Виктория. Искусство жить без нижнего белья и угрызений совести - Екатерина Каляева

В прошлый раз я задала ей на дом написать письмо. Она была к этому готова. Помню, когда я учила испанский, тоже делала такое задание. И так увлеклась, что сочинила целый рассказ. Вообразила, будто пишу письмо подруге. Навертела там такого! Сама потом перечитывала и удивлялась, откуда во мне вдруг взялось столько фантазии. Детектив, дружба, интриги. Все там было. Теперь была очередь Лусии.

Во время урока мы изучали сослагательное наклонение. «Если бы, да кабы», как говорят по-русски. Тема сложная. В испанском она гораздо проще.

В конце занятия я, как обычно, дала Лусии небольшое задание на проверку усвоенных знаний, а сама тем временем решила почитать написанное ею письмо.

Это оказался рассказ о девочке и ее тете. С каждым предложением я все больше убеждалась в том, что это не просто рассказ. Это ее история.

Лусия рассказывала о своем детстве в деревне. Мама была работником полиции. Жила в городе. Появление ребенка совершенно не вписывалось в ее планы строительства карьеры и продвижения по служебной лестнице. Отца не было. Когда Лусия родилась, мать практически сразу отправила ее в деревню к своей сестре. Та приняла. У нее уже было двое детей. Лусия не была обделена вниманием тети. Его было не меньше, чем у двоюродных братьев. У всех было не по многу.

У тети не было образования. Она работала на местной ферме, и у нее часто менялись мужчины. Но она любила своих детей, и Лусию тоже.

Она не была идеальной матерью. Часто оставляла их дома без присмотра даже в малом возрасте. Забирала из школы самыми последними. Плевала с высокой колокольни на насморки и не заморачивалась о том, чтобы дома был готов обед. Но она всегда находила в себе силы, чтобы дети знали: их примут, что бы ни случилось. В любом состоянии. С любым поведением. Независимо от успехов и поражений. Лусия любила эту женщину, как родную мать. Больше, чем родную мать. Она была достойна уважения с самой большой буквы. Достойна самых добрых чувств. Она спасла Лусию, хотя не имела ни престижной профессии, ни высоких достижений.

Я читала, и ком в моем горле становился все крепче. Мне не хотелось сейчас исправлять ошибки. Сделаю это в другой раз.

А вдруг мне тоже не нужно ставить высокие цели и соответствовать чужим ожиданиям? А вдруг не обязательно быть врачом, чтобы уважать себя? Вдруг в мире и правда нет людей первого и второго сорта?

***

Бенха смотрел мне прямо в глаза.

– Я улетаю в Мадрид.

– Надолго? – В моем голосе слышалась слабая надежда. Я боялась услышать ответ.

– Да.

В моей груди заболело. Резко. И я проснулась.

Боль не отступала. Как будто тугой узел из отчаяния и тоски изо всех сил стягивал меня изнутри. Я чувствовала его физически.

Во сне мне было так горько. Но ведь это был всего лишь сон. Почему же это чувство не отпускало меня наяву? Ведь это не было правдой. Бенха никуда не собирался.

Вдруг я поняла, что таращусь в темноту, почти не моргая. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Мышцы шеи и плеч немного расслабились. Я убрала волосы со лба и перевернулась на бок. Ерунда какая-то.

Этот сон нельзя было назвать плохим. В нем не произошло ничего страшного. Просто он был другим. Он выплеснул мои эмоции на физический уровень. Вот оно – то, о чем говорил мне Бенха, столько раз твердила Берта и писали сотни психологов в интернете. Я почувствовала эмоцию в теле. Утрата, пусть и гипотетическая, причиняла дискомфорт. Давила. Распирала. Угнетала.

Открытие этой ночи было для меня феноменальным. Я была благодарна этому сну. Он разбудил меня. Сделал живой.

***

Вечером я попросила Бенху проводить меня домой.

Мы сидели на верхних ступеньках металлической лестницы возле входа. Я не хотела, чтобы он уходил.

Каждой клеточкой я была с ним. Была напряжена и расслаблена одновременно. Чувствовала эту близость даже при том, что он еще не успел дотронуться до меня.

На несколько секунд в воздухе повисла пауза. Я замерла… в предвкушении чего-то. Бенха смотрел на меня, будто желая сказать нечто важное. Но вместо того, чтобы сделать это, поцеловал. Все произошло так стремительно, что я даже не успела опомниться. Только целуя его в ответ, я поняла, что происходит.

Мы долго сидели рядом и говорили. Потом молчали. Потом снова говорили. Временами это был даже не диалог – просто возможность открыться.

Я легла головой ему на колени и свернулась калачиком. Мне вдруг жутко захотелось наплевать на нормы и позволить себе эту слабость – скинуть броню безразличия и оголить свою уязвимость. Показалось, что сейчас можно. Что я в безопасности.

Мне было все равно, что будет завтра. Я была здесь и сейчас. С мужчиной, который, без сомнений, оставит в моем сердце след навечно, чем бы это ни закончилось.

***

Утро вошло в мою жизнь невесомыми шагами и принесло с собой сказочно мягкое пробуждение.

Я натянула съехавшее одеяло, чтобы прикрыть свою наготу. В комнате витал приятный аромат кофе, который Бенха варил на кухне. Возможно, я тоже когда-нибудь научусь это делать. Вставать я не стала. Просто ждала.

Бенха зашел в комнату с двумя чашками в руках и широко улыбнулся, когда увидел, что я уже не сплю. На нем были одеты только джинсы. Он выглядел очень привлекательно. Я тоже не смогла удержаться от улыбки. Поставив кофе на прикроватный столик, он лег и поцеловал меня. Я ответила тем же. Не хотелось ничего говорить. Хотелось просто наслаждаться этим забытым чувством нежности и заботы, которое окутало меня с появлением Бенхи в моей жизни.

– Давай останемся сегодня дома, – сказал он, сев рядом и ласково проводя кончиками пальцев по моему плечу.

– Давай, – недолго думая, ответила я.

Мы провели вместе весь день. Смотрели кино. Дремали. Ели. Днем выходили на недолгую прогулку по окрестностям. Бенха не понимал, чем мне так нравятся эти улицы. Для него они были самые обычные. Не понимал, почему я, никогда раньше не бывавшая в Casa Milà и Casa Batlló, предпочитаю им обычные переулки и ничем не примечательные проспекты, каких тысячи во всем мире. А я не хотела никакой экзотики. Наоборот, мне хотелось почувствовать, что я нахожусь в обычном месте. Знакомом мне месте. Том, где действуют привычные мне механизмы поведения. Где я не турист. Где можно чувствовать