Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark - Ронни Джеймс Дио

Приблизительно в это же время изменился и мой голос, стал чуть грубее, и я запел в своем стиле. Такой вокал подходил нашей музыке, и чем больше я двигался в этом направлении, тем естественнее и правильнее звучал. Как будто я пел так, как и должен был, по моему мнению, звучать певец в то время. Я вдруг стал сомневаться, как мой голос должен звучать, поэтому для самовыражения решил использовать свой настоящий голос, не ставя никаких рамок. Впервые в жизни я пел от сердца.

К этому времени у нас было уже достаточно материала, чтобы продержаться на сцене еще как минимум шестьдесят минут, но нужно было проверить свои силы, впервые исполнив новый материал живьем. Решили снять оружие с предохранителя: никаких чужих песен.

Мы приняли предложение от клуба за пределами Бингемтона под названием The Inferno. За пару лет до этого мы там уже играли и знали, что в этом месте по-прежнему любят танцевать. Также мы вспомнили, что владелец клуба обладал очень тонким слухом. Подготовив три четверти сета и предвкушая возможную враждебную реакцию со стороны публики, мы вышли на сцену, не зная, чего ожидать. С первых секунд все было превосходно. Столы отодвинули, и публика, скрестив ноги, сидела на полу. Они пришли слушать. Серьезные лица. Помню, подумал: «Ничего себе! Что же мы такого натворили?».

Мы врубили усилители, проверили, включены ли у Мики Ли и Гэри инструменты, и незамедлительно перешли в наступление. Реакция не заставила себя ждать – волшебно, невероятно, но больше всего – дерзко. Тогда все злоупотребляли этим словом, но это действительно было дерзко – что стало определяющим моментом в моей жизни: первая искренняя связь с публикой. Мол, не нравится – не ешь. Больше мы не прикрывались чужими песнями, а играли исключительно свои, и как же приятно, что наше детище сразу же пришлось по вкусу. Невероятно!

Но мы только начали. Одной из любимых групп Рока были Blue Cheer, чья напоминавшая Хендрикса композиция «Summertime Blues» стала теперь настоящим рок-гимном. Живьем они звучали настолько мощно и громко, что, когда выступали в Нью-Йорке, их было слышно даже в Лондоне. К сожалению, дальше дела не пошли, но зато вы понимаете, на какой невыносимой громкости любил играть Рок.

Я был не прочь играть на максимальной громкости, но хотел, чтобы звук был сбалансированным и нас по-прежнему было отчетливо слышно. Поэтому мы не пожалели денег на восемь усилителей Marshall мощностью 200 Вт и четыре басовых комбика Marshall мощностью 200 Вт, а к ним купили двадцать кабинетов 4×12. А когда и этого оказалось недостаточно, отправились на консультацию к мастеру, Джону Стиллуэллу.

Доук, как он просил себя называть, был гуру инструментов и прекрасно разбирался в настройках усилителей. Он и сам любил безумную громкость. Любой, кто приходил к нему советоваться по поводу оборудования, сначала подвергался обязательным испытаниям. Если ты играл громко и хотел звучать еще громче, то, вероятно, его это устраивало, но если ты – мягкий и скромный музыкант – берегись! Он ругал тебя, называя «банальным» (одно из самых оскорбительных слов Доука, если у тебя очень слабый уровень звука и кроткое поведение) и бесцеремонно отправлял домой. Можно только представить, как он нас обожал.

Доук немедленно взял на себя обязательство разогнать все наши усилители с 200 Вт до 375 Вт. Они так сильно нагревались, что каждый усилитель требовал два специально установленных вентилятора, чтобы аппарат не вырубился. Доук смастерил нам систему громкой связи, которая выдерживала невероятный звук, лавиной обрушивавшийся со сцены, и настроил бустер мощности, назвав его «Боров». Все для того, чтобы помочь Року достигнуть цели – рубить музыку на адской громкости.

Где бы Elf ни выступали (за исключением сцены ограниченного размера), мы всегда ставили двадцать четыре кабинета. В более мелких клубах звук, исходивший от двадцати четырех вентиляторов, сам по себе был громким, но шепотом по сравнению с тем, каким получался звук. Лилипуты звучали как гиганты.

Наряду с изменениями в музыкальном направлении – и названии – сменился и наш внешний вид. Мы довольно далеко ушли от опрятного образа первой половины 60-х, как и все остальные в Америке, кому не было тридцати. Все же, выглядели мы довольно убого. Мы с Гэри и Роком носили бороды, сочетавшиеся с чрезвычайно длинными волосами, а одевались в уличное (рваные джинсы и футболки). В Великобритании преобладал глэм-рок и помпезность, но до нашего уголка мира эта мода еще не дошла – и слава богу! Нам потребовалось немало времени, чтобы отрастить такую шевелюру. Мы совершенно не спешили ее отрезать и начинать наносить подводку для глаз, красить губы и румянить щеки.

Мы продолжили играть на вечеринках в колледжах, но вскоре стали в тех же самых университетах устраивать концерты. В колледже Коннектикута договорились выступить на разогреве у быстро набирающего популярность Элтона Джона и его группы, и это было незабываемо. Гитарист Дэйви Джонстоун, басист Ди Мюррей, барабанщик Найджел Олссон и Элтон были на пике формы и потрясли каждого своими великолепными гармониями, замечательным восприятием музыки и потрясающими песнями. Я пришел к выводу, что, если это своего рода стажировка, то сама работа должна быть еще интереснее и увлекательнее.

Наш менеджер Брюс устроился в Нью-Йорке сотрудником влиятельного рок-агентства ATI (American Talent International), что позволило ему без труда договариваться насчет выступлений Elf, но мы считали, что следующим шагом должны записать свои замечательные песни на пластинку, поэтому Брюс принялся выбивать нам контракт. Устроил прослушивание в офисе тогдашнего президента Columbia Records Клайва Дэвиса.

Клайв являлся самым популярным руководителем лейбла в музыкальном бизнесе. С тех пор, как летом 1967-го он посетил поп-фестиваль в Монтерее, штат Калифорния, Клайв лично подписал Дженис Джоплин, Лору Ниро, Electric Flag, Карлоса Сантану и приблизительно в то же время, когда вел переговоры с Брюсом по поводу Elf, Клайв собирался подписать никому не известную новую группу из Бостона под названием Aerosmith, и еще менее известного неряшливого певца-композитора из Нью-Джерси по имени Брюс Спрингстин. И хотя справедливо будет сказать, что умение Клайва все превращать в золото в случае с Elf не сработало, встреча повлекла за собой цепочку совершенно неожиданных событий, которые вскоре приведут меня к следующей фазе моего музыкального путешествия.

Начало определенно было оптимистичным. В октябре 1971-го Deep Purple собирались в тур по США, как вдруг вокалист Ян Гиллан заболел гепатитом, вынудив