Газета Завтра 299 (34 1999) - Газета Завтра Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может быть, под влиянием "Стенки" Александр Вампилов и начинал с прозы, втягиваясь в непрерывный, требовательный творческий поиск. Не случайно, как пишет Е.Стрельцова: "Само крепкое слово "стенка" рождено Вампиловым, ему же принадлежит сравнение, скрепляющее их союз: "Держитесь, парни, как пальцы в кулаке!" И Вампилов, и Машкин, и Распутин, и Скоп, и Шугаев вызревали по-своему — писательский путь открывался им с самого начала как путь честного, открытого суждения о работе не только собственной, но и своего товарища, как путь прямого, без иллюзий, взгляда на реаль- ность. В этом смысле объединение, соавторство-содружество оказывалось и практической помощью другому, и неизбежным приобретением твердой самооцен- ки". Вне этой "иркутской стенки" по разным причинам из "детей 1937 года" самостоятельно мужали Леонид Бородин и Леонид Мончинский. Но вместе — какое сильное иркутское соцветие!
Всегда бы так. Без таких "стенок" созревание затягивалось на десятилетия. И так поколение 1937 года рождало таланты по всей России. В Архангельской области, скажем, в тот же период росли и дерзали Николай Рубцов, Ольга Фокина, Виталий Маслов, Юрий Галкин, Арсений Ларионов, чуть помоложе Владимир Личутин, позже перебрался в архангельскую газету "Правда Севера" Валентин Устинов.
В Москве гораздо позже, уже в семидесятые, поколение 1937 года сплотилось в так называемую "московскую школу", оформилось в литературе "прозой сорокалетних", ядро которых и составляли Владимир Маканин, Александр Проханов, Владимир Орлов, Владимир Гусев, Анатолий Ким, Владимир Крупин и тот же Владимир Личутин. Гнезда, где оперялись птенцы сурового знакового для державы года, были разбросаны по всей стране: от интеллектуального Питера с "группой четверых" до Дальнего Востока. Но такой сплоченной дружеской "стенки", как в Иркутске, не было нигде.
Пишет Валентин Распутин: "Нельзя представить себе, чтобы Александр Вампилов втайне от товарищей искал чьего-то заступничества, или чтобы он пошел на компромисс со своей совестью или со вкусом. Мы рассчитывали на свои силы и на поддержку друг друга, это было творческое содружество, в котором во время обсуждений наших рукописей говорилась полная правда".
Но чем они могли помочь своему товарищу, его уникальному драматургическому дару? Разве что публикацией в родной "Ангаре" всех вампиловских пьес.
Это — упрек в адрес режиссерской и театральной элиты. Те, кто хотел: Распутин, Сергеев,— пробивали добро на публикацию в иркутском журнале через все обкомы и цензуры на все вампиловские пьесы. Те, кто хотел, в провинциальных театрах того же Иркутска, Вологды, Клайпеды, Грозного, Улан-Удэ получали добро на постановку. "Утиную охоту", шедевр мировой драматургии, впервые поставил мой хороший знакомый Вениамин Апостол в молдавском театре "Лучаферул". Благоволили к Вампилову Рига и даже Ленинград, где при жизни драматурга увидели свет два спектакля. Александр Товстоногов поставил "Два анекдота" на малой сцене БДТ, и Ефим Падве в Ленинградском театре драмы и комедии очень неплохо поставил "Свидание в предместье".
Столица не желала знать такой глубинной русской национальной драматургии. Ей нужны были пьесы Шатрова и Радзинского, ее привлекали гниющие фиги в кармане.
Но даже высокопрофессиональные Виктор Розов и Алексей Арбузов не обладали тем глубинным мистическим реализмом подлинной жизни, который был в пьесах Вампилова.
Это была уже новая горькая правда о надвигающемся на общество, на народ кризисе тотального безверия.
Позже критик Владимир Лакшин писал: "После Вампилова многие другие, притом известные сочинения, стали казаться искусственными, излишне "театральными", ориентированными на внешность и подобие жизни, а не на саму жизнь. Когда появился Вампилов, фаворитами в театральном репертуаре были Виктор Розов, Алексей Арбузов, и их успех был заслужен. Сами эти драматурги пришли в театр как рыцари сценической новизны... Драматургия Вампилова, возникшая на их плечах, была и к ним полемична, как полемично всякое чреватое новизной искусство. Правда "Утиной охоты" оказалась жестче, резче, неоспоримее добросердечного правдоподобия пьес "В добрый час!" или "В поисках радости". А Сибирь Вампилова, Сибирь таежного Чулимска куда несомненнее условной Сибири "Иркутской Истории". Как бы через головы ближайших предшественников Вампилов оглядывался на далекие вершины — Гоголя, Чехова, Шекспира... И если уж искать духовного родства Вампилову, то его скорее можно обнаружить не в драматургических жанрах, а в... прозе Абрамова, Белова, Можаева, Трифонова, Распутина..."
Прав критик, в Москве и Иркутске Александр Вампилов дружил с писателями и поэтами, не видя родственных душ ни в драматургии, ни в театре.
Но как ему нужен был свой театр! Даже театральный опыт провинциальных сцен дал ему возможность дорасти до гениальной "Утиной охоты" и объемной, по-чеховски многомерной последней пьесы "Прошлым летом в Чулимске". Есть большая разница между самыми гениальными пьесами для чтения Марины Цветаевой, Николая Гумилева, Николая Рериха, во многом Михаила Лермонтова — и полноценной театральной драматургией. Шекспир и Мольер, Островский и Чехов росли в театрах, имели свои театры. У них было выработано театральное видение текста.
Думаю, именно этого не хватало Александру Вампилову. Он стоял на пороге своей истинно театральной драматургии, хотя изначально был драматическим писателем "милостью Божией". Он даже в прозе своей ранней — подчеркнуто театрален. Все его парадоксальные случайности, контрасты, анекдоты, эксцентрические выходы героев из обычных бытовых условий — созданы для театра
ВОТ ПОЧЕМУ ОН РАДОВАЛСЯ любой работе над спектаклем — даже на рядовой провинциальной сцене. Он писал Якушкиной о работе в Иркутском драматическом театре над "Старшим сыном": "Раньше я видел свои спектакли ("Прощание в июне"), но до сих пор никогда не участвовал в работе над ними от и до, в этом психоватом и изнурительном деле, и, признаюсь вам, хотя и потерял месяц, я не жалею об этом. В это дело я не только втянулся, но и увлекся им, а сейчас, когда все уже закончено, мне, представьте себе, даже грустно как-то... В тяжелом воздухе интриг и администрирования носятся все же и надежда и поэзия".
Он жаждал своего театра. Навязывал свои пьесы всем ведущим режиссерам страны. Радовался любому поклону в его сторону вахтанговцев и Малого, МХАТа и Таганки, ермоловцев и театра Станиславского. Так и погиб без своего театра. Нет вампиловского театра и поныне.
После гибели, правда, возникла кратковременная мода на Вампилова. Появился модный миф. Уже после смерти его полюбили Олег Ефремов и Владимир Андреев, Олег Табаков и Валерий Фокин, "Современник" и МХАТ, театр Станиславского и театр Ермоловой.
Но мода на Вампилова так же быстро и кончилась. В 1987 году отмечалось пятидесятилетие его рождения, в Иркутске прошел фестиваль вампиловских спектаклей. Сплошь провинциальные театры. 1997 год. В Иркутске выходят (хоть и с опозданием) книги. Великолепное "Избранное" в издательстве "Согласие". Спасибо Вацлаву Михальскому и вдове писателя Ольге Вампиловой. Выходит, наконец-то, книга Елены Стрельцовой с прекрасным анализом всех пьес драматурга. Но где столичные театры?
Не назовешь же по-настоящему вампиловским пошлый фарс, разыгрываемый изредка у Марка Розовского и один из анекдотов, поставленный в "Табакерке" вместе с "Бобком" Достоевского. Когда Валентин Распутин пишет в предисловии к "Избранному": "Уже сегодня можно с уверенностью говорить, что Вампилов возвращается. Ибо без него, без Островского, Сухово-Кобылина, Чехова, Горького театр покосится так, что потом потребуются десятилетия, чтобы выправить",— я позволю себе, увы, с ним не согласиться.
Вампилов сегодня есть в русской литературе, но он из нее никуда и не исчезал. А в театре — Вампилова как не было при жизни, так нет и сегодня. Не случайно же напрочь ушел из драматургии в прозу и кино младший его черемховский собрат по перу и таланту Михаил Ворфоломеев. Если вспомнить ту песенку, из которой Вампилов взял себе прозвище "Черемховский подкидыш", то там были такие слова: "В Черемхове, на вокзале двух подкидышей нашли, одному лет восемнадцать, а другому двадцать три",— получается прямо по песне, что рожденный несколько лет в том же Черемхове Михаил Ворфоломеев, один из лидеров театрального репертуара лет десять назад, приходится Вампилову настоящим младшим "черемховским подкидышем". Но и его драматургия нынче не ко двору из-за своей несомненной русскости и нравственности. Исчезли из репертуара Евгений Чебалин, Степан Лобозеров, Нина Семенова. Когда-то прорвутся новые молодые русские таланты? И где театры, особенно в Москве, которые их пригреют?