Роман с Бузовой. История самой красивой любви - Ольга Бузова

В тот день на вип-домик претендовали Май с Солнцем. И из трех домиков, в которые можно было заселиться, ребята выбрали именно тот, где жили мы. И нас общим голосованием решили выселить. Причем аргумент был один: «У Оли с Ромой сейчас проблемы в отношениях, и именно поэтому им нужно проверить свои чувства в общем доме».

Я была в шоке: неужели у ребят нет никакой человечности? Ну ладно, не любите вы нас. Но зачем же выселять? Что это вдруг Маю с Солнцем так приспичило заселяться именно на этой неделе, и именно в тот домик, где жили мы? Это был тройной удар для нас: сначала мы ругаемся из-за Стаса, затем чуть не уходим с проекта на мужском голосовании, а теперь еще и из домика нас выселяют! Из единственного места, где мы могли побыть только вдвоем, где могли спрятаться от всех…

И хотя еще совсем недавно я немного завидовала ребятам, которые заезжали в новый дом, сейчас я плакала оттого, что не хотела выезжать из нашего домика. Я вспомнила, как мы его обустраивали, как жили в нем почти четыре месяца, и мысль о том, что теперь нам предстоит тусоваться в новом доме со всеми, да еще и жить в разных комнатах, была мне очень неприятна. Не зря говорят: «что имеешь, то не ценишь», или что-то вроде того. Я еще раз в этом убедилась, когда до конца осознала, что теперь наш домик уже совсем не наш…

Письмо Роме от Оли:

«Любимый, поздравляю тебя с 4-мя месяцами. Пусть наши чувства крепнут с каждым днём. Ты — моя опора, моя любовь, страсть.

ТЫ — мой. ЛЮБЛЮ тебя. Твоя малютка. 18 ноября»

Письмо Оле от Ромы:

«Моей любимой девочке, моей малютке в день, когда наши сердца вместе 4 месяца: ЛЮБЛЮ ТЕБЯ очень-очень, много-много люблю!

Когда мы заехали в новый дом, все вроде было в порядке. Но только первую неделю. Ведь причина, из-за которой мы с Ромочкой ссорились, теперь находилась в одном доме вместе с нами. Стас. Он всегда был рядом. А еще был рядом не только он, но и другие ребята, многие их которых нас не любили.

К тому же нам не удавалось побыть наедине. Стоило где-то спрятаться, как тут же в этом месте появлялись другие, желающие находиться в той или иной комнате именно в это время. Приходилось молча мириться… Ведь этот домик — общий. И если раньше у меня был сдвиг по поводу того, что мне просто необходимо общение с ребятами, то сейчас я с невероятной тоской вспоминала дни, когда мы с Ромочкой по вечерам делились впечатлениями, сладко засыпали в обнимку, а утром подолгу нежились в кроватке…

Хоть теперь мы жили не в бараках, а в доме, система никак не изменилась. Мальчики должны спать в своей комнате, девочки в своей. У меня по-прежнему не было союзниц среди девчонок. Пожалуй, только Машу Петровскую я могу назвать подругой, она не раз меня поддерживала, как и я ее. Но у нее всегда хватало своих проблем: то она разбиралась с многочисленными ухажерами, то ссорилась и мирилась с девочками.

После того злосчастного голосования уже прошло чуть больше недели. Интересная особенность — на проекте все плохое очень быстро забывается. А может, просто мы с Ромкой такие. Я вот не могу долго держать обиду и злость. Прощая людей, причинивших мне неприятности, как-то легче так жить. Я в людях сначала вижу хорошее. Очень часто они этим пользуются. В общем, что было, то прошло. У меня немного подостыла злость к ребятам, да и Ромка стал более-менее с некоторыми общаться. И…

КЛУБ «FABRIC»

На поляне планировались профилактические работы. Как правило, в такие дни протирают залапанные кумполы камер. Что-то дорабатывают в аппаратной. Естественно, ни о каких съемках на площадке речь идти не могла. Редакторы нашли выход: все ребята отправляются на выездные съемки и тусят в Москве целый день. Место сбора — в клубе «Fabric», а оттуда — парами или тройками на съемку сюжетов.

Оля и Стас должны были сидеть в кафе и обсуждать сложившуюся обстановку в «нашем», уже родном треугольнике. Я, Степа и Нелидов Саша, по замыслу редакторов, должны порыбачить в ноябрьской Москва-реке.

Но совсем не эти события стали главными. Сегодня мы впервые могли представить свое творчество. Наши песни услышат в клубе «Fabric» все, кого вместит тысячный танцпол!

Шоу началось с показа. Длинноногие девочки четко чеканили отрепетированные движения, мы же пялились на новые лица, тела, задницы. Надо же, Оля изволила стоять во время просмотра рядом со мной! Более того, она ловила мои откровенные взгляды на полуголые тела симпатичных моделей, одергивая меня. Она ревновала! Не могу сказать, что я этим не был доволен. Хотя бы так она проявляет внимание ко мне, давая понять, что мы все-таки вместе. Приятно.

Девочки-модели показали последние наряды какого-то всемирно безызвестного Кутюрье, и настало наше время. Мы отправились в гримерку.

Весь вечер я стремился не подпускать к Ольге билибейца. Но время от времени этот упырь все-таки проникал в сферу ее общения. Моя же негласная задача в эти моменты была просто присутствовать рядом, создавая между ними неловкость и дискомфорт, мешая общаться (на войне все средства хороши). Оля нервничала, Стас переживал, а я радовался.

Верх же моих переживаний сосредоточился на песне «Взять тебя», которую Оля поет как раз вместе с братьями. Они пели, а я, как законченный Отелло, следил за каждым ее движением, каждым жестом. А еще — за Стасом: не дай ему бог ее коснуться!

Думаю, своим пристальным взглядом я мог бы прожечь Оле дырку в кофточке, а Стасу — дупло, чтобы там поселился огромных размеров скунс. Но, к сожалению, ничего подобного не произошло.

Совместной песни Стасу, видимо, было недостаточно, и он решил меня окончательно добить и уничтожить меня.

— Эту песню я посвящаю тебе, Оля, — очень трогательно сказал Стас после финального аккорда и протянул ей букет красивых белых роз. — Ты знаешь, как мне сложно сейчас говорить, но скрывать свои чувства я больше не могу… Я люблю тебя… .

Его слова слились с ревом тысячной толпы! Люди ликовали!

— Ну зачем ты, — смущенно ответила Оля, а в глазах блестело немыслимое упоение сказанными словами.

— Вот гондон! — прошипел я, играя от злости желваками.

Как это такой умный и предусмотрительный человек, как Роман Третьяков, просто взял и забыл про цветы? Это же элементарно: подарить своей девушке в день ее первого выступления букет роз! Вот дебил! А этот жиголо не забыл. Более того — еще и в любви признался! Н-да… После таких событий я уж точно для нее не форвард.

Остаток вечера для меня был потерян. Из головы не выходила сцена признания. Униженный собственной совестью, я понуро отсиделся в гримерке, так как Олиным восторженным вниманием завладел Стас. Они не отходили друг от друга. Действительно, им было о чем пообщаться…