Оверсайз. Приятки с моллионером (СИ) - Максимовская Инга

- Тут у меня кухня, в холодильнике, что найдешь все твоё. Только сроки проверяй, мало ли.

- Да уж, обидно будет выжить в лапах маньяка и отдуплиться от пищевого отравления,- хмыкнула я, едва сдержав набежавшие слезы. Господи, только сейчас я вдруг начала осознавать, что потеряла мою Ба - мою сумасшедшую, единственную, вредную, но самую лучшую. Я встала посреди комнаты и зарыдала в голос, напугав до полусмерти хозяина дома, судя по тому.

- Ну я куплю свежих продуктов, чего ты? – испуганно проблеял он, погладив меня по плечу. – И конфет тебе куплю. Раковых шеек хочешь, или даже «Мишек»? И лимонад «Буратино»

- Дураааак,- нет, я не хотела обидеть это патлатое недоразумение, просто мне было жутко плохо. И кто же похоронит мою бабулю? Нет. Я не могу позволить, чтобы ее зарыли за государственный счет. Я должна быть с ней. – Зачем ты меня увез оттуда? У тебя есть телевизор?

- Есть, конечно,- удивился художник, и засеменил зачем – то к глухой стене, которая вдруг засветилась синим светом. Я аж плакать перестала, уставилась на огромную плазменную панель, пытаясь поймать за хвост ускользающую, но очень умную мысль меня терзающую.

- Новости включи, им как раз самое время,- приказала, так и не поняв, что меня беспокоит. Конечно мне некомфортно, потерять родных - это трагедия, которая любого выбьет из седла.

- Ну, ты смотри новости, а мне нужно по делам съездить, — засуетился Адик,- подушку купить, одеяло, щетку тебе зубную, нк и так по – мелочи. Располагайся тут, будь как дома.

 Я лишь кивнула, скинула с кресла кучу мусора, и обвалилась на мягкое сиденье, чувствуя, что больше не вывожу. Меня даже радовало, что меня оставили одну, дав возможность вздохнуть и обдумать ситуацию. Адик, конечно неплохой парень, но что – то меня беспокоит: неясная, смутная тревога не отпускает. Прикрыла глаза. Показалось, что я просто моргнула. Меня словно кто – то толкнул, я вздрогнула и замерла.

- Сегодня на пульт полиции поступил сигнал об убийстве. Бригада быстрого реагирования...

Я не слушала, уставилась на экран, с которого на меня смотрела вполне живая, но жутко помятая Ба, за ее спиной маячил чертов маньяк, закованный почему –то в наручники. Господи, он не успел убить мою семью, слава богу. Они выжили. Так, стоп, а почему тогда Ба чуть ли не в обнимку чапает рядом с маньяком? И Арнольдыч ее нежно придерживает за локоток. Черт. Это заговор был. Это значит...

-Верни девочку, пока я не разозлился, и тогда, возможно, я не вырву твоё сердце. Ты же видишь меня сейчас, подонок.Если с ее головы хоть волос упадет - урою, падла, - прорычал в камеру Герман.- Груша, ты мне...

- Было оказано сопротивление,- перебил маньяка диктор, камера переехала на другую позицию, прервав мои рассуждения. Что он сказать то хотел? Вот гады не дали дослушать. Но моё сердце, от чего – то забилось так сильно, что аж голова закружилась, и дыхание перехватило.

Потом замелькали кадры. Мне показали лежащего на полу Огурца, с закрученными за спину руками. Вангелию, висящую на  спине бойца спецназа, который пытался удержать здоровяка охранника и Кошмаруса, закогтившегося в вопящего полицейского метущегося по разгромленной квартире. Господи, слава богу, все живы.

- Задержанные арестованы. Среди них известный бизнесмен, миллионер и меценат Розанов Герман Арнольдович. Обстоятельства выясняются.

Та, что-то происходит. Что – то совсем мне не понятное, и от того еще более отвратительное. И Адик этот. Он вроде жаловался, что его коллекторы гоняют, а у самого телевизор, который стоит, как мост через Яузу, и дом в милой деревушке, куда простым смертным вход заказан. А кто мог знать, что я буду на выставке абстракционистов кроме меня. И то, что я ищу что – то очень ценное и дорогое... Я метнулась к выходу. Дверь оказалась заперта. Окна первого этажа сплошь зарешечены, можно попробовать пролезть между прутьями, но очень уж не хочется выглядеть посмешищем и застрять, что тот ВинниПух. То – то радости будет подонку Гадику и его подружке. Мой телефон. Черт, он остался у растамана. Прекрасно. Я заскользила по чужому дому, оглядываясь и принюхиваясь как собака. И вдруг вспомнила, как Адик отшвырнул ногой шлейку. Пошла в направлении полета вязки. Она лежала в паре метров, рядом с когтерезкой и пуходером. Ну конечно, на каждом инструменте я обнаружила логотип «Моей любимой киски», привалилась спиной к стене и истерично захохотала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Герман

Не стоит доверять конкуренту, даже если нет другого выхода. Сегодня вашей репутации будет нанесен урон. Приглядитесь к тем, кто вас окружает. То, что потеряно, вернется само, как бумеранг, выпущенный аборигеном – людоедом. Вас может задеть по касательной, но цель не вы – радуйтесь. В личной жизни намечаются катаклизмы и волнения. Держите себя в руках и будет вам счастье. Знайте, вам просто повезло и все. И от этого счастья не отмашешься палкой. Совет дня-смиритесь и получайте удовольствие. Всегда ваша, Вангелия Светлая.

- Боже, как жаль, что отец не видит своего восхитительного, самого умного и подающего надежды сына, сидящим в обезьяннике,- услышал я ехидный смех, прежде чем увидеть единокровного родственничка. Меня ослепила вспышка, — улыбочку, дорогой братик.

-Если бы ты слушал отца, и продолжил его дело,  а не строил из себя великого актера, играя  в занюханном погорелом театре ослика Иа, ты мог бы претендовать на любовь папули. Так что не жалуйся. Я тебе позвонил не для фотосета, кстати. Хотя, даже он у тебя выйдет стремно, уж поверь, Марк,- криво ухмыльнувшись, я  посмотрел на полицейского, позвякивающего связкой ключей. Господи, подарить что ли им электронные замки. Двадцать первый век на дворе. А несчастные стражи закона вынуждены таскать в карманах тонны железа.

- Ну да, мне до тебя расти и расти. Сегодня «предвариловка», завтра загудишь в СИЗО. У тебя же все получается прекрасно, — заржал любящий братик. Ну а к кому мне было еще обращаться, не к секретарше же или к деловым партнерам. И уж точно не к любимому папуле, который с меня бы шкуру снял за такой позор.  Хотя, все равно уже наверное всем известно о том, что я, как изящно выразился Марк Арнольдович, позорно загудел в цугундер. Вот интересно, откуда так оперативно прилетели журналюги? Их явно кто – то навел.- Ты мне должен хренову тучу бабок, Герыч. Даже не представляешь, сколько стоит выкупить у мусоров известного бизнесмена – миллионера и его хряка охранника. И профессию мою не смей оскорблять. Я еще стану звездой. Вот получу отцовы деньги...

- Да, иначе не получится. Ты не актер, Марк. Посредственность, и ты это знаешь. Таких, как ты по улицам ходят толпы. Отец не мешал твоей мечте, но очень быстро понял, на что ты способен. Я не лез в твои дела, и теперь очень сожалею. Очнись, Марк.

- Ты еще изменишь свое мнение,- хмыкнул брат, — деньги за освобождение скинешь мне на карту.

- Эй, а мы? - раздался дребезжащий голос с другой стороны узкого коридора.- Я уже не могу тягаться с красотками, которых взяли за преступления против нравственности. Тесно мне с ними в отной кутузке.  Да и кости у меня ноют, так знаешь, как от сырости. Но не от сырости точно, а наверное потому, что мне прилетело по горбу дубинкой,- закончила на ультразвуке бабушка – монстр.

- Сатрапы. Вам на них надо телегу накатать в прокуратуру,- поддержал озверевшую старушку хор голосов. Я закатил глаза. Этот божий одуван сто пудово уже всех построила в камере. Несчастные шлюхи, которым не повезло оказаться в каталажке с великой и ужасной Ба, скорее всего уже передумали стоять вдоль трасс, и решили постричься в монахини.

- На этих мы не договаривались,- хмыкнул братец и полез в карман, из которого неслась бодрая трель телефонного звонка. Я вышел из камеры, потер затекшие руки и уставился на морду братца. О да, я знаю это выражение. Марк сейчас в ярости. Интересно, что произошло? Наверное снова получил от отца за самодеятельность.