Старые амазонки - Марина Серова

— Да нет, пожалуй, не надо. А у вас не работает человек по имени-отчеству Борис Федорович?

— Борис Федорович? У нас хирург есть. Очень, кстати, хороший, хоть и молодой еще.

— И все?

— Пожалуй, да. Я вроде бы всех знаю.

— Ну ладно, спасибо. Может, зайду еще.

— Да уж, как же. Ты хотя бы звони.

— Ты тоже.

Я дала ей на всякий случай оба моих телефона. Поговорив еще об одноклассниках и о школе, мы попрощались.

Я чувствовала себя усталой, видно, сказывалось ночное шоу, и заправка кофе мне была просто необходима. Приехав домой, я едва успела насладиться этим «эликсиром жизни», как затрезвонил телефон.

Я нехотя подняла трубку и тут же отодвинула ее от уха. Мишка, а это был он, вероятно, решил, что от грибов я еще и оглохла.

— Танюха, давай к нам в отделение. Срочно!

— Миша, у вас что, пожар?

Наверное, голос мой был еще слаб, потому что Мишка тут же сказал:

— Тань, извини, я забыл о грибах. Может, за тобой заехать?

— Намекни мне хотя бы, что случилось?

— Если честно, еще не знаю, но, по-моему, взяли твоего шантажиста.

— Что?! Господи, ты хоть раз в жизни можешь сказать что-нибудь нормально? Я сейчас приеду. Уж до вашего отделения доеду сама.

Глава 10

Пришлось собрать всю свою волю и опять нестись вниз. Выходя уже из подъезда, я нос к носу столкнулась с Верой Павловной, наблюдательницей с первого этажа.

— Здравствуйте, Вера Павловна.

— Добрый день, Танечка, или вечер, как хотите, Я слышала, у вас были неприятности?

Ну да, небольшие, чуть на тот свет не отправилась.

— Не зайдете ли ко мне, всего на пять минут? У меня есть одна травка, очень помогает в вашем случае.

Я хотела отказаться. Хватит с меня всех этих растительных угощений, но потом решила на пять минут зайти.

— Хорошо, но у меня очень мало времени. Меня ждут.

— Очень вас понимаю. Я не задержу.

Она открыла дверь, и я оказалась в знакомой уже комнате. Вера Павловна сразу полезла в сервант. Достав оттуда какой-то пакетик, она протянула его мне, а щепотку бросила в заварочный чайник.

— Вы не очень хорошо выглядите, Танечка. А это вам поможет.

Чувствовала я себя действительно неважно. Чай оказался великолепным, надо отдать ему должное.

— Вера Павловна, а вы все время работали в органах?

— С того момента, как я туда попала? Да.

— А вы случайно не знаете, работал ли у вас человек по имени Борис Федорович? Вот фамилию, к сожалению, не знаю.

— Он имел звание?

— Кажется, полковник.

— Нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно. У меня очень хорошая память, несмотря на мой возраст, особенно на имена. У нас был такой человек, но дворник. Поэтому я и спросила звание. А как у вас продвигаются дела?

— Не так быстро, как хотелось бы, но на один вопрос ответ уже есть.

Простите, я им поделюсь с вами попозже.

— Конечно, я и не настаиваю.

Умная бабулька. В другой раз я с удовольствием поговорила бы с ней о жизни, но сейчас мне не терпелось попасть в отделение: неужели Мишка нашел этого шантажиста быстрее, чем я? Скорее всего, как это часто у нас происходит, случайно. Поэтому, поблагодарив за чай — мне действительно стало лучше, — я попрощалась с хозяйкой и рванула к Мишке. С Борисом Федоровичем получился облом, что мне скажут теперь по другому делу, вызывало интерес.

Похоже, Мишка уже давно ждал меня, потому что как только я припарковалась, он тут же бросился к машине.

— Таня, что случилось? Ты ехала сюда через Москву?

— Нет, всего лишь через соседку.

— Пойдем, ты еще успеешь попасть на допрос. С начальством я договорился.

— Да?

— Да, они, между прочим, тебя ценят. Особенно твою бескорыстную помощь правоохранительным органам.

— Я польщена.

Мы поднялись на второй этаж и потихоньку просочились в кабинет, где находились следователь, секретарь и молодой парень.

— Миша, а ему восемнадцать-то есть? — шепнула я.

— Двадцать два, — он со значением поднял палец вверх.

— Так вы утверждаете, — продолжал следователь, — что находились в доме номер 21 совершенно случайно?

Боже мой, это же мой дом. А как же это мои бабульки его проворонили? А может, наоборот, это они его и видели?

— Я же говорю, случайно, — бубнил подозреваемый.

— А фотоаппарат вам нужен зачем?

— А что, это не разрешается?

— Я спрашиваю, зачем?

— Хотел сфотографировать одну девушку, она мне очень нравится.

— А почему утром?

— А когда же? Она утром в школу идет.

— Вы знаете, где она учится?

Юноша явно занервничал, а потом вдруг сказал:

— Я не буду отвечать на ваши вопросы без адвоката.

Мишка даже присвистнул. Следователь, похоже, тоже был слегка удивлен.

— Да ты, дружочек, тут столько уже наговорил, что никакой адвокат не поможет.

— Все показания я давал под давлением.

— Ясно, рехнулся, — сказал следователь, вызывая охрану. — Уведите в камеру. До выяснения обстоятельств ты можешь там подумать.

— Миш, а я могу посмотреть, что он там наговорил? — шепотом спросила я.

— Володь, дай почитать протокол.

Володя покосился на меня.

— Да ладно, там, — Мишка указал на потолок, — знают.

— Ну если там знают, то берите. Принесешь потом?

— Хорошо.

Я села за стол и начала просматривать еще тоненькое «Дело». Полистав минут пять, я отложила его, внимательно посмотрела на Мишку. Тот с отсутствующим видом наблюдал в окно за воробьями.

— Миш, ты что издеваешься?

— Что? Ты о чем?

— Я все о том же. Что это? — я подняла папку. — Ты это читал?

— Нет, а что?

— Да он же ненормальный. Ты только посмотри, что здесь написано.

Мишка взял «Дело» и углубился в чтение, но буквально через секунду, подняв голову, начал хохотать.

— Тань, извини, я действительно не читал, а вот о чем Володька думал, записывая всю эту галиматью?

" — Ваше имя?

— Владимир Ульянов.

— Где вы живете?

— В Ульяновске. Там жили мои предки.

— С какой целью вы приехали в наш город?

— Влюбиться.

— И как?

— Успешно.

— Что вы делали уже несколько дней у дома номер 21?

— Хотел познакомиться.

— Это письмо написано вами?

— Какое?

— Это: «Если вы, юная леди, опять откажете мне в свидании, я расскажу вашим родителям, что вы моя любовница, и возьму вас силой».

— Да, это писал я.

— Вы осуществили бы свою угрозу?

— Да, конечно. Нельзя издеваться над влюбленным человеком.

— А если она не влюбится в вас?

— Я все сделаю так, что она сразу влюбится…"

Мишка сидел и ржал самым безобразным образом, а я стояла чуть не плача.

— Мишка, сегодня уже заканчивается среда, а к пятнице я должна все знать. Какой к пятнице, в четверг, завтра. А ты скалишься, и я как дурочка бегу на твои приманки. Так, ты будешь мне помогать?

Мишка, утирая слезы, еле выговорил:

— Что, опять куда-нибудь проникать будем?

— Какой ты догадливый! — я все еще злилась.

— Да ты меня больше никуда и не зовешь. Танька, с тобой полезу куда угодно. — Мишка наконец успокоился. — Подожди пять минут. Я занесу это Володьке, — он показал на папку, — и зайдем за твоим письмом, чтобы ты все-таки не зря сюда ездила.

При упоминании о письме я слегка приободрилась. К тому же чай Веры Павловны действовал великолепно.

Прибежал довольный Мишка. Этого психа отправляют на судмедэкспертизу. А мы отправились в святая святых — к криминалистам. По дороге я объяснила Мише, зачем он мне понадобится ночью, на что он философски заметил: «Обычно девушкам ночью я нужен для других целей, у тебя же все не как у людей». Я объяснила ему, что собираюсь опять посетить жилище погибшей, и, кроме более подробного осмотра помещения, мне бы хотелось еще «снять там пальчики».

— Отлично, что-нибудь сейчас у криминалистов и сопрем.

Мы спустились в лабораторию, где начиналось царство «алхимиков». Всегда любила криминалистику и по мере возможности интересовалась ею. В принципе я бы могла снять отпечатки пальцев и сама, без помощи Мишки, но намечался большой объем работ, и он не помешает.

В это время Мишка общался с очень смешным старичком, похожим на самого старшего гнома из «Белоснежки и семи гномов». Поговорив с ним недолго, они скрылись в соседней комнате, и Мишка с каким-то чемоданчиком появился оттуда уже один.

— Вот, — указывая на свою ношу, проговорил он, — на одну ночь только и дали. Классная штука! — Мишка просто светился. Такой удачи — получить оперативный чемодан — я и не ожидала.

Положив нашу драгоценность в машину, Мишка наконец-то достал письмо.

Тут он сразу стал серьезным.

— Вообще я ожидал большего, если честно. Пальцы сняли, их много, но, думаю, «хозяйские» как раз затерты, но с уверенностью сказать нельзя. Почерк скорее всего ребенка, подростка или человека старше шестидесяти лет. Рука нетвердая.