Смерть мисс Мак-Джинти - Агата Кристи

— Если вы не хотите довериться мне, то обратитесь к комиссару Спенсу!

— К полицейскому? И не думайте об этом, мистер Пуаро! Во всяком случае теперь!

Пуаро пожал плечами.

— Как вам будет угодно. Я вас предупредил. Теперь сыщик был уверен: миссис Апуард прекрасно помнила, где она видела фотографию маленькой Лили Гамбол.

Глава 14

— И в самом деле, у нас настоящая весна! — подумал Пуаро на следующее утро.

Опасения, возникшие у него вчера вечером, казались ему теперь ни на чем не основанными. Миссис Апуард была умной женщиной, вполне способной позаботиться о собственной безопасности.

Несмотря на это, она занимала мысли Пуаро, и ее поведение казалось ему в некоторых отношениях необъяснимым. Почему она отказалась от предложенной им помощи? Почему она хочет «разыгрывать партию» в одиночку?»

Пуаро обдумывал все эти вопросы, прогуливаясь по аллеям сада.

— Мистер Пуаро!

Он обернулся, удивленный этим женским голосом, раздавшимся совсем близко. Перед ним стояла миссис Рэндел. Он не слышал, как она подошла. Она улыбалась банальной, ничего не значащей улыбкой. Сыщику показалось, что она нервничает.

— Надеюсь, я вам не помешала, — промолвила она.

— Нисколько, дорогая мадам. Погода прекрасная. В саду чувствуется весна, и я с удовольствием нахожусь на свежем воздухе, поскольку миссис Саммерхейз как будто нарочно устраивает в своем доме постоянные сквозняки. В нем нет ни одной закрывающейся двери, а окна открываются сами собой!

— Я не понимаю Саммерхейзов. Раз они не в состоянии привести дом в порядок, то почему они его не продадут и не купят себе что-нибудь поменьше? Я знаю, что их род владеет этим домом уже несколько веков, но в наши времена вещи не хранят только из сентиментальности!

— Совершенно верно! В наши дни чувства не в ходу. Пуаро искоса рассматривал руки миссис Рэндел. Они были белые и очень красивые, но пальцы непрестанно шевелились. Миссис Рэндел явно нервничала. Пуаро ждал. Ведь это миссис Рэндел следовало сказать, что привело ее сюда, а не ему задавать вопросы. Внезапно она решилась.

— Мистер Пуаро, — проговорила она, — мне кажется, что, когда вы проводите расследование, у вас всегда такой вид, будто вы занимаетесь чем-то другим, не правда ли?

Поскольку сыщик не уловил истинного смысла вопроса, он ответил неопределенно, не выдавая себя:

— Так удобнее.

— И тогда люди не удивляются вашим вопросам… и не остерегаются вас!

— Вот именно!

— В чем же тогда, мистер Пуаро… подлинная цель вашего пребывания в Бродхинни?

— Но, дорогая мадам, вы же ее знаете! Я веду расследование по делу об убийстве миссис Мак-Джинти.

— Я знаю, что вы так говорите, но это смешно!

На лице Пуаро отразилось удивление.

— Вы так считаете?

— Разумеется. Это никого не вводит в заблуждение!

— Однако, это так.

— Вы не хотите сказать мне правду?

— Какую правду, мадам?

Миссис Рэндел не ответила. Помолчав, она продолжала:

— Мистер Пуаро, я хотела бы вас спросить об… анонимных письмах.

— Слушаю вас.

— Они всегда содержат ложь, не так ли?

Из предосторожности Пуаро уточнил:

— Скажем, они иногда содержат ложь.

Шелаг Рэндел с возмущением сказала:

— Нет ничего более подлого и низкого, чем анонимное письмо!

— В этом я согласен с вами.

— И в то, о чем говорится в анонимном письме, нельзя ни в коем случае верить! Вы тоже так считаете?

— На этот вопрос трудно ответить, — глубокомысленно сказал Пуаро.

— Только не мне! — воскликнула Шелаг. — Я никогда не поверю анонимному письму. Я знаю, почему вы здесь. Но это не правда! Клянусь вам, что это не правда!

После этих слов она повернулась и быстро удалилась, оставив Пуаро в состоянии, близком к изумлению.

Он задумался: что бы все это могло означать? Миссис Рэндел заявила, что он приехал в Бродхинни не для расследования дела об убийстве миссис Мак-Джинти, что это для него только предлог, а в действительности он расследует нечто совсем иное. Думала ли она так на самом деле или только пыталась уверить в этом Пуаро, чтобы ввести его в заблуждение? Этот вопрос следовало выяснить. И причем здесь какие-то анонимные письма? Не была ли миссис Рэндел изображена на фотографии, которую миссис Апуард, по ее словам, видела «не очень давно»? Иными словами, не была ли она той самой Лили Гамбол?

Последние известия о ней поступили из Ирландии. Можно ли было предположить, что доктор Рэндел однажды встретил ее и женился на ней, ничего не зная о ее прошлом? Такая гипотеза была допустимой. Лили Гамбол изучила стенографию, и, возможно, на ее жизненном пути оказался доктор Рэндел. Пуаро покачал головой и вздохнул. Все это было из области возможного, а ему нужны были достоверные данные.

Солнце скрылось за тучами, и деревья в саду Саммерхейзов гнулись под сильными порывами ветра. От холода Пуаро пробрала дрожь, и он решил вернуться в дом. Да, ему не хватало уверенности. Если бы только он смог обнаружить орудие преступления…

И тут Пуаро замер на месте. Он вдруг четко представил себе это самое орудие, о котором он думал. Еще не осознав в полной мере важность своего открытия, сыщик понял: да, это было именно то, что он искал!

Пуаро удивлялся, почему он раньше не обратил внимания на этот предмет, хотя видел его неоднократно с момента своего появления в «Лонг Медоуз». Он все время находился там, около окна, на небольшом книжном шкафу…

Пуаро взял его в руки, мысленно прикинул его вес, внимательно осмотрел, а затем размахнулся, как для удара. Как раз в этот момент Морин в сопровождении своих овчарок ворвалась в комнату подобно урагану.

— Ну, вот! — вскричала она, рассмеявшись, — теперь вы играете топориком для колки сахара?

— Значит, это топорик для колки сахара?

— Да… Так его называют в некоторых провинциях, а в других именуют ножом для колки сахара… Неплохая вещь, не правда ли? А маленькая птичка на нем меня просто восхищает…

Пуаро осторожно ощупывал топорик. Это весьма тяжелое орудие с острым лезвием в какой-то степени напоминало бочарный топор. Оно было изготовлено из кованой меди с вкрапленными там и сям голубыми и красными камешками. В верхнюю часть была вделана маленькая птичка из красной меди с глазками чудесного бирюзового цвета.

Морин взяла топорик из рук Пуаро.

— Такой штуковиной, — сказала она, улыбаясь, — можно легко убить кого угодно!

Потрясая топориком словно перед воображаемым врагом, она добавила:

— Джонни я предупредила! Как только он мне надоест, все будет кончено! Один удар топориком, и прощайте!

Она положила его на место и, нахмурив лоб, продолжала:

— Так за чем же я пришла сюда? Никак не могу вспомнить!.. Ну что ж! Пойду тогда взгляну на пудинг.

Обращаясь к Морин, сыщик спросил:

— Вы привезли этот топорик из Индии, так ведь?

— Нет! Я купила его на праздник рождества на благотворительной распродаже у священника. Туда приносят все ненужные вещи, и люди выбирают что-нибудь не слишком безобразное. Мне повезло: попался вот этот самый топорик, и я его очень люблю из-за маленькой забавной птички, да еще я присмотрела кофейник с довольно оригинальным носиком.

Это был кофейник из кованой меди. У Пуаро сложилось впечатление, что он его уже видел где-то.

— Он изготовлен в Багдаде или в Персии, — продолжала Морин. — Я уже и не помню, что мне говорили Уэзери.

— Так эти предметы от них?

— Да-да. Их дом — настоящая лавка старьевщика!.. Но я убегаю, мистер Пуаро! Пойду взгляну на пудинг!.

Она поспешно удалилась. Дверь с шумом захлопнулась.

Пуаро снова взял в руки топорик для сахара и подошел к окну, чтобы получше его рассмотреть. Сыщик обнаружил на лезвии обесцветившиеся, едва различимые пятнышки. Поглаживая усы, он погрузился в размышления.

Приняв, наконец, решение, Пуаро поднялся в свою комнату, прихватив с собой топорик. Он положил его в коробку, которую завернул в бумагу и накрепко завязал. Затем с пакетом под мышкой он вышел на улицу. Было совершенно очевидно, что никто в доме не хватится исчезнувшего топорика. Ведь здесь не привыкли класть все на место.

В «Лэбернамзе» продолжалось нелегкое сотрудничество Робина и миссис Оливер.

— Но, Ариадна, вы не можете превратить его в вегетарианца! Это насмешит публику!

— Ничего не поделаешь. Он всегда был вегетарианцем, и во все свои поездки берет с собой машинку, чтобы тереть морковь и репу.

— Но почему же, дорогая Ариадна?

— Почему я знаю? — ответила миссис Оливер тоном, в котором сквозило легкое раздражение. — Я, должно быть, сошла с ума в тот день, когда придумала этот несносный персонаж — вот и все, что я могу вам сказать.

Почему он финн, тогда как я ничего не знаю о Финляндии? Почему он вегетарианец? Почему у него масса смешных причуд? Я ничего этого не знаю. Придумываешь какую-нибудь историю и в один прекрасный день замечаешь, что за тобой повсюду следует какой-то Свен Гьерсон, и от него никак нельзя избавиться. А люди тебе пишут, что ты, должно быть, уж слишком привязана к этому персонажу! Вот так-то! Но, если бы в реальной жизни я встретила этого проклятого вегетарианца-финна, я бы его убила… И это было бы преступление что надо, уверяю вас!