Мосгаз и другие преступники Страны Советов - Сергей Альбертович Холодов

убийцу признали дегенератом на почве хронического алкоголизма. Суд над первым маньяком Союза проходил в здании Политехнического музея. О процессе много писали: ничего подобного до этого в Стране Советов не было. Всем хотелось разобраться, почему человек, честно (а, может, не вполне честно?) воевавший в годы Гражданской, стал чудовищем. Писатели, врачи, юристы — все чрезвычайно интересовались этим делом. Неужели дело только в алкоголизме? В одержимость нечистым в то время не верили, внятных объяснений ждали от врачей. Читатели ждали новых репортажей о «шаболовском душегубе». На суде вели фотосъемку. Комарову было 45 лет, но выглядел он изможденным стариком. Все-таки, быть серийным убийцей — дело неблагодарное, да и алкоголизм никому еще не добавлял здоровья.

Рассказ о 33 жертвах

Сразу стало ясно: он не имел отношения к криминальному миру, они с женой работали вдвоем. Да и супругу он привлек не сразу, по существу, случайно. На суде Комаров с гордостью сообщил о 33 жертвах, но следствию удалось доказать лишь 29 убийств. Впрочем, приговор и так был очевиден — смертная казнь. Он хотел показать себя идейным коммунистом, который непримирим к спекулянтам, которых во время НЭПа развелось видимо-невидимо. Особенно на Конном рынке. Его спрашивали: а почему вы обворовывали их? Тут ни он, ни супруга ничем не могли оправдаться. Поражало зверское хладнокровие, с которым супруги убивали, расчленяли и прятали трупы. В них, кажется, ни разу не шевельнулась совесть. Комаров не раскаивался, весело говорил, что на одно убийство ему хватало получаса. А потом объявил, что готов убить еще 60 человек, слишком много уж у нас в стране сволочей.

«Все околеем»

Никаких богатств у него дома не нашли: видимо, он все пропивал и проедал. Да и награбил, по собственному признанию, на 30 долларов по рыночному курсу. Это даже по тем временам небольшие деньги. Он спокойно пожимал плечами: «Казнь? Ничего страшного. Все мы околеем». Народные заседатели в ужас приходили от таких заявлений. Заседания шли недолго — три дня. Приговор не вызывал сомнений — высшая мера.

Легенды о шаболовском душегубе

Супругов Комаровых расстреляли в июле 1923 года, а их детей отдали на воспитание в приют. С тех пор фамилия Комаров на протяжении многих лет стала нарицательной — так москвичи в обиходе начали называть убийц. А в годы Великой Отечественной войны, когда другие трагедии заслонили проделки маньяка, появилась легенда, что его сынок переметнулся на сторону немцев и десятками расстреливает коммунистов, евреев и партизан. Мол, яблочко от яблоньки недалеко падает. Но это только байка…

Прифронтовой табачок

Весной 1943 года оперуполномоченному ОБХСС лейтенанту Федору Невзорову поручили плотно заняться центральным аппаратом и организациями Наркомата пищевой промышленности СССР. Направляя Невзорова на этот участок «фронта», начальство сразу предупредило: работы впереди — непочатый край. В годы войны даже самый заурядный хлебокомбинат становился предметом повышенного интереса воров и спекулянтов. Поэтому руководство ОБХСС предупредило Невзорова, что ему придется иметь дело с матерыми преступниками, изрядно поднаторевшими в криминальном ремесле. Так оно и получилось.

Одно из первых серьезных дел военной поры, которое довелось распутывать молодому оперативнику Невзорову — хищения на московской табачной фабрике «Дукат». Табак в годы войны относился к разряду супердефицитных товаров. На черном рынке за пачку папирос спекулянты просили бешеные деньги. Неудивительно, что в 1942 году группа работников фабрики организовали масштабные хищения табака, который тут же уходил на черный рынок. А чтобы скрыть хищения, аферисты придумали простой, но вполне эффективный способ: оформлять хороший табак как не пригодный для употребления. Поскольку при производстве папирос часть табачного сырья уходит в отходы, мошенники искусственно завышали процент отходов и аккуратно фиксировали это в бумагах. В результате за один только 1943 год с фабрики «Дукат» было похищено табака на общую сумму в сто тысяч рублей.

В начале 1944 года сотрудники ОБХСС арестовали несколько работников фабрики, причастных к хищениям, а также их подельников, продававших похищенный товар на черном рынке. Заправлял торгашами некто Мирзоев, крупный делец, имевший обширные связи в Москве и считавший себя неуязвимым для правоохранительных органов. Впрочем, оказавшись в кабинете на Петровке, 38, Мирзоев понял, что его могучие связи не помогут, и начал активно сотрудничать со следствием. В результате с помощью Мирзоева удалось вычислить всех участников табачной аферы. По делу тогда проходили в общей сложности 12 человек.

Не успели Невзоров и его коллеги завершить «табачное» дело, как пришлось подключаться к другому — «бельевому». Суть его заключалась в следующем. По существующим санитарным нормам, все работники пищевой промышленности обязаны носить специальные халаты и костюмы. Шили эти халаты предприятия Московской межобластной конторы, а также артели промышленной кооперации, заключавшие с конторой соответствующие договора. И вот начальник отдела сбыта Московской межобластной конторы некто Тавшунский придумал, как подзаработать на халатиках. Он договорился с руководителями артелей, чтобы те изготавливали одежду меньших размеров. Таким образом, получались отнюдь не малые излишки бельевой ткани, которые прямиком уходили в руки спекулянтов.

Несколько месяцев кряду Федор Невзоров и его коллеги тщательно собирали улики. Чтобы доказать факт обмана, пришлось даже проводить специальные лабораторные исследования, которые установили серьезные нарушения ГОСТа при производстве спецодежды. И когда Тавшунский был арестован, оперативники представили вполне убедительные доказательства его преступной деятельности. Под давлением улик Тавшунский не только сознался в содеянном, но и назвал своих подельников. Выяснились также и масштабы хищений. Почти за два года аферы преступники умыкнули бельевой ткани на общую сумму 180 тысяч рублей. Из них 40 тысяч Тавшунский получил от руководителей артелей в виде взяток. Ровно половину этих денег он передал своему непосредственному начальнику — управляющему Московской межобластной конторой — за молчание.

Серийник 1944 года

17 июля 1944 года по центру Москвы провели колонны немецких солдат и офицеров, взятых в плен в ходе успешного советского наступления в Белоруссии. Посмотреть на плененного врага сбежалась вся Москва. Дабы избежать эксцессов, охраной порядка в центре города в тот день занимался весь личный состав московской милиции. И все-таки без ЧП не обошлось. Правда, никакого отношения к пленным немцам оно не имело.

…Продуктовый магазин на Коровьем валу, недалеко от Калужской площади. До обеденного перерыва оставалось несколько минут. Посетителей не было, весь персонал магазина ушел посмотреть на пленных немцев. В торговом зале дежурили лишь две сотрудницы: Катя Смолина и Дарья Ковалева.

Когда после обеденного перерыва в магазин вошли люди, их взору предстала жуткая картина: на полу лежали два окровавленных трупа, все было перевернуто вверх дном и залито кровью. Уходя, злоумышленник выгреб из кассы