Подборка мелких статей из журналов о преступности - неизвестен Автор

О повреждении нравов

Дело-то - сущая безделица. Просто указали человеку его место. Деликатно и неназойливо сказали: не лезь! После указания человек свое место осознал и больше не лез. Вот и все. А если подробнее, то вот как было.

После той приватизации, когда люди "СИСТЕМЫ" отшили подальше от приватизации людей "Скифа", директор Захаренко просигналил в Москву, в Госкомимущество. Оттуда пришла телеграмма с просьбой разобраться. Разберитесь, уважаемые граждане Приморья, с сигналом и сигнализируйте нам обратно. Никого, разумеется, этот обмен сигналами не напугал, но объяснить Захаренко, что он не прав, Ларионов счел необходимым. Ведь как честный человек, он еще до приватизации сигнализировал Захаренко, чтобы тот не волновался и эту приватизацию в голову себе не брал. Сигнал был телефонным. Вежливый голос вежливо объяснил, что бывает со здоровьем, если человек слишком волнуется, и посоветовал: спокойнее, товарищ. Товарищ не понял.

Когда Захаренко подошел к машине, он почувствовал удар в ногу. Не сообразив, что произошло, Захаренко нагнулся, и тут прогремел взрыв. Он упал на косогор, покатился по склону, а когда попытался подняться, прогремел второй взрыв.

Захаренко по чистой случайности остался жив. На языке приморской милиции это называлось "повреждением личного имущества".

Гольдин

Пора ввести в рассказ фигуру, которая представляется нам не менее интересной, чем фигура Ларионова. Это Гольдин, пришедший в "СИСТЕМУ", по слухам, из спецназа. Почему спецназовцу была доверена группа разведки, не совсем ясно, но, видимо, были на то какие-то основания. Вряд ли Ларионов поставил бы на столь ответственное место человека, имеющего о разведке смутное представление. В группе Гольдина дело было поставлено солидно, что доказывалось целым рядом успешных мероприятий. Следует учесть, что и Владивосток, и Приморье в целом к 92-ому году было уже "схвачено" и не одной лишь "СИСТЕМОЙ". "СИСТЕМА", несмотря на хорошо отлаженные связи, вынуждена была оказаться готовой в любой момент дать отпор наступающим на ее интересы. Даже если это было микроскопическое, невидимое невооруженным глазом наступление. То, что некий Корсунский хотел уволится из "СИСТЕМЫ" было недопустимо, но еще не тянуло на убийство. Убийством запахло, когда разведка донесла, что он договорился о работе в кафе "Перспектива".

В "Перспективе" работал свой человек, которого завербовала разведка. Он и донес.

Обстоятельства, по которым происходила вербовка этого человека, интереса не представляют: был применен "силовой" вариант. Человека схватили вечером, связали и бросили в подвал, принадлежащий Ларионову. Во Владивостоке было очень много квартир, принадлежащих Ларионову, и они тоже становились временами местом "обработки" или убийства, нов данном случае им был подвал. После тяжелого избиения жертву оставили в подвале на ночь лежащим без сознания. Утром, спустившись в подвал, парня развязали, привели в себя, пообещали денег (и наверняка дали обещанное) и предложили подписать обязательство о сотрудничестве. Так в кафе "Перспектива" появился свой платный агент.

О намерении Корсунского уйти к Самойленко стало известно сразу, а когда тот пришел к Ларионову с заявлением об увольнении, Ларионов предложил сначала заплатить в возмещение ущерба миллион рублей. На дворе стоял девяносто второй год и миллиона Корсунский собрать сам не мог. Тогда Самойленко предложил братьям Ларионовым встретиться для обсуждения вопроса. Ларионовы обсуждение поняли по-своему и, приехав командой в несколько десятков человек, кофе основательно, хоть и не до конца разгромили. От полного разгрома спасла охрана Самойленко. Тогда и было решено Самойленко уничтожить.

Операцию разрабатывал Гольдин. Надо сказать, убийство "авторитета" в Приморье - дело непростое. Помимо организации самого убийства, надо провести широкие разведывательные действия, дабы выяснить, где именно из многих конспиративных квартир приговоренный может находится. Донесения разведки собираются в обширные досье, которые тщательно систематизируются по признакам местожительства, деловых связей.., женщин, мест отдыха, наличия поблизости от изучаемой персоны собственной агентуры, вкусов и пристрастий не одного лишь объекта наблюдения, но и его окружения, проходящего в досье под грифом "инфраструктура". Все эти донесения просматриваются лично Ларионовым и носят следы его пометок. Он указывает, кто именно из окружения его интересует и какие подходы следует применить. Среди подходов рекомендуется и такой: семья, дети. Любопытно, что "автомобили" выделены в особое досье. И хотя разведку интересует абсолютно все, автомобили выделяются отдельно и проходят под грифом "Учет автотранспорта".

Гольдин работал около года. В группу подготовки убийства Самойленко входили еще четверо. До этого уже была сорвана одна попытка взрыва. Тогда во время ремонтных работ (получить на них разрешение ничего не стоило - везде находились "свои" люди) была вскрыта земля возле кафе, в которую были аккуратно уложены кабель и взрывное устройство. Взрыв сорвался по вине проезжавшего мимо КАМАЗа, перерезавшего провод, ведущий к взрывателю. Второго срыва Ларионов не простил бы. Поэтому так тщательно изучались возможные способы убийства, чтобы выбрать один - самый верный. Таким способом было определено убийство через окно в спальне.

Но тут события внутри "СИСТЕМЫ" начали разворачиваться таким образом, что Ларионову стало не до Самойленко. Но прежде чем переходить к этим событиям, еще раз посмотрим на фигуру Гольдина. Наше внимание к нему объясняется только тем, что он жив. По тому, как развивались события, по логике вещей он должен был погибнуть. Ведь люди погибали и за менее значительные проступки, как погиб, например, капитан 1 ранга, офицер разведки Полуянов.

Как погиб Полуянов?

Он появился в "СИСТЕМЕ" одним из первых и можно сказать, вместе с Ларионовым ставил "СИСТЕМУ" на ноги. Сохранив все свои служебные связи в разведке и регулярно поддерживая их, он представлял собой важнейший информационный канал. Как якобы предполагает следствие, Полуянов почувствовал, что "СИСТЕМА" становится все более и более жесткой структурой, пребывание в ней опасно для жизни, и решил выйти из "СИСТЕМЫ". Поскольку нам не удалось поговорить со следователем, мы не смогли задать ему вопрос: "Как это человек, создавший "СИСТЕМУ", не только определивший беспощадность ее условий, но и не раз убеждавшийся в непреложном исполнении смертных приговоров, не просто принимает решение выйти из игры и тем самым подставить себя под смертный приговор, но и доверчиво делится своими планами с Гольдиным, возглавляющим одну из групп разведки. Верит ли само следствие в том, что оно утверждает?" Но все наши вопросы к следствию сгруппируем в отдельный текст и поместим его ниже, а сейчас примем как данность, что Полуянов погиб за то, что хотел выйти из "СИСТЕМЫ", о чем Ларионов узнал из докладов Гольдина, приставленного к Полуянову, чтобы тот разговорился и "раскололся".

Отметим, что среди намеченных участников убийства Полуянова был и тот же Гольдин, который являл в одном лице и исповедника, и палача. Убийство должно было произойти по дороге в аэропорт, откуда Полуянов готовился вылететь в командировку в Москву. К его несчастью, он решил взять с собой сына. Гольдин вылетел в Москву и ждал сигнала из Владивостока. Если бы убийство не удалось по дороге, его должен был взять на себя в Москве Гольдин. Москва не была для "СИСТЕМЫ" чужим, далеким и неприютным городом. Напротив, это была "дорогая моя столица", радушно встречающая гостей из провинции. Здесь были и старые связи с военной разведкой, и всегда готовые выполнить любое поручение "по устранению" так называемые "люди без определенных занятий", и просто хорошие люди в администрации города и правительства, ну и, разумеется, друзья среди "народных избранников".

Всем этим Полуянову не суждено было воспользоваться. Его привезли к заброшенной шахте, и на глазах сына учинили допрос. После допроса предложили переписать на телеграфный бланк телеграмму жене, уведомляющую об изменившихся планах и о том, что вылетает в Узбекистан. Жену он просил прилететь следом сразу после получения телеграммы. Возможно, Полуянов сопротивлялся бы, но рядом на земле лежал связанный сын. Когда с телеграммой покончили, подполковника повели к котельной шахте.

При входе в темную котельную тот, кто шел впереди внезапно повернулся. Вспыхнул ручной фонарик и осветил голову Полуянова. В то же мгновенье идущий следом накинул проволочную петлю и, рванув, затянул ее на горле.

Вернувшись к сыну, исполнители приказали ему раздеться и повели в котельную. Он был задушен при мгновенной вспышке света и не успел увидеть труп отца, лежащий у его ног. Трупы были сброшены в шахту. Месяца через три их обнаружили строители, занятые демонтажем шахты.