Месть за нелюбовь - Светлана Алешина

— Хозяева! Есть кто дома? — закричала Лариса, пытаясь привлечь к себе внимание.

Но в ответ она не услышала ничего. Стояла мертвая тишина. Тогда она открыла дверь справа и увидела там маленькую комнатушку, отличающуюся от прихожей лишь наличием в ней старого продавленного дивана.

Что ж, ей оставалось только быть наглой до конца и подняться по крутой лестнице на второй этаж. Может, хотя бы там окажется кто-нибудь. И Лариса так и сделала, стараясь при этом как можно громче стучать каблучками своих стильных сапожек, чтобы никто не мог ее заподозрить в нехороших намерениях.

На втором этаже располагалась только одна комната, дверь в которую была приоткрыта.

Смело заглянув туда, Лариса увидела длинное, освещаемое несколькими лампочками, напоминающее музейный зал помещение. С первого взгляда ей в глаза бросились картины, занимающие все стены комнаты от пола и до потолка, так что не оставалось ни одного свободного места, а также масса различных скульптур и статуэток, расставленных где попало. Занимательным показался Ларисе и их подбор: все они без исключения изображали страсть между женщиной и мужчиной, или, проще говоря, секс в различных его проявлениях, формах и позах. И только потом, оторвав взгляд от этих вещей, Лариса заметила женщину с половой тряпкой в руках.

В ее глазах явно читалось изумление, грозящее обернуться вспышкой возмущения или даже гнева. Поэтому, не дожидаясь ее, Лариса поспешила объясниться.

— Здравствуйте, вы Ольга Витальевна? — с полувопросительной интонацией произнесла она. — А меня зовут Лариса Котова. Я к вам по делу. Там дверь была открыта, а на звонок никто не вышел. Вот я и рискнула зайти.

Женщина не тронулась с места, и удивленное выражение так и не исчезло с ее застывшего лица. Она так и стояла, держа тряпку на весу, с рыжим локоном, выбившимся из-под косынки и падающим на лицо, и тоже необычайно напоминала какую-то картину. Хотя и другой тематики, чем в собрании ее отца.

— Вы не пугайтесь, — так и не дождавшись ответа, продолжала говорить Лариса, пытаясь подавить в себе ощущение того, что разговаривает с музейным экспонатом. — Я по поводу вашего отца.

— А отца нет, — заметила женщина приятным низким голосом, и Ларисе показалось, что она насторожилась еще больше. — С ним случилось… В общем — произошла непонятная история.

— Я знаю, — мягко сказала Лариса. — Я как раз и занимаюсь этим делом.

— Но вы же не из милиции? — недоуменно спросила Ольга, оглядывая изящную фигурку Ларисы с головы до ног.

— Нет… Просто я в частном порядке расследую одно дело, которое может быть связано с исчезновением вашего отца. И мне очень нужно, чтобы вы согласились ответить на несколько вопросов. Это поможет и поискам вашего отца.

— Вы собираетесь найти его? — В глазах Ольги в первый раз за время разговора промелькнуло нечто вроде живого интереса.

— Я ничего твердо обещать не могу. Но попытаюсь обязательно, — заверила Лариса.

— Ну хорошо. — Ольга еще раз с головы до ног оценивающе оглядела Ларису.

Видимо, она не нашла ничего вызывающего недоверие и наконец бросила тряпку на пол.

— Ладно, вы подождите, — согласилась она. — Я сейчас вымою руки, и мы поговорим спокойно. Или, может быть, лучше пройдем на нашу половину? — Она захлопотала, входя в привычную для себя роль гостеприимной хозяйки. — Здесь будет не очень удобно, — добавила она.

— Ничего, — улыбнулась Лариса, — мне тут очень нравится.

— Да, отец собрал интересные вещи, — сказала Ольга, и Лариса почувствовала, что теперь она нашла с ней хоть какое-то взаимопонимание.

— А маленькой черной статуэтки не было в коллекции вашего отца? — не выдержала она, выдавая свое необычайное любопытство.

— Черной статуэтки? — вздрогнула хозяйка. — Это долгий разговор. Вы подождите, пожалуйста, здесь. Можете присесть за стол. А я сейчас приду.

Ольга вышла, оставив Ларису одну.

Вскоре Ольга появилась снова, держа в руках поднос с двумя чашечками чая и печеньем. Предложив все это гостье, она села напротив нее и начала свой рассказ.

— Это была любимая папина статуэтка, — не спеша, растягивая слова своим низким голосом говорила Ольга. — Принадлежала она когда-то самому Лаврентию Павловичу Берии. Говорили даже — да вы, наверное, и сами об этом слышали, — что отлавливали ему девушек прямо на улице. Причем иногда это были даже тринадцати-пятнадцатилетние девочки.

— Какая интересная история! — воскликнула Лариса.

— Да, эта статуэтка была изготовлена по заказу Берии и чуть ли не по его собственному эскизу. И, как утверждал мой отец, без нее он будто бы даже не мог по-настоящему возбудиться. Так что эта черная фигурка повидала немало черных дел на своем веку. А ведь недаром, наверное, некоторые люди считают, что вещи помнят все события, происшедшие в их присутствии. Все они — и хорошие и плохие — отражаются на их ауре, которая впоследствии, если будет сильной, может повлиять и на будущее. Впрочем, можно верить в это или считать полной чепухой, но фактом остается то, что история у этой статуэтки темная.

— А как она попала к вашему отцу? — спросила Лариса.

— Я не знаю, — ответила Ольга. — Я вообще довольно мало знаю про его коллекционные дела. Уж очень не любил он рассказывать об этом. Даже эту вот свою коллекцию показывал очень неохотно.

Паршина обвела рукой все находившиеся в комнате произведения искусства.

— А куда делась эта черная статуэтка? — с надеждой спросила Лариса. — Вы не знаете?

— Кажется, отцу очень деньги были нужны, — со вздохом ответила Ольга. — А мы хоть и не отказываем ему никогда в помощи, но он очень не любит брать у нас взаймы. Тем более что и мой муж-бизнесмен не очень ему нравится. Это мы ведь его только в этом году еле уговорили жить у нас. А то он ютился в своей комнате в коммуналке, которая досталась ему, когда еще он с моей матерью разошелся, — и оттуда ни в какую. Только когда у него там совсем уже потолок потек и стены потрескались, он и согласился переехать вместе со своей коллекцией к нам. И то, наверно, лишь из-за картин, чтобы они в тех условиях, не дай бог, не испортились. Ах, извините, — спохватилась Ольга. — Я же ведь не об этом. И вот когда ему деньги понадобились, он и решил эту статуэтку продать. Это была самая ценная вещь в его коллекции.

— А когда он принял решение о продаже?

— Довольно давно, — задумчиво ответила Ольга Витальевна. — Но… По-моему, эту черную статуэтку я видела здесь месяц назад…

— То есть он если ее и продал, то непосредственно перед тем, как пропал.

— Да… — обескураженно сказала хозяйка. — А я даже не подумала, что это может быть связано.

И тут до нее дошло. Она внезапно разрыдалась в истерике. Она поняла, что скорее всего отца больше нет в живых и причиной этому черная статуэтка. Вернее, деньги, вырученные за ее продажу.

— А кому именно он ее собирался продать? — спросила Лариса, когда Ольга Витальевна немного успокоилась.

— Нет, к сожалению, имя покупателя мне неизвестно.

— Но, может быть, вы видели кого-нибудь подозрительного или просто колоритного из тех, с кем общался ваш отец…

Ольга Витальевна снова задумалась.

— Знаете, был такой один, на бандита похожий, — сказала она. — Высокий, крепкий, но не толстый… Он как-то приезжал сюда, я еще удивилась — отец обычно с такими не общался.

— Давно это было?

— Где-то с месяц назад, — сказала, подумав, хозяйка и снова расплакалась.

— Вы не помните, как его звали?

— Нет… Какое-то очень короткое прозвище, на букву Х, — слегка покраснела Ольга Витальевна. — Хрек, Хряк… Хляп…

— Может быть, Хряп? — внезапно осенило Ларису.

— Да. Точно, Хряп, — ответила Ольга Витальевна. — А вы… Вы откуда знаете?

Она посмотрела на гостью подозрительным взглядом.

— Вы успокойтесь, — поспешила сказать Лариса. — Это всего лишь предположение. Расскажите лучше, при каких обстоятельствах пропал ваш отец?

— Да здесь и рассказывать нечего. Просто сел в машину и уехал, даже не сказал нам ни слова: зачем, куда. Впрочем, он же нам никогда и не докладывался. Это было четвертого апреля.

«За два дня до смерти Каменской, — подумала Лариса. — Если это Хряп, то что бы это значило?»

Она почувствовала, что ей необходимо подумать. Постаравшись успокоить собеседницу всеми известными ей способами и заверив, что она сделает все, чтобы раскрыть тайну исчезновения коллекционера Паршина, Лариса поспешила распрощаться с Ольгой Витальевной.

Вернувшись домой, Лариса первым делом сварила себе чашку любимого кофе, удобно устроилась в мягком кресле на кухне и закурила «Кент».

В таких условиях ей думалось лучше всего. А она чувствовала, что пришло наконец время разложить все по полочкам, не пропуская ничего.