За стеной из диких роз - Lett Lex
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь лист был покрыт чертежами. Они были расположены совершенно хаотично, в разном масштабе, так что едва заметная схема первого этажа находилась перпендикулярно огромному чертежу третьего, на котором были отмечены все комнаты и даже расположение мебели. Часть комнат была закрашена, некоторые — подписаны мелким нервным почерком, будто в спешке. Ориентироваться по такой карте было достаточно сложно и Аннабелль поставила себе целью как-нибудь, когда у неё найдётся свободное время, перечертить этот план заново и хотя бы так, чтобы им можно было пользоваться без опасения умереть, заблудившись в коридорах. Вспомнив о том, что свободного времени у неё теперь более, чем предостаточно, она решила этим и заняться, но сперва найти место, где ей удалось бы достать хоть какие-нибудь письменные принадлежности. В поисках ответа она недоверчиво обратилась к плану. Ответ не спешил открыться её взору.
Аннабелль повертела план в руках, посмотрела на просвет в надежде найти ответ хотя бы на вопрос: «где я?», а потом уж поинтересоваться: «в каком направлении идти?». Солнечные лучи прошли сквозь бумагу, она засветилась нежным, странным, чарующим светом, казавшимся почему-то волшебным, хотя ничего волшебного в нём не было: он прошёл сквозь листок и выполненные на нём чертежи, как через неплотное, растекшееся по небу облако. Линии проступили ярко, отчётливо, как будто были начерчены только что, стало даже видно, с каким нажимом тот, кто делал план, держал карандаш. Но не проступило ни тайных комнат, ни подсказок, ни надписи: «Вы находитесь здесь», ничего чудесного или волшебного, на что в глубине души рассчитывала Аннабелль. Девушка отчего-то разочаровано вздохнула, нехотя напоминая себе, что после четырёх волшебников и плотоядного куста ей должно было хватить чудес на всю оставшуюся жизнь. И вдруг она заметила, что свет в комнате слишком яркий. Не такой, как даже пару минут назад, когда он проходил сквозь запылённые, закрытые сухим плющом, точно решёткой, окна. Стекла были чистыми, как, впрочем, и всё в комнате.
Помещение точно сбросило кожу незаметно для Анны. Не было ни пыли, ни потёртости, выдававшей бы возраст замка или время, в течение которого он находился в запустении. На стенах снова цвели розы, засохшие букеты исчезли, а вместе с ними и пауки. Только книга, которая всё ещё покоилась на коленях у девушки, всё ещё оставалась запылённой. Аннабелль настороженно заозиралась по сторонам и осторожно положила книгу на журнальный столик. Послышался тихий шорох, а через секунду переплёт, на котором отпечатались пальцы девушки, сверкал как новый, подставив солнечному свету тиснёные буквы. Анна поняла, что впору бы испугаться, но вместо этого из её горла вырвался радостный возглас человека, давно искавшего приключений. Аннабелль даже сама испугалась своему воодушевлению, а уже через секунду, забыв обо всём, обегала комнаты на этаже.
Они преображались на глазах. Саван пыли исчезал, обнажая скрывавшиеся под ним цветы и узоры, блеск дерева, отблески металла, подобно солнцу горела позолота. Словно во дворце наступала нарисованная весна, та самая, очаровательная, казавшаяся сказочной весна, которую можно было представлять, насмотревшись на бесконечные пасторали, висевшие на каждой стене. Замок, казалось, просыпался сам по себе. В это девушке верилось с трудом, несмотря на всё, что она уже успела увидеть. Она всё пыталась заметить быстро перемещающихся горничных или совсем маленьких служанок вроде фей, совсем незаметных, но ни тех, ни других не было. Девушка была абсолютно уверена, что она не одна, но сколько она ни пыталась поймать кого бы то ни было или заговорить с ними, ответом ей была лишь тишина. Вскоре это занятие ей наскучило и она разочарованно пошла дальше по коридору, глядя, как быстро преображаются комнаты.
От нечего делать Аннабелль зашла на мужскую половину этажа. Там были кабинеты и курительные комнаты, в общем, всё, чтобы создавалось впечатление, что приезжавшие в этот замок мужчины только и делали, что думали и курили, а в перерывах играли в бильярд и снова курили, в то время как женщины пили чай, изредка переходя из одной комнаты в другую. Анна усмехнулась. Она видела женщин, вступавших в полемику с мужчинами и часто выходивших из споров победительницами, и мужчин, учивших женщин томно опускать глаза, очаровательно смеяться и правильно наклонять голову на бок, не роняя ни парик, ни достоинство. Но несмотря ни на что, они всё же расходились по разным комнатам: женщины — в светлые, будто сделанные из зефира дворцы, а мужчины — в тёмные, облицованные деревянными панелями комнаты с вечно закрытыми шторами. Именно в таких комнатах оказалась Аннабелль. Сперва ей показалось, что за несколько секунд успела наступить ночь. В мужской половине было прохладнее и дышалось как будто тяжелее. Сквозь закрытые шторы едва пробивались лучи света, а те, что прорвались через плотную ткань, падали на пол косыми линиями. Волна уборки ещё не успела прокатиться по этим комнатам и девушка сама открывала окна, впуская свет и свежий воздух. Врывавшийся сквозь открытые ставни ветер сбрасывал на пол остатки табака и пепла, лежавшие в курительных комнатах, как серые горы. С тихим шелестом на пол летели листки бумаги, выцветшие, исписанные множеством слов: записки, указания, выдержки из книг. Один такой клочок бумаги привлёк внимание Аннабелль. Он был полностью исписан цитатами Руссо из разных книг, на разные темы, внизу была подпись: «ст. 5. п. 7». Девушка пожала плечами, рассматривая мелкий неровный почерк, такие же пляшущие буквы, написанные, словно в спешке, что и на вручённом ей плане. Девушка сложила листок и убрала в карман, как вдруг заметила ещё несколько страниц, исписанных всё тем же почерком, видя который девушка радовалась, точно встречала старого друга в далёких краях.
