Записки следователя. Привидение - Рудольф Ложнов

– Скажи-ка, дружище, в каком месте реки ты обнаружил бутылки? Ты можешь показать?

– С берега показать или полезть в воду?

– Как тебе будет угодно.

– Хорошо. Пойдёмте!

Батиев, чуть прихрамывая, повёл меня вдоль берега против течения реки. Я оглянулся, вижу, за мной последовал Макаров. Прошли примерно метров двадцать, и Батиев остановился.

– Вот, примерно в этом месте, – и рукой показал в реку.

Берег весь тут обрамлён камышом, и камыш от берега уходил вглубь реки, где-то метра на полтора. Река на этом месте имела ширину примерно семь метров. От нашего местонахождения примерно в четырёх метрах начинался лес, и он плотно прилегал к реке.

– Слушай, Батиев, ты выше того места, где находил бутылки, не драл раков?

– Нет. Хотел, но повредил ногу. Не успел.

– Какая тут глубина реки?

– Примерно метра два, а может, чуть больше.

– Ты сказал, что дно реки илистое.

– Да.

– В связи с этим у меня возник вопрос. Скажи, когда ты доставал бутылки, они были полностью в иле или лежали сверху на иле? Как бы ты ответил на этот вопрос?

– Рудольф Васильевич, первую бутылку нащупал рукой. Она находилась в иле, но не совсем была покрыта илом. Где-то наполовину.

– Скажи, ил толстый?

– Ну, так, выше щиколотки.

– Как по-твоему, каким образом эти бутылки оказались в реке? Может, их пригнало течением? Глянь, какое быстрое течение.

– Течением, говорите? Думаю, нет. Смотрите, в трёх-четырёх шагах начинается лес. Лес сплошной. Там полянок или более подходящего места для отдыха нет. Это раз. Это я говорю почему, потому что, если предполагать, что отдыхающие, к примеру, опустили водку для охлаждения в реку и течением нечаянно унесло. Такой вариант я исключаю, так как течением на большое расстояние не могло унести. Дно сильно илистое, и дополнительно камыши глубоко врезались в реку.

А если предполагать, что всё же течением пригнало бутылки, то может это случиться только в том случае, если бутылки находились на той стороне реки. Дно на той стороне реки каменистое. Это моё предположение. Такое можно допускать, но не более. Но тут есть небольшое „но“… Бутылки ведь находились, которые я обнаружил, не на открытом месте, а в камышах. Они же не могли закатиться в камыши? Правильно я мыслю, Рудольф Васильевич?

– Умно, деловито, толково начинаешь думать, Виктор Батиев. Из тебя, если будешь стремиться, сильно хотеть, приложишь все усилия, тогда непременно выйдет отличный следователь! Из твоего умозаключения можно сделать вывод, что бутылки тут появились недавно. Так ведь, Виктор?

– Мне тоже такое пришло в голову, – весёлым радостным голосом сказал Батиев, воодушевлённый от моей похвалы.

– Иван Григорьевич! – обратился я к Макарову, который за всё время присутствия с нами не участвовал в разговоре. – У тебя, может быть, своё мнение, не хочешь поделиться?

– А что можно тут добавить, на мой взгляд, всё правильно и верно. Я тоже думаю, по виду, что бутылки тут появились недавно.

– Значит, наши мнения совпадают. Вся эта история с находкой бутылок натолкнула меня на очень интереснейшую осуществимую идею.

– Поделишься со мною? – явно заинтересованно спросил Макаров. Глаза его вопрошающе устремились на меня.

– Конечно, поделюсь, Иван Григорьевич, конечно! С кем я ещё должен поделиться, как не с тобой. Мы же одно дело делаем. Только сначала ответь мне, пожалуйста, на один пустяковый, ну, не совсем прямо относящийся к моей идее вопрос. Вопрос этот для тебя покажется смешным, но всё же…

– Ну, не тяни, Рудольф Васильевич, спрашивай.

– Ты плавать и нырять умеешь? Вот весь вопрос, а ты запереживал!

– Я думал, ты серьёзно говоришь, а ты всё шутишь!

– Иван Григорьевич, я не шучу, я говорю серьёзно. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Конечно, умею, и плавать и нырять. Доволен? А дальше что?

– Вот и славно! Тогда пошли к понятым. Гляньте на них, они готовы откупорить бутылки и осушить их. Надо дать им работу, иначе они слюной изойдут.

Когда мы подошли к ним, я изложил часть свой идеи. План, который сложился у меня в голове, я им раскрыл частично: плавать, нырять, искать ещё бутылки и что ещё попадётся. Главную часть идеи не стал им рассказывать, и оно не нужно понятым.

Понятые оказались смышлёными и понятливыми. С радостью и воодушевлением согласились на моё предложение. Почти все кинулись раздеваться, кроме меня и ещё одного человека. Кто этот человек, читатель сам догадается. Ещё задобрил ребят тем, что если они обнаружат спиртное или даже продукты, всё это пойдёт на общий стол. Особенно радостное возбуждение захватило понятых.

Батиев, несмотря на свою рану, тоже кинулся искать бутылки. Я остался на берегу. Мне тоже очень хотелось участвовать в поиске, но решил воздержаться. Кроме того, надо было всё изложить на бумаге. Так я решил. Лисов тоже остался со мной.

Началась работа в реке. С берега не всё было видно мне, так как мешал высокий камыш. Но всё же видел часть их работы. Появлялись из воды головы или ноги. Отдышавшись, головы снова исчезали под воду. Кипела вода. Сторонний наблюдатель, увидев такую картину в воде, немало удивился бы!

Я перестал следить за ныряльщиками и незаметно свой взгляд перевёл на Лисова. Мне необходимо было заметить хоть какое-то изменение в его поведении или в лице. Это входило в мой план. Не надо было быть ясновидящим, чтобы заметить изменения на его лице, когда мой взгляд проскользнул по лицу. Выражение его лица подтверждало правильность моего решения. Лицо его выражало тревогу и напряжённость. Несмотря на жару и духоту, лицо выглядело бледным. Кажется, он нервничал.

Движения его были непонятными: он то поворачивал голову к реке, как только кто-то выныривал из воды, или наоборот – отворачивался. При этом он незаметно отходил от меня на несколько шагов, а после возвращался. Так он делал несколько раз, пока не раздался над рекой радостный голос понятого Сипова:

– Нашёл! Нашёл! – орал на всю округу. – Нашёл я целую сумку с продуктами! Вот она! – и поднял сумку над головой. – Тут и выпивка есть, и закуска: колбаса, консервы!

Я, конечно, не всё увидел, так как мешали камыши, но крикнул:

– Забирай сумку с содержимым и выбирайся на берег! Запомни, ты первый нашёл, и первая рюмка из той бутылки, что в сумке, будет твоя! Согласен?

– Согласен! – пронёсся над рекой протяжный ответ Сипова.

Я направился туда, где лежали одёжки ныряльщиков. Я оглянулся, чтобы убедиться, идёт ли за мной Лисов. Лисов шёл, но не спеша. „Значит, я на правильном пути. Верно угадал, что продукты и спиртное его. Но возникает вопрос: почему они оказались в реке? Вот новая загадка…“ – успел подумать, и снова услышал голос Сипова, вылезавшего из воды:

– Смотрите, Рудольф Васильевич, в сумке полно раков! Они все живые! Ваш водитель полдня ловил раков и ни одного мы не видели, а я раз – и сразу десяток. Вот так надо ловить раков!

– Молодец, Сипов, поздравляю с удачей! А теперь, удачник, вывали содержимое сумки на землю.

– Раков тоже? Они ведь разбегутся.

– Как только освободишь сумку, ты их лови и назад в сумку.

Сипов без лишней суеты, не торопясь, аккуратно выложил на землю: точно он угадал, десять раков, бутылку коньяка – три звёздочки, полная, палку копчёной колбасы, начатую палку варёной, две банки свиной тушёнки, две банки рыбных консервов и раскисший хлеб. Колбасы на вид для употребления явно были негодные. Обе палки колбас местами поедены раками и другими водными обитателями. Консервы рыбные и тушёнка имели нормальный товарный вид.

Пока я и Сипов проверяли продукты, извлечённые со дна реки, из воды стали выходить ныряльщики, делясь впечатлениями. Когда подошли к нам, начался настоящий галдёж. Тот же Батиев приволок и ещё одну сумку. В сумке кроме одной целой, неразбитой бутылки водки, лежала целая куча битого бутылочного стекла. Если судить по днищам разбитых бутылок, то их было три. Значит, было три полных бутылки.

„Почему бутылки разбились? – задал мысленно себе вопрос. – Если предполагать, что отдыхающие сумки опустили в реку для охлаждения, то они должны были их опускать предельно осторожно. Бутылки не должны были биться. Я ещё поверил бы в подобное предположение, если бы не было второй сумки с продуктами. Что они, отдыхающие, совсем были невменяемые, чтобы продукты опускать в реку? Кроме того, ладно, консервы можно охлаждать в воде, но колбасу? А хлеб кто в воде охлаждает? Опять вопрос – с какой целью?“. Мои размышления снова прервал тот же Сипов.

– Рудольф Васильевич, вы же обещали! Будем начинать?

Я вначале призадумался, правильно ли я поступаю, разрешая использовать обнаруженные товары. Всё же эти продукты и спиртное, я в этом ничуть не сомневаюсь, имеют отношение к событию, связанному с Лисовым. А если нет? А потом, подумав, решил пойти на риск. Если эти товары Лисова, то он с нами. Он молчит.