Наследие Черной Воды 2 (СИ) - Артемьев Роман Г.

Как предполагал, так и вышло. Вечером следующего дня наш глава заявился с Перекрестка, что называется, в дупель пьяный и, не добравшись до спальни, свалился в холле. Просто великолепно. Придя на зов Лютика, я с омерзением осмотрел похрапывающее тело на полу, затем, более внимательно, оценил удобство для предстоящего действия. Лар обеспокоенно наблюдал, кружа в невидимости рядом.

Главное — не сомневаться и не испытывать агрессии. Стоит допустить хотя бы плохую мысль в адрес Лотаря, как подействуют клятвы верности, мгновенно сковав меня приступом боли, а благожелательно на данный момент настроенные духи дома просто не позволят приблизиться к бессознательной туше.

Мысленно повторяя себе, что желаю Лотарю только добра, я вытащил из кармашка загодя заготовленное зелье сна. Практически никакой магии, только успокаивающие травы. Несколько капель упали на грязный ворот, впитавшись в засаленную ткань и начав испарятся, наполняя воздух погружающими в сон ароматами. Мы же не хотим, чтобы Лотарь проснулся, верно? Ему от этого станет плохо, начнет болеть голова, а мы ему зла не желаем… Спустя пару минут десяток капель того же отвара, сладкого и теплого, пролились в приоткрытый рот. Нашейный амулет не среагировал — угрозы жизни нет, ни яда, ни магии в составе артефакт не обнаружил.

Подождав для верности пяток минут, вытащил другой флакон. Это уже полноценное зелье, тоже сонное, но при большой дозировке им легко отравиться. Очень аккуратно, стараясь не спровоцировать носимые артефакты, кончиком платка смочил Лотарю губы. Через пару минут, когда удостоверился, что первая порция впиталась в слизистую — ещё раз, и ещё. Последняя доза погрузила Лотаря в беспробудный сон окончательно, теперь, чтобы его разбудить, надо постараться.

— Лютик! Позови Мерри и Фебу в Склеп, скажи, я буду ждать их там. Да, и Лотарь тоже, я заберу его с собой. Всё хорошо, Лютик, не переживай.

Переносил спящего в Склеп со всей возможной осторожностью, я сестру так на руках нежно не держал, как Лотаря телекинезом. Мне совершенно не хотелось, чтобы он проснулся. Около массивных дверей пришлось остановиться и подождать. Склеп представляет собой длинное строение, в отдельных комнатах которого существуют наши родственники. Не живут — именно существуют, потому что жизнью их бытие не назовешь. Почти все они находятся в стазисе, в надежде дождаться того, кто сумеет решить причиняющую им страдания проблему. Кто-то проклят, другой смертельно ранен, отдельная группа изменилась ментально и не способна испытывать желания, они живы только благодаря заботе ларов. У некоторых от человечности осталось только внешность, на других невозможно смотреть без содрогания, хотя внутри они по-прежнему люди.

Если всё пройдёт гладко, сегодня в Склепе прибавится новый постоялец.

— Майрон! — замахала обеими руками Мерри, завидев меня. Впрочем, почти сразу она разглядела в парящем в воздухе свертке отца и испуганно ойкнула. — Папа…

— Не бойся, подойди поближе. Он спит.

— Он будет кричать, если проснётся, — уведомил разумный ребенок.

— Не проснётся. Если хочешь, можешь палочкой потыкать, — Мерри замотала головой и на всякий случай спрятала руки за спину. — Как хочешь.

Феба наблюдала настороженно, но молчала. Пусть она старалась не вмешиваться в дела старшей семьи, в нашем маленьком социуме избегнуть общения невозможно. Лотарь, судя по мелким деталям, ей не нравился. Она его избегала.

— Знаешь, что это за здание? — указал я пальцем за спину.

— Бабушка говорила, это Склеп! Там спят больные из Черной Воды.

— На самом деле не только больные. Проклятые, потерявшиеся в пространстве духа, сильно провинившиеся перед старшими тоже там. Сейчас мы вместе войдём туда и положим папу.

— Папа болен?

— Папа дрался и плохо себя вел, — я пытался подобрать слова, чтобы убедить Мерри помочь мне, но внезапно она кивнула.

— Я видела. Он щипал Фебу.

Женщина отвела взгляд, промолчав. Что у них происходило, чего я не знаю? Не нравится мне упоминание о «щипках», надо бы потом расспросить её, насколько далеко Лотарь зашел.

— Вот чтобы он больше не щипался, мы его положим спать. Ненадолго. А годика через два-три, когда оба станем взрослыми, достанем и скажем больше так не делать.

— Он очень разозлится, — покачала головой сестренка.

— Он в любом случае разозлится. Ты его вчера видела? Во-от. Если мы его сейчас разбудим, у него голова будет болеть и ругаться он будет ещё сильнее. Лучше бы ему выспаться подольше.

— Ну, хорошо, — продолжая сомневаться, протянула Мерри. Мне она доверяет больше, чем отцу, тот даже в её глазах авторитет потерял.

— Тогда иди сюда, вместе откроем.

Горькая ирония ситуации в том, что единственного взрослого, да ещё и формального главу Дома, пытаются нейтрализовать подросток и ребенок. Правда, у ребенка статус старшей женщины в семье, за счет чего и стало возможным провернуть финт с усыплением (иначе лары не допустили бы).

Войдя, не пригибаясь, в высокий проём, мы повернули направо. Слева — комнаты тех, кто не-жив или не совсем жив, нам туда не надо. Внутри обнаружился длинный коридор с рядом массивных дверей, посередине каждой висела табличка с именем, датой и причиной поступления. Причины были самые разные, иногда описание носило эмоциональный характер, как у леди Селены, обозванной «тупой башкой» и «куриными мозгами». Сколько здесь всего постояльцев? Я насчитал двенадцать табличек, прежде чем мы подошли к свободному помещению.

Совершенно пустая комната, стерилизованная до белизны. Единственное ощущение — эмоции отвечающего за Склеп лара, пытающегося понять, что вообще происходит. Никогда, за всё время существования Черной Воды, в стазис не помещали главу. Неудивительно, что дух сомневался. Если бы не тот факт, что решение поддержали все полноправные члены Дома — кроме Астерии, но она на особом счету, — нас бы внутрь не допустили.

— Смотри, — аккуратно уложив причмокивающее тело на пол, я сложил его покомпактнее и достал из кармана плаща шкатулку. — Берем эти пирамидки и расставляем их вокруг Лотаря. Вот так. Теперь я колю иголкой палец… видишь, капелька крови выступила… и мажу каждую пирамидку. А сейчас будет колдовство, только отойдём.

Устройство артефакта простое, активация примитивная. От брошенного импульса силы на вершинах пирамидок вспыхнули огоньки, разрослись, соединились между собой, укрывая Лотаря полупрозрачным коконом. Всё, дело сделано. Два года стазис продержится точно, а потом я либо найду способ перезарядить артефакт, либо ещё что-нибудь придумаю.

— Вишня! Если вдруг Лотарь пробудится, немедленно дай мне знать.

Лар ответил согласием, заботой и печалью. Происходящее ему не нравилось, но так как с его точки зрения ничего плохого мы Лотарю не сделали, он не возражал.

— Бабушка умерла, папа в Склепе, — грустно сказала Мерри. — Так я совсем одна останусь.

— Есть ещё дедушки Хремет и Финехас, они нас всех переживут.

Настроение, стоило двери в комнату закрыться, скакнуло вверх. Словами не передать, насколько приятно осознавать, что больше тебя не изобьют. Хотелось шутить, и на дверной табличке под датой я написал «алкаш, опасный для окружающих». Между прочим, чистая правда.

— Думаю, мы заслужили по большому куску торта, — взяв Мерри за руку и направившись к выходу, предложил я. — На ночь наедаться нельзя, но сегодня особый день, поэтому сделаем исключение из правила.

Через четыре дня девятины Ксантиппы, проводить обряды придется мне. Мерри не выдержит, Фебе не по чину. За три дня до обрядовой ночи следует поститься, так что сегодня последний день, когда можно поесть сладкого. Чайку попить, поболтать, в очередной раз дать щелбан заговорившей о Перекрестке сестре, почувствовать, как вытекает глубоко сидящее внутри ледяное напряжение. Теперь и расслабиться можно. Не до конца — дел хватает, причем не обязательно во внешнем мире. Надо попробовать разговорить молчаливую Фебу, убедить её не пытаться освободить Лотаря из фактического заточения. Если я прав в своих предположениях, происшедшему она должна радоваться, но кто знает, что творится в голове у женщины из совершенно иного общества? По её стандартам, глава рода полностью властен над домочадцами.