Хворый пёс - Карл Хайасен

Оставляя мокрые следы, Дези прошлепала в кухню и взяла блокнот. Она записала инструкции, и Твилли заставил их повторить.

— Вам что-нибудь привезти? — спросила Дези.

Возникла пауза.

— Да, книгу, если можно.

— Стихи? — Дези вспомнила, как он представился служанке Эзрой Паундом.

— Я сейчас не в том настроении. Вот что-нибудь из Джона Макдональда [17] было бы здорово. И еще «Тик-Так». Мятный, если вас не слишком затруднит.

Дези невольно улыбнулась.

— Нисколько. — Что-то мягкое коснулось ее босых ног, и она подпрыгнула. Оказалось, усердная служанка подтирает накапавшие с Дези лужицы на плитчатом полу. — Почему вы думаете, что Макгуин по мне скучает?

— Он временами хандрит.

— Может, он скучает по Палмеру.

— Перестаньте. Ладно, увидимся.

— Погодите. Ухо... Что с ним делать?

— Что хотите, — сказал Твилли. — Хоть на рождественскую елку повесьте, мне все равно. Или прибейте к стене рядом с чучелами в кабинете мужа.

Да, у него действительно дерьмовое настроение, подумала Дези и сказала:

— Нет, просто интересно. Раз оно не Магарыча...

— Макгуина.

— Простите. Раз оно не Макгуина...

— Не его. Сколько раз повторять?

— Ладно, ладно. Но все же любопытно. Поди не заинтересуйся, когда прибывает такая посылочка. Правда, сейчас уже думаю, надо ли мне знать, откуда оно взялось.

— Не надо, — сказал Твилли. — Определенно не надо.

Дик Артемус и Палмер Стоут были знакомы три года. Впервые они встретились на перепелиной охоте в заповеднике Томасвилл, расположенном за границей штата неподалеку от Таллахасси. Дик Артемус был тогда мэром Джексонвилла, а также мультимиллионером, владельцем семи процветающих агентств по продаже автомобилей «Тойота». По понятным причинам он решил, что ему нужно стать губернатором Флориды, и методично стал искать расположения всех главных игроков в государственной политике. Одним из них был Палмер Стоут — известный лоббист, посредник в сделках, специалист по улаживанию проблем.

Стоут не особо желал знакомиться с Диком Артемусом, поскольку недавно приобрел «тойоту-лэндкрузер», доставлявшую одни неприятности: замкнуло электроподъемник окна, проигрыватель заклинило с компакт-диском Кэта Стивенса, [18] четырехколесный привод функционировал лишь при задней передаче. Приятель Палмера, знакомый с Диком Артемусом, довел до сведения последнего сии огорчительные моменты, и через два дня к подъездной аллее Стоута доставили на платформе новехонький «лэндкрузер». Следующим утром Стоут чартерным рейсом вылетел в Томасвилл.

Перепелки оказались невероятно шустрыми, но ему удалось подстрелить несколько штук. Вторым приятным сюрпризом стал Дик Артемус: раскованный, весьма обаятельный и презентабельный, с непременно безупречными зубами и густой седой шевелюрой. Парень действительно может победить, подумал Стоут; Артемус был на три дюйма выше и в десять раз симпатичнее любых кандидатов-демократов.

В профессии Стоута было неразумно принимать чью-либо сторону (никогда не знаешь, как могут перемениться политические течения), но Палмер потихоньку свел Дика Артемуса с крупнейшими во Флориде донорами избирательной кампании; большинство оказалось клиентами Стоута в сделках по недвижимости, а также промышленным и сельскохозяйственным предприятиям. Симпатичный автомобильный магнат произвел на них благоприятное впечатление. К середине лета, за два месяца до того, как республиканцы выдвинули своего кандидата, Дик Артемус собрал более четырех миллионов долларов в пожертвованиях, в большинстве своем прослеживаемых и даже законных. Он отправился побеждать на всеобщих выборах, имея хорошенький запас в 200 000 голосов.

Дик Артемус не забывал ценного руководства Стоута на первых этапах, да Палмер и не позволял забыть. Обычно услуги требовались лоббисту, но бывали случаи, когда губернатор звонил сам. Они сократили выезды на охоту по выходным, поскольку оба согласились — неосмотрительно показываться на людях вдвоем. Стоут не мог себе позволить распрощаться с демократами, а Дик Артемус не мог допустить, чтобы его заклеймили марионеткой лоббиста скользких дельцов. Их отношения оставались дружескими, если не сказать близкими. Когда (меньше чем через год!) Палмер сдал «тойоту» в счет покупки нового «рэнджровера», Дик Артемус дипломатично скрыл свое огорчение. Будут новые выборы, и связи Стоута понадобятся.

Естественно, губернатор ответил согласием, когда Палмер обратился с редкой просьбой о встрече наедине. Помощник губернатора Лиза Джун Питерсон, ответившая на звонок, поняла, что дело серьезное, поскольку Стоут не пытался заигрывать, не приглашал посидеть в баре, не спрашивал размер платья, чтобы купить ей маленький подарок, когда в следующий раз окажется в Милане. Голос был напряженным и расстроенным, таким Лиза Джун Питерсон Стоута не помнила.

Дик Артемус организовал очередной закрытый прием в губернаторском доме (он ими славился) и устроил, чтобы Стоут вошел через служебный вход, не попадаясь на глаза гостям и репортерам. В меню значились запрещенные к лову детеныши омара, конфискованные морским патрулем у браконьеров в Ки-Ларго и доставленные в Таллахасси служебным вертолетом. (Тем, кто задавал вопросы, объясняли, что рачки-недомерки предназначены для кухни сиротского дома при местной церкви, и едва подвернется оказия — например, обед с настоятелем, — благотворительный акт состоится.)

Омарчики были такие мелкие, что Палмер Стоут тотчас отложил вилку и стал есть руками. Дик Артемус невольно отметил, как Стоут аккуратно складывает пустые скорлупки на край замасленной тарелки; такая педантичность совсем не вязалась с неряшливым чавканьем.

— Мост, — сказал Стоут после второго бокала вина.

— Какой мост?

— На Жабий остров. Проект «Буревестник». — Стоут, набивший рот омарчиками, походил на пятнистого пучеглазого окуня.

— А в чем проблема, Палмер? — спросил Дик Артемус. — Деньги заложены в смету. Дело сделано.

— Нужно, чтобы ты это отменил.

— Ты шутишь?

— Нет. Вопрос жизни и смерти.

— Этого мало.

— Дик, ты должен наложить вето на строительство моста.

— Ты просто спятил!

— Нет. Вот послушай.

Стоут льняной салфеткой вытер масляные руки и неторопливо допил вино. Потом рассказал всю историю с пропажей собаки: ополоумевший маньяк проник в дом, выкрал Магарыча и поклялся убить пса, если Роберт Клэпли получит новый мост; Дези пригрозила бросить Стоута, если он не выполнит требования похитителя, а еще один дорогостоящий развод ему не по карману; он не может позволить, чтобы этот унизительный случай попал в газеты и на телевидение; наконец, он сильно любит глупую собаченцию и не хочет допустить ее гибели.

— Все этот чертов Вилли Васкес-Вашингтон, да? — раздосадованно пробормотал губернатор. — Ему от меня еще что-то нужно.

Палмер Стоут поднялся.

— Господи, неужели ты думаешь, будто я затею похищение собаки, чтобы прикрыть никчемного жмота и пидора Вилли? Да плевать я на него хотел! Черномазый гнус, размазанный по ветровому стеклу жизни!

— Ладно, тише, тише! — По губернаторскому дому разгуливали триста юных скаутов, и Дик Артемус не хотел, чтобы сквернословие Стоута достигло их нежных ушей.

— Я забочусь о своей репутации, — продолжал Стоут. — О своем браке, финансовом положении и будущем в целом...

— Какой породы собака? — спросил губернатор.

— Черный лабрадор.

— Знаю, они здоровские, — добродушно улыбнулся Дик Артемус. — У меня было три штуки.

— Тогда ты понимаешь.

— О да! — Губернатор выставил ладони. — Я, разумеется, люблю этих собак, Палмер, но ради них не стал бы заваливать проект общественных работ на двадцать восемь миллионов долларов. Мухи отдельно, котлеты отдельно.

— Я не призываю тебя загубить проект, мой друг. На следующей неделе ты накладываешь вето лишь на строку с мостом. Возможно, Клэпли немного повизжит. И Рутхаус завопит. Мой трехнутый похититель прочтет в газетах, что сделка по «Буревестнику» вдруг накрылась, отпустит Магарыча, и все получится тип-топ.

— Какого Магарыча? — недоуменно спросил Дик Артемус.

— Так собаку зовут, это долгая история. Главное, Дик, как только я получаю пса, вот что ты делаешь: собираешь законодателей в Таллахасси на специальную сессию.

— Из-за моста? Ты что! Пресса меня растерзает.

Возбужденный Стоут схватил непочатую бутылку вина.

— Дик, по бессмертному выражению «Джетро Талл», [19] ты иногда бываешь дубина дубиной.

Губернатор взглянул на часы.

— Давай только самую суть.

— Слушай. Ты созовешь специальную сессию не ради какого-то вшивого моста, а ради просвещения. Тебе не нравится, как коллеги-законотворцы поработали над твоим планом по системе образования...