Дом, где живет смерть - Ролле Элизабет

Опрос других жильцов не дал ничего существенного, только один старик с первого этажа заявил, что в последние дни несколько раз видел слоняющегося возле дома подростка в широкой черной куртке и коричневой кепке с большим козырьком. Когда про подростка спросили мисс Бойлстон, она вспомнила, что тоже пару раз видела похожую фигуру, но только издали, и потому нельзя было даже установить, об одном ли человеке говорили она и жилец с первого этажа или о разных. В день нападения старик вроде бы видел подростка незадолго перед возвращением Мэдж, но мельком, и потому давал показания очень неуверенно. Полиция пришла к выводу, что дело было так, как считала мисс Бойлстон: нормальный грабитель не станет убивать двух человек (а в том, что он пытался их убить, сомнений не было, ибо О’Брайн пострадал очень серьезно) ради весьма скромной добычи — ценных вещей в квартире не имелось. Поиски преступника пока не дали результатов, поскольку данное Мэдж Бойлстон описание было довольно неопределенным, к тому же ее показания расходились с заявлением одного из братьев Джеферсон, который сказал, что преступник был высокого роста, однако он на этом не настаивал, так как в прихожей было темно и преступник проскочил мимо чрезвычайно быстро. Второй брат не видел его вовсе, потому что сразу же кинулся в комнаты на крики Мэдж.

Утром в номере Бэрриджа зазвонил телефон.

— Мистер Бэрридж, — раздался в трубке голос Пат, — не могли бы вы уделить мне сегодня немного времени?

— Я к вашим услугам.　Когда к вам можно зайти?

— Когда вам удобно. Вы звоните из дому?

— Нет, я тут недалеко; приду минут через двадцать, если можно.

Когда она вошла, Бэрриджу сразу бросилось в глаза ее нервозное состояние.

— Я звонила вам в больницу, и там сказали, в какой гостинице вы обычно останавливаетесь…　

— Чем могу быть полезен?

— Моя просьба покажется вам несколько необычной, — сказала Пат, теребя тоненький ремешок сумочки. — Я злоупотребляю вашим терпением, но у меня нет здесь друзей и мне больше не к кому обратиться… Раз вы оказались в Лондоне, может, вам будет не очень трудно…　

— Буду рад вам помочь.

Несмотря на его приветливость, Пат не решалась изложить свою просьбу, пока доктор прямо не спросил, в чем дело.

— Пожалуйста, съездите со мной в больницу.

— К вашему мужу?

—Да.

— Вы там еще не были?

— Была, — ответила она, не поднимая головы и продолжая терзать ремешок. — В больнице была, но к нему не заходила. Он был без сознания, пришел в себя только на пару часов, тогда его расспрашивала полиция. А потом ему снова стало хуже, и к нему никого не пускали. Вчера он окончательно очнулся… Я ходила… но не дошла. Понимаете, я не могу одна. — Она мучительно покраснела. — Вдруг к нему придет мисс Бойлстон… И вообще…

Позволить ей говорить дальше означало лишь зря мучить ее. Бэрридж надел пальто. Когда они вошли в здание больницы, Пат судорожно сжала его руку.

— Посидите пока здесь, — сказал Бэрридж, усаживая ее в одно из кресел. — Я узнаю, можно ли к нему сейчас.

Бэрридж выяснил, можно ли увидеть О’Брайна и нет ли у него других посетителей, имея в виду Мэдж, с которой Пат, вполне понятно, не желала встречаться.

— У него никого нет, — сказал он ей. — Идите, я подожду вас здесь.

Она поднялась, но тотчас остановилась в нерешительности, на нее было жалко смотреть.

— Вдруг он не хочет, чтобы я приходила? — выговорила она дрожащими губами… — Я… я не пойду.

— Глупости, — сердито сказал Бэрридж, намеренно не замечая ее умоляющего взгляда. — Не ехать же нам обратно.

Пат продолжала стоять на месте, не решаясь ни уйти совеем, ни пойти к мужу. Вздохнув, Бэрридж направился на розыски знакомого хирурга, работающего в этой больнице. Ему повезло — тот был на месте. Бэрридж попросил его зайти в палату О’Брайна, сказать, что к нему пришла жена, и спросить, достаточно ли хорошо он себя чувствует, чтобы поговорить с ней. Через несколько минут врач спустился в холл и сообщил :

— Он вас ждет. — Пока Пат шла, врач смотрел ей вслед. — Она прелесть, — сказал он, когда Пат скрылась из виду. — Этому парню можно позавидовать. — Он закурил сигарету, — Будете ее ждать?

Бэрридж кивнул, и врач присел рядом.

— Как у него дела? — спросил Бэрридж.

— Сейчас уже неплохо, а когда его привезли, думали, что ему конец. У него оказался на удивление крепкий череп.

Когда Пат вышла из больницы, ее губы были плотно сжаты, о свидании с мужем она не обмолвилась ни словом.

— Куда теперь? — спросил Бэрридж. — Я вас провожу.

— Я поеду домой.

Бэрридж остановил такси, и Пат назвала адрес их лондонской квартиры. Она пригласила его пообедать — из вежливости, и Бэрридж приглашение принял — из любопытства. Квартира О’Брайнов занимала весь второй этаж фешенебельного особняка. Комнаты были обставлены в разных стилях, одни — антикварной мебелью, другие — подчеркнуто современно.

— Вам нравится такое смешение стилей? — спросил Бэрридж. 　

— Я здесь редко бываю, — рассеянно ответила Пат, — а Аллану нравится.

Когда обед был окончен и они перешли в гостиную, зазвонил телефон. Пат сняла трубку.

— Его сейчас нет… Нет, в ближайшие дни не будет… Он болен. Что-нибудь передать?.. Хорошо, я узнаю. До свидания.　Как вы думаете: можно позвонить ему в больницу? — спросила она Бэрриджа. — Там стоит аппарат, я видела.

— Пока не стоит его беспокоить.

— Этот человек звонит из Парижа уже третий раз. Он говорит, что Аллан просил его обязательно позвонить.

— Тогда скажите ему об этом, когда пойдете в следующий раз.

— Я больше не пойду, — резко сказала она.

В гостиницу Бэрридж возвращался пешком, по дороге ею мысли обратились к показаниям О’Брайна, которые тот дал полиции. Когда Бэрридж последовательно представил все действия пьяного грабителя, одна деталь показалась несколько странной. Если О’Брайн не ошибся, преступник открывал дверь из прихожей в гостиную дважды, отчего получался сквозняк. Первый раз он приоткрыл дверь и посмотрел, кто там есть. Увидев, что в гостиной находятся два человека, он вместо того, чтобы незаметно уйти, схватил первое попавшееся под руку оружие и бросился на Аллана. С одной стороны, ему не чужда некоторая логичность: прежде чем войти, он заглядывает в комнату, но с другой, дальнейшие его действия бессмысленны, он не мог увидеть в этой комнате ничего такого, ради чего стоило пойти на убийство. Полиция придерживалась версии, что он был пьян настолько, что действовал без всякой разумной цели. Бэрридж присоединился бы к этому мнению, если бы грабитель сразу вломился в гостиную, но он предварительно заглянул туда. Однако противопоставить версии полиции Бэрриджу было нечего. А что если подойти к этому происшествию с другой стороны? О’Брайн едва избежал смерти, поэтому можно предположить, что нападение неизвестного имело конечной целью не грабеж, а именно убийство. Предположение о сговоре убийцы с Мэдж Бэрридж отбросил: тот факт, что дверь оставил открытой О’Брайн, не играл решающей роли, поскольку Аллан не помнил точно, закрыл ее или нет; возможно, дверь была закрыта и убийца открыл ее ключом, которым владел с ведома хозяйки, однако именно крики Мэдж помешали преступнику и едва не привели — будь братья Джеферсон порасторопней — к его поимке. Мэдж Бойлстон была ни при чем, вдобавок при сложившемся положении смерть О’Брайна была ей совсем невыгодна. «Кому же она выгодна?» — подумал Бэрридж. — «Если бы он умер, состояние досталось бы его жене, значит, с точки зрения материальной выгоды она является лицом, заинтересованным в его смерти, при этом вскоре ситуация должна круто измениться вследствие развода, на котором она настаивает». Все это Бэрриджу очень не нравилось.

Глава 12　

Через три недели дела снова привели Бэрриджа в Лондон. (Он договаривался о покупке нового оборудования для своей больницы.) Перед отъездом он в разговоре с доктором Мейном вскользь коснулся событий в доме покойного Джона Крайтона и из слов Мейна уяснил, что в настоящее время самым сильным впечатлением от тех событий является воспоминание о медицинском трактате. В отношении Мейна Бэрридж испытывал некоторые угрызения совести: следствие по делу Крайтона попортило маленькому доктору много нервов, хотя виной тому был лишь он сам: полиция не проявляла к нему повышенного интереса и не давала повода для волнений, однако Мейну мерещилось, что его подозревают Бог знает в чем, и он весь извелся от переживаний. Поэтому услышав от него выражение сожалений по поводу медицинского трактата, Бэрридж решил, что неплохо бы приобрести его для Мейна, тем более что теперешним владельцам книга была явно не нужна.