая внимания на шпильку, подошла ближе. — Знаешь, я ведь предполагала, что ты расстроишься.
— Это ты украла ожерелье?
— Не смогла устоять, — честно пояснила Яшма и пожала плечами. — Соблазн велик, скажи? Ты бы ведь поступила так же.
— Ты же не любишь произведения искусства! — в сердцах бросила Лексия, которой хотелось взвыть от злости. — Ты даже не представляешь, сколько оно стоит!
— Представляю. — Казалось, Яшма даже немного обиделась. — Я люблю деньги и знаю, за какую сумму его можно продать.
— Рыночная цена — это совсем не то! — Лексия махнула рукой и с раздражением спрятала шпильку обратно в прическу. — Оно бесценно… восхитительно. Великолепно и неповторимо!
Глаза мошенницы загорелись лихорадочным огнем, а в движениях появилась несвойственная ей суетливость. Яшма смотрела заинтересованно.
— Хочешь, я тебе его отдам? — поинтересовалась она буднично и прищурилась, с интересом наблюдая за реакцией мошенницы.
— Отдашь? — Лексия не поверила своим ушам, а Яшма вытащила из складок плаща ожерелье. От него даже сейчас исходили волны магии.
— Бери.
Мошенница медлить не стала и, наплевав на возможный подвох, схватила украшение. Только надежно пристроив бесценное колье в декольте, спросила:
— Зачем?
— Зачем украла или зачем отдала? — Яшма смешно склонила голову набок и замерла в ожидании ответа. Сейчас она походила на нахохлившуюся ворону — такая же растрепанная, неуклюжая, со слишком большими, практически круглыми глазами. — Даже не знаю…
Лексия огляделась по сторонам и, не придумав ничего лучше, уселась на каменную ступеньку возле какого-то дома. Ноги в туфлях на высоченных каблуках гудели. Она не планировала сегодня пешие прогулки. И совсем не ожидала, что день завершится подобным образом.
Яшма не стала садиться рядом на ступеньки, а забралась на кованые перила крыльца и устроилась там, словно птица на насесте. Жутко неудобно, по мнению Лексии, но девчонка, видимо, не испытывала дискомфорта. Даже руками не придерживалась. Похоже, просто не знала, что такое — терять равновесие.
— В музее серьезная охрана, — заметила она, словно эта вскользь брошенная фраза могла хоть что-то объяснить.
— И ты рисковала, а потом отдала мне ожерелье? — Лексия говорила осторожно, в душе опасаясь, что воровка передумает и отберет трофей, который грел кожу за пазухой. Расставаться с ним не хотелось. Ожерелье оставалось заветной мечтой на протяжении нескольких последних месяцев. Сегодня мошенница уже думала о том, что больше никогда не сможет подержать его в руках, испытала разочарование и сейчас не готова была отдать Ожерелье Страсти обратно. Прикинув, она поняла, что даже шпильку готова пустить в ход, если Яшма передумает, но девчонка была совершенно спокойна и отрешена от окружающего мира.
— Я рисковала не ради ожерелья. — Яшма закусила губу. — Я рисковала, потому что сумасшедшая. Неужели ты не слышала? Украшение мне не нужно.
Девчонка порывисто спрыгнула с перил и вознамерилась исчезнуть в темноте переулка, но Лексия ее остановила, хотя и сама не поняла зачем.
— Подожди… Ты более нормальная, чем о тебе говорят… — выпалила мошенница, привычно почувствовав, что нужно собеседнику, и тут же поняла, что это не пустые слова.
— Ты тоже вроде бы не законченная стерва. — А вот Яшма действительно говорила то, что думает. Похоже, она не привыкла играть словами. Фразы короткие, предложения — словно рубит с плеча. В светское общество ее выпускать не стоит. Слишком прямолинейна. — Люди склонны преувеличивать.
— Так зачем?
— Люди склонны преувеличивать, но доля правды в их словах есть. — Яшма хитро усмехнулась и стала похожа на совсем юную пятнадцатилетнюю девчонку. — Мне нравится вызов и опасность. Этот музей, охрана, пафос охранников. Это вызов… Я не могла его не принять. К тому же у нас была подделка.
— У нас? — возмутилась Лексия. — Это у меня была подделка.
— У тебя, у меня. Какая разница? — Воровка махнула рукой. Для нее этот вопрос был действительно не важен. — Я получила удовольствие, ты — подлинник. Ожерелье Страсти все равно бы украли. Уж лучше я, чем кто-то другой…
— Ты могла за него выручить огромное состояние… — Эту фразу Лексия выдавила из себя с трудом и неосознанно положила руку на лиф платья.
— Могла, — не стала отрицать Яшма.
— Почему же?
— Не знаю. Я никогда не работала в команде. — Воровка порывисто откинула капюшон и сделала шаг вперед. — Я никогда не жила в одном доме с другими людьми. Труппа циркачей, с которыми я путешествовала в детстве, не в счет. Я не знаю, как себя вести. Команда — это примерно то же, что и семья. Не так ли? — Лексия не знала, что ответить, но Яшма и не ждала каких-либо слов. Она продолжила: — А в семье принято делать подарки. Ну… — Казалось, она немного смутилась. — Я слышала об этом…
— Наверное, принято, — как эхо повторила Лексия, чувствуя, что грудь сжимает тугой обруч боли, а на глаза наворачиваются слезы. А ведь она даже забыла, что такое плакать. — Я тоже не очень об этом знаю.
— Вот и замечательно! — Яшма довольно улыбнулась и одним махом запрыгнула на ближайшую низенькую крышу. — Я сделала приятное тебе. Теперь ты можешь сделать приятное мне! — крикнула она и исчезла в темноте, прежде чем Лексия успела спросить, что приятного ожидает Яшма.