Русская модель управления - Александр Прохоров

Зачастую кластерным структурам делегируются даже полномочия по собственному материальному обеспечению. Так, Петр I рассредоточил армию по стране и возложил заботы о пропитании на саму армию. В XIX веке «казаки, находясь в походе, официально получали жалование и фуражное довольствие. Но на практике деньги нередко присваивались полковыми командирами… Да и командование полагало, что на войне казак себя прокормит, поэтому нет нужды заботиться о его пропитании»[151].

«В мемуарах генерала Ермолова, относящихся к периоду наполеоновских войн, приводится такой эпизод: короткое время нашей европейской армией командовал генерал Винценгероде, который отличился, в частности, тем, что для повышения маневренности армии распорядился продать имущество солдатских артелей без совета с солдатами. Оказывается, все солдаты объединялись в артели по 50–70 человек для финансово-хозяйственных целей и заработка, и в походе, и в местах постоянной дислокации. Сменившему Винценгероде Кутузову пришлось отменять эти распоряжения, и Ермолов особо отмечает неудовольствие солдатских товариществ. Он упомянул об этом случае не как об историческом анекдоте, а как об иллюстрации того, почему немцев нельзя использовать в русской армии (был у Ермолова такой пунктик). Действительно, как может командовать армией генерал, не знающий очевидных вещей об ее устройстве?»[152]

Точно так же государство стремилось переложить на плечи предприятий социальные проблемы их персонала. «Когда в Западной Европе и Америке уже развивалось государственное страхование, царское правительство разработало законопроект (в 1906 году), обязавший предпринимателей финансировать все социальные программы в отношении своих рабочих. Идея возникла не случайно: в конце прошлого века крупные российские бизнесмены …стали возводить целые комплексы, включавшие больницы, оборудованные по последнему слову техники, родильные приюты, „колыбельни“ (ясли), школы и жилье для рабочих и служащих, полностью оплачивая их содержание. Тогда же появилась традиция отдыха и лечения на курорте за счет предприятия»[153].

В советские годы на предприятия были возложены заботы о прокормлении рабочих и служащих. В самые трудные годы децентрализованные подсобные хозяйства заводов и фабрик спасали страну от голода. «Общепит, заводские столовые охватывали 70 % всех рабочих в основных отраслях, что в 6 раз превышало плановое задание на пятилетку»[154]. Автономность кластеров обеспечивает выживание населения в кризисные, нестабильные периоды, когда аппарат управления занят лишь мобилизацией и перераспределением ресурсов.

Подход, предполагающий невмешательство во внутренние дела кластерных единиц, во многом обеспечил рост территории российского государства. В Западной Европе для того, чтобы аннексировать чужую территорию, надо в значительной степени истребить местную знать и лишить доходов большую часть населения. Поэтому территориальные захваты на Западе встречали, как правило, большое сопротивление.

В России ситуация иная. Если Московское царство забирает какую-то территорию, то местная знать автоматически интегрируется в состав московской знати; все эти мурзы, шляхтичи и беки получают дворянство. Упрощенно говоря, за ними сохраняется социальная функция руководства местным населением. Их задача — выполнять, в рамках круговой поруки, обязательства перед российским государством, а внутри своих национальных общин — живите, как жили раньше. Поэтому генерал И. Паскевич, преемник Ермолова на посту главнокомандующего на Кавказе, имел все основания предупреждать наследника персидского престола Аббас-мирзу: «В Азии мы можем завоевать государство, и никто ни слова не скажет; это не Европа, где за каждую сажень земли может возгореться кровопролитная война»[155].

«Цари, овладевая новыми землями, кооптировали местную элиту, используя ее связи и знание местных проблем для нужд империи. На первый взгляд это кажется похожим на ситуацию, имевшую место в Британской Индии, однако разница здесь была в том, что местная аристократия становилась частью русской знати и была способна нести государственную службу в любой области империи. Как если бы королева Виктория имела обычай назначать индийских набобов на должность лорда-лейтенанта графства Сассекс»[156].

Вот что писал по этому поводу лорд Керзон: «Замечательная черта русификации, проводимой в Средней Азии, состоит в том применении, которое находит завоеватель для своих бывших противников на поле боя. Я вспоминаю церемонию встречи царя в Баку, на которой присутствовали четыре хана из Мерва… в русской военной форме. Это всего лишь случайная иллюстрация последовательно проводимой Россией линии, которая сама является лишь ответвлением от теории „объятий и поцелуев после хорошей трепки“ генерала Скобелева. Ханы были посланы в Петербург, чтобы их поразить и восхитить, и покрыты орденами и медалями, чтобы удовлетворить их тщеславие. По возвращении их восстановили на прежних местах, даже расширив старые полномочия… Англичане никогда не были способны так использовать своих недавних врагов»[157].

Для российского правительства такая «кадровая политика» была естественным продолжением «собирательной» политики первых московских великих князей. Те сначала потратили много сил и средств на обзаведение многочисленным боярством — главной боевой силой того времени; бояр звали к себе отовсюду и обеспечивали им хорошие условия. Затем, усилившись, стали переманивать к себе на службу родовитых удельных князей, предоставляя им широкие права и отодвигая на вторые роли своих старых и верных слуг — старомосковских бояр. А через некоторое время очередной московский государь (им оказался Иван Грозный) почувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы лишить знатных потомков удельных князей их вольностей и приравнять к боярам и прочим «холопям государевым»[158].

«Большинство российских княжеских родов — татарского, мордовского и грузинского происхождения. И в общей сложности они по крайней мере в 10 раз превышают по своей численности княжеские роды русского происхождения.

Такой наплыв князей татарской, мордовской, грузинской и частью горской породы объясняется тем, что в XVI и преимущественно в XVII веках русские государи, и между ними в особенности царь Алексей Михайлович, ревнуя о распространении православия между татарами и мордвой, приказывали принимавших православную веру татарских мурз и мордовских „панков“ писать княжеским именем. Одной мордвы набралось до 80 родов. …Князей из татар у нас было такое множество, что в простом русском народе каждого татарина называют князем»[159].