Не смей меня целовать - Дарья Михайловна Сорокина

— Кто это сделал? — опять орёт псих. — Ты знаешь, по глазам вижу, знаешь его!

— Давай не сейчас, — Шорох многозначительно посмотрел на меня, но извращенец уже вышел из себяи разве что комнату не крушил.

— Кто нас проклял?!

Зажала уши, но поздно, аж зазвенело всё.

Шиншилла сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и пробормотала:

— Тео, это ты. Мы находимся под твоим проклятьем.

— Когда я мог проклясть Аню? Мы не встречались с ней, когда я заболел, — Тео старался не смотреть в мою сторону, словно боялся, что один его взгляд только усугубит всё ещё сильнее.

— Первый поцелуй вполне мог стать спусковым крючком. Я знаю, о чём говорю. Это ты сделал. Возможно, подсознательно не хотел видеть рядом с ней других мужчин, и теперь никто не сможет с ней поцеловаться или оказать ментальное влияние, — рассуждал Шорох.

Вот как? Меня, выходит, заклеймили, какая прелесть! Я-то ладно, а друга за что?

— Мне незачем это. Она мне не пара! — зарычала злая морда. — Я спать!

Тео рванул прочь из комнаты, оставив меня наедине с шиншиллой. Почему-то от последних слов стало особенно больно, настолько, что появившийся в горле ком разросся до совершенно необъятных размеров. Кажется, даже грызун его рассмотрел, и как-то понуро опустил голову.

— Извини его, он немного запутался. Тео не имел в виду то, что сказал. Ты нравишься ему.

— Мне всё равно, — соврала Шороху сдавленным голоском, а в ушах всё ещё звенело «Она мне не пара». — Ты, вроде, за расписанием ходил. Что у меня завтра?

— Возьми ручку и бумагу. Сейчас продиктую, я по памяти, а то сама понимаешь, у меня…

— Ага, лапки. И где я возьму письменные принадлежности?

А ещё одежду, обувь, учебники и терпение…

— В столе посмотри. Наш наниматель должен был всё устроить, — посоветовал Шор.

Я осторожно сползла на пол и, хромая, доковыляла до стола, стараясь ступать, как можно более осторожно больными ногами. Потянула один из ящичков. Ручки, карандаши, альбомы, тетради. Прямо первое сентября какое-то с кучей обновок. Вытащила чистый лист и устроилась на стуле.

— Диктуй.

— Основы безопасности в пресных водоёмах. Теория оборота: рыбы и земноводные. Физическая подготовка: плавание. Практикум по обороту в воде. Вроде несложно для первого дня, как считаешь? Всего четыре пары, — подбадривал Шорох.

Вот и всё. Меня завтра же исключат из академии. Физически ощущала, как у меня с лица схлынула кровь.

— Аня, всё в порядке? — обеспокоенно спросила шиншилла, когда под нажимом в моей руке сломался карандаш.

— Я плавать не умею. И вообще я воды боюсь.

*.*.*

Представляю, как Тео будет ржать над моей фобией, когда узнает. Шорох обещал придумать что-то вместе с извращенцем, а ещё принести антисептик. Он в который раз извинился и оставил меня на время одну. Сбежать всё равно не смогу, ноги ещё саднят, да и чтобы выбраться из квартирки нужно идти мимо чёрной морды.

Поплелась обратно в ванную. Со вчерашнего дня не мылась и, клянусь, если Тео ещё раз меня поцелует точно в свинью превращусь, так я себя и ощущаю. Список продуктов, которые извращенец употребляет, сократится на ещё одно наименование.

Вода… Воды из-под крана я не боюсь, она уже давно приручённый зверь, а вот река или озеро — совсем другое дело. Бабушка с детства не пускала меня к водоёмам, боялась, что со мной случится плохое, потому что именно так и погибли мои родители. Утонули. Её страх передался мне, и с тех пор я бросила любые попытки научиться плавать.

Вытерлась насухо и с тоской посмотрела на грязное платье. Безумно не хочу его надевать, а ещё трусы до сих в комнате моих похитителей. И как быть? Точно не пойду туда унижаться. Лучше без белья, чем попросить Тео вернуть пикантный предмет гардероба.

Забралась с ногами на кровать. Мозоли больше не кровоточили, но выглядели неважно. Тяжело вздохнув, натянула одеяло до самых бровей. Видимо, в нём и пойду на завтрашние занятия. А плавать голышом. Купальника-то у меня всё равно нет, вообще ничего нет, кроме новеньких тетрадей…

Сама не заметила, как заснула и открыла глаза уже на знакомой поляне. Она сильно изменилась с моего недавнего визита. Бутоны закрылись с наступлением сочных тёмно-синих сумерек, которые бывают только летом, а в воздухе отчётливо улавливался запах далёких костров, прелых трав и влажной земли. Сердце сдавила приятная сладкая грусть, вспомнилось детство и лето, казавшееся вечным.

Села в высокой траве. Даже в этом мире, ноги оказались не в лучшим состоянии, словно меня сюда выдернуло прям с кровати! Точно. Рядом лежало моё полотенце, и я быстро обмоталась им, пока юноша с серыми глазами не появился. Это же его мир?

— Привет, — раздалось за спиной.

Я точно видела его раньше. Всё как рассказывал Тео, щемящее чувство, прекрасного ускользающего сна. Кто же ты такой?

— Привет.

На нём была невесомая белая рубашка, излучающая мягкое свечение и такие же штаны. Ткань раздувало на ветру, и она шелестела, словно крылья мотылька.

— Тебя что-то тревожит, — он склонил голову набок и, не мигая, изучал меня, словно надеялся прочитать что-то на моём лице.

— Так заметно?

— Я бы предположил, что ты чего-то боишься.

— Завтра меня ждёт занятие по плаванию, а я…

— Не умеешь? — догадался парень-мотылёк.

Кивнула и тут же увидела перед собой протянутую ладонь.

— Пойдём, покажу тебе кое-что, — ухватилась за руку, старательно придерживая слишком короткое полотенце.

Незнакомец снисходительно улыбнулся, наблюдая за моими попытками прикрыться. В следующий раз обязательно оденусь перед сном! И причешусь!

Юноша не торопил меня, медленно вёл по темно-зелёному лугу, ласкавшему босые стопы, и напевал знакомый мотив, который мгновенно ускользал из моей памяти, но был таким пронзительным, что хотелось остановиться, прижать руку к груди и слушать его бесконечно.

— Пришли, — мотылёк указал на крохотный прудик, появившийся, словно из ниоткуда.

Его обрамлял мерно качающий бархатными початками рогоз и пучки пушистой травы.

Вцепилась обеими руками в юношу, оттаскивая его подальше от тёмного, затягивающего омута.

— Не надо!

Но он уже ступил на влажный берег, а крохотная накатившая волна намочила штанины, отчего белая ткань потемнела и стала тяжёлой.

— Если будет совсем страшно, я поцелую тебя, Аня.

— Но тогда я проснусь!

— А ты не хочешь? — спросил с неизменной полуулыбкой.

— Не хочу.

Прохладная вода коснулась ранок на коже, и я прикрыла глаза от удовольствия. Боль и жжение, наконец, проходили.

— Но мне всё равно придётся это сделать. Вода не страшная, Аня. Ничего не бойся.

Пруд внезапно разлился безбрежным морем, а я в ужасе наблюдала, как