Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт

– Только не я, – отвечал он с усмешкой. – Я с самого рождения ни разу не простужался. Меня ведь никогда не кутали. Я по пустоши, словно кролик, во всякую погоду гонял. Матушка говорит, я свежим воздухом так за свои двенадцать лет надышался, что меня никакая простуда не возьмёт. Я крепкий, как сук.

Всё это время он продолжал работать, а Мэри шла за ним следом, с совком и грабельками, и помогала, где могла.

– Сколько здесь работы! – с восторгом сказал он, внезапно остановившись и оглядываясь.

– А ты ещё придёшь мне помочь? – спросила Мэри. – Знаешь, я тоже работать буду. Я могу копать, и сорняки вытаскивать, и делать всё, что ты мне скажешь. Дикон, прошу тебя, приходи!

– Я буду приходить каждый день, если ты хочешь, и в дождь и в вёдро, – твёрдо пообещал он. – Оживить сад, спрятанный за стенами! Такого я ещё никогда не делал – вот весело-то будет!

– Если ты будешь приходить, – начала Мэри, – если ты мне поможешь спасти этот сад, я… я просто не знаю, что я сделаю, – закончила она беспомощно.

Что можно сделать для такого паренька?

– Я тебе скажу, что ты сделаешь, – подхватил Дикон со своей весёлой улыбкой. – Ты потолстеешь, будешь есть, как молодой лисёнок, и научишься, как я, разговаривать с малиновкой. Да что там, ну и повеселимся же мы!

Он стал обходить сад, задумчиво глядя на стены и кусты.

– Я бы не хотел, чтобы здесь всё было как в настоящем саду, всё подстрижено, нигде ни соринки, ни травинки… А ты? – спросил он. – Мне так больше нравится, когда всё само по себе растёт, висит и друг за друга цепляется.

– Да, давай его не будем очень расчищать, – подхватила взволнованно Мэри. – Какой же из него таинственный сад, если он будет весь прилизанный?

Дикон остановился и озабоченно почесал свою рыжую голову.

– Таинственный-то он таинственный, – протянул Дикон, – но только сдаётся мне, что за эти десять лет здесь, кроме малиновки, ещё кое-кто побывал.

– Но дверка была заперта, а ключ зарыт в землю, – возразила Мэри. – Сюда никто не мог войти!

– Это верно, – согласился он. – Странное это место. А только, похоже, кусты кое-где подстрижены… и не так давно.

– Да как это может быть? – воскликнула Мэри.

Дикон присмотрелся к ветке штамбовой розы и покачал головой.

– Да! Как это может быть? – пробормотал он. – Дверка заперта, а ключ зарыт.

Мэри всегда знала, что, сколько бы она ни жила, ей никогда не забыть то первое утро, когда её сад стал оживать. Ей казалось, что это случилось в то самое утро. А когда Дикон стал расчищать землю, чтобы посеять семена, она вспомнила песенку, которой дразнил её Бэзил.

– А существуют цветы, похожие на бубенчики? – спросила она.

– Ландыши похожи, – отвечал Дикон, разрыхляя землю. – А ещё колокольчики, конечно.

– Давай их посадим, – попросила Мэри.

– Здесь ландыши и так растут, я знаю. Их здесь видимо-невидимо! Только они слишком тесно сидят, надо рассадить. Колокольчики, если их посеять, только через два года начнут цвести, но я могу тебе рассаду из дома принести. А зачем они тебе?

И Мэри рассказала ему о Бэзиле и его братьях и сёстрах в Индии, и как она их ненавидела, и как они её дразнили.

– Они вокруг меня плясали и пели:

          Мистрис Мэри, злючка Мэри,

Что ты растишь в своём саду?

Серебряные бубенчики,

Ноготки и лебеду.

Я об этом вспомнила и подумала: а существуют цветы, похожие на серебряные бубенчики? – Она нахмурилась и ткнула совком в землю. – И вовсе я не такая уж злюка!

Но Дикон только рассмеялся.

– Э‐э, – сказал он, разбивая комья чернозёма и жадно вдыхая его запах, – к чему серчать, когда на свете есть цветы и всё такое и вокруг столько зверюшек? Кто бегает, кто нору или гнездо себе мастерит, кто поёт, кто свистит, правда?

Мэри, которая стояла возле него на коленях с семенами в руках, перестала хмуриться.

– Дикон, – сказала она, – ты и вправду такой хороший, как Марта говорила. Ты мне нравишься! Ты уже пятый, кто мне нравится. Я никогда и не думала, что мне целых пять человек понравятся!

Дикон сел на пятки, совсем как Марта, когда она чистила камин. До чего же он был смешон – круглые голубые глаза, красные как маки щёки и задорный вздёрнутый нос! Смотреть на него было одно удовольствие!

– Только пять? – переспросил он. – А кто же остальные четверо?

– Твоя матушка и Марта, – отвечала Мэри, загибая пальцы, – а потом малиновка и Бен Везерстаф.

Дикон громко захохотал, но тут же опомнился и прикрыл рот рукой.

– Я знаю, я тебе кажусь чудным, – произнёс он, – но я тебе скажу: чуднее тебя я никого не встречал!

И тут Мэри повела себя очень странно. Она наклонилась и задала ему вопрос, который раньше никому бы не задала. К тому же она постаралась произнести его нараспев, как говорят в Йоркшире, – ведь Дикон так говорил, а она помнила, что в Индии туземцы радовались, если с ними говорили на их языке.

– А я тебе по нраву? – спросила она по-йоркширски.

– Да уж точно, – ответил он от души, – по нраву. Ты мне ужасно нравишься – и малиновке вроде тоже!

– Значит, вас двое, – откликнулась Мэри. – Уже двое, кому я нравлюсь!

И они с ещё большим пылом принялись снова за работу. Когда часы во дворе пробили час обеда, Мэри удивилась.

– Мне надо идти, – протянула она с огорчением. – И тебе тоже, да?

Дикон улыбнулся.

– У меня обед лёгкий, карман не оттянет, – сказал он. – Мне матушка всегда что-нибудь с собой даёт.

Он подобрал лежавшую на траве куртку и вынул из кармана небольшой узелок, завязанный в чистый полотняный платок в синюю клетку. В нём лежали два толстых куска хлеба, чем-то переложенных.

– Обычно она мне просто хлеба даёт, – сказал он, – а сегодня ещё хороший ломоть бекона добавила.

«Разве это обед?» – подумала Мэри, но Дикон явно с удовольствием думал о нём.

– Беги, поешь, – кивнул Дикон. – Я‐то со своим обедом быстро управлюсь. Успею ещё немного поработать, прежде чем домой идти.

И он уселся на землю, прислонясь к дереву.

– Позову твою малиновку, – проговорил он, – и дам ей корочку от бекона поклевать. Они страсть как сало любят.

Уходить Мэри не хотелось. А вдруг он лесной дух – она вернётся, а его уже нет? С ним было так