С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий

— Гон, — одновременно сказали Жердь и Красавчик.

— Точно, — подтвердил Боцман. Глянул на Филина, уловил едва заметный кивок главаря и добавил: — Так, все на месте. Гадюка, проверь еще раз, что к чему. Огонек, прикрой его.

Гадюка отрицательно качнул головой, показывая, что ему никто в провожатые не нужен, и скрылся между деревьями. Огонек, пожав плечами, направился за ним.

Их не было долго, а когда они вернулись, Гадюка показал влево и пошел туда. Боцман, оглянувшись на Филина, сказал остальным: «Идем». Отряд двинулся за Гадюкой, и Боцман обратился к Огоньку, которого для того и посылал вперед, чтобы не вытягивать из молчаливого разведчика подробности:

— Что там?

— Спереди малый гон, на нас катится.

— Накроет?

— Через это место зверье точно пройдет, но фронт у гона не длинный. Если в сторону отойдем, то нормально.

— К Свалке дольше будет идти, — возразил Филин.

— Что ж делать… Да, дольше, но не соваться же к мутантам в пасти.

— Тогда быстрее давайте.

Филин широко зашагал вслед за Гадюкой. Он не собирался во второй раз упускать Шульгу.

Глава 8

«Зыбь» включилась, когда они уже решили, что прорвались.

Их было четверо. Ходок — молодой, но уже известный в Зоне, легконогий, подвижный, с летящей бесшумной походкой, способный шагать без остановки хоть целый день.

Котелок — тихий сталкер, всегда брал на себя заботы по обустройству временного лагеря, ходил за хворостом и разжигал костер, готовил снедь и мыл миски в ручье, в общем, выполнял негероическую, но очень важную роль.

Стае, который всю дорогу рвался вперед с горящими глазами — скорее, скорее к Могильнику и скрытому в нем «менталу», — не давал другим спать, старался побыстрее свернуть стоянки, сокращал время отдыха и гнал, гнал отряд дальше.

И хмурый, скептически настроенный Тимур.

Береза погиб этим утром, просто распался на части — так, оказывается, убивали «пледы». Старик, помнится, называл их «одеялами», а один научник, с которым они консультировались перед выходом, бормотал невразумительное про «глюонные сгустки с псевдоинстинктами, разрушающие атомарные связи окружающих предметов».

Они давно миновали Мост, как некоторые называли область между Темной долиной и Свалкой, прошли по краю долины, оставив слева развалины военной базы и опасный Лес-Мозголом на границе Могильника, обогнули его с юга, потом взяли на север, прижимаясь к Припяти, преодолели пару километров вдоль нее по узкой, относительно безопасной полосе между водой и восточной границей Могильника. А дальше зараженная область подступила вплотную к реке и вдоль берега, ставшего болотом, потянулись плавучие островки-деревья, а потом уже были Челюсти…

И вот теперь «зыбь» включилась.

И сразу после этого все стало ужасно.

Котелок был мертв. Аномалия, поглотив его, застыла, он просто задохнулся. Наружу торчали только плечо и рука, которая уже перестала дергаться.

«Зыбь» сработала всего на несколько мгновений, и Стасу повезло: он как раз стоял на камне, который не успел раствориться в серой массе аномалии, а когда все же растворился, сталкер прыгнул. Его ноги опустились на «зыбь», но та, поглотив Котелка, уже стала твердой.

Тимур спасся, заскочив на упавшее дерево. Он присел там, вцепившись в сухие ветки. А вот Ходок, оказавшийся на дереве раньше него, не удержался и съехал по стволу — сук, за который он ухватился, подгнил и сразу сломался. Сталкер почти сумел выскользнуть из аномалии, но с «зыбью» «почти» — не считается. Она застыла, когда левая лодыжка Ходока еще была погружена в нее.

Все замерло, только тяжелые дождевые облака, похожие на огромные комья вымоченной в синьке ваты, ползли, перекатываясь, сминая друг друга, по холодному небу.

Первым опомнился Тимур. Поправив кобуру с пистолетом на ремне, он свесил ноги со ствола, нагнулся и окинул взглядом «зыбь». Большая, очень большая, Старик предупреждал. И непонятно, способна она еще расширяться или только срабатывает периодически — то есть разжижается, поглощая все, что в этот момент находится на ней, а после застывает. Поверхность «зыби» изгибалась, повторяя неровности почвы. Будто цементом залили большой кусок ландшафта, но раствор не застыл горизонтально, просто затопив впадины, а тонкой пленкой залепил собой все, от вершин холмов до распадков между ними.

Неподалеку от погибшего Котелка торчал приклад автомата. Тимур потрогал кобуру. Это был его автомат, и он выругал себя за растяпство — упустил! Перевел взгляд на Ходока. Тому не было и тридцати, а выглядел он еще моложе. Первое впечатление, которое возникало при виде его, — легкость. Но только не сейчас. Ходок присел, поджав правую ногу, растерянно и недоумевающе глядел на левую, почти до колена погруженную в «зыбь». Он привык доверять своим ногам, привык, что они никогда не подводят его, ноги были его лучшими друзьями, его главным достоинством и гордостью — быстрые, сильные, выносливые, — а тут такой подвох…

— Тим! — позвал Стае. — Надо выбираться.

Выбираться? Он перевел взгляд на брата. Тот, кажется, еще не до конца осознал, что случилось. С «зыби» Стае перебрался на ствол, прополз по нему и сел в развилке ветвей.

— Умер Котелок? — как-то отстраненно спросил он. Тимур пожал плечами, повел подбородком в сторону торчащей из серой глади руки и повернулся к Ходоку.

И увидел, что тот все понял. Недоумение на его лице сменилось испугом, а тот — ужасом. Сталкер привстал, всплеснув руками, когда окончательно постиг, в какой беде очутился.

А потом понял и Стае. И сказал:

— Мы будем ждать тут сколько понадобится.

По мнению Тимура, глупее и бессмысленней этого ничего ляпнуть было нельзя, но он промолчал. Зато Ходок помотал головой:

— А если она на сутки застыла? На двое, трое? Вам назад надо, припасов нет, все с Березой пропало…

— Ты что? — удивился Стае. — Мы дальше к «мен-талу» идем.

— Не дойдете, — ответил Ходок. — Это уже все поняли, кроме тебя.

Стае посмотрел на брата, ожидая поддержки, но увидел лишь злость. Тимур показал на север, где раскинулся Могильник. Три «пледа» приближались оттуда. Эти твари, или аномалии, или «глюонные сгустки с псевдоинстинктами» передвигались с непредсказуемой скоростью, могли застыть на месте или рвануться вперед, но в среднем получалось, что летают они примерно со скоростью быстро идущего человека, а значит, скоро будут здесь.

— Что там? — Ходоку с его места «пледы» были не видны, но он заметил, куда повернулись головы братьев. — Там… эти?

Не отвечая, Тимур жестом подозвал брата. Стае вылез из развилки, на четвереньках подобрался к нему, провожаемый взглядом Ходока. Тимур взял Стаса за голову, притянул ближе и тихо сказал:

— Нужно отнять ему ногу.

— Отнять?! — повторил Стае, и Ходок, вздрогнув, схватился за колено. — Что ты говоришь?!

— А иначе он умрет, — продолжал Тимур безжалостно. — Как Береза. «Пледы» близко. Хочешь ему такой же смерти?

Стае поник. Береза погиб страшно: настигший их в березовой рощице «плед» будто расправил черные крылья и обхватил сталкера вместе с большим рюкзаком, полным припасов, а после отпал, отлетел в сторону. Береза весь сразу посерел, стал похож на статую из цемента, потом пошел трещинами и развалился.

— Они близко, — повторил Тимур.

— Но, может, «зыбь» опять включится и Ходок ногу выдернет?

— И сразу провалится туда весь.

— Он может успеть перепрыгнуть…

— Может. Может, мы дойдем до «ментала», а может, и нет. Может, Старик говорил правду, а может, врал. Может, «ментал» дает бессмертие, а может, нет! А может, Береза ждет нас в раю! — С каждым словом Тимур говорил все громче, а последние выкрикнул в несчастное, полное боли лицо брата, удерживая его рядом, не позволяя отодвинуться от себя, выкрикнул с обидой и злостью — ведь он с самого начала был против этой экспедиции, он не верил в успех, он примерно знал, чем все это закончится, и не раз говорил Стасу. А тот все равно взял деньги у Филина, чем уже подставил их обоих, и пошел за «менталом», принудив идти Тимура. И ведь даже не просил, это был своего рода моральный шантаж, принуждение, потому что не мог ведь младший брат бросить единственного близкого ему человека в такой ситуации.

— Но как отнять? — спросил Стае, все еще не способный смириться с этой мыслью, не до конца осознающий ситуацию во всей ее безысходности: вот тебе смертельные и неуязвимые «пледы», а вот «зыбь», схватившая Ходока за ногу, и выбор невелик. Стае все еще надеялся на какую-то спасительную мелочь, которую они проглядели и которая сейчас всплывет как бы сама собой.

— Отстрелить, — сказал Тимур. — У тебя автомат. Артефакты тоже остались, чтоб он не умер сразу. И аптечка.

Стае помотал головой. Усевшись на стволе верхом, прижал руки к лицу и прошептал: