Инн Яно или сын Белой Луны (СИ) - Анна Мишина

И срывается с места. С неимоверной скоростью, от которой у меня захватывает дух. Понимаю, что именно в этот момент он абсолютно не контролируемый. И это страшно. Ужас начинает проникать в мое сознание и этот страх передается коню. Он то и дело меняет направление и в какой-то момент спотыкается. Боже, я сваливаюсь со спины и кубарем качусь. Не могу остановиться, чувствуя боль в теле. Кожу жжет. И неожиданно появляется чувство, что подо мной заканчивается земля. Я взвизгиваю и падая цепляюсь за что-то выпирающее. Ветка. Зависаю в воздухе. Боюсь смотреть вниз. Там просто пропасть. И если я сорвусь, а я сорвусь, потому что силы у меня на исходе, живой после такого падения я не останусь.

Ворон фыркает где-то рядом. Я поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом.

— Ты не виноват, малыш, — в его глазах печаль и беспокойство. Он все прекрасно понимает.

— Виноват, еще как. Пошел прочь отсюда. Скотина бестолковая, — я чуть не выпускаю свою спасительную ветку из рук от неожиданности услышав этот голос.

— Что ты здесь делаешь? — страх сменяется злостью, когда я окончательно понимаю, что вишу над пропастью. Что спасать меня будет ни кто иной, а этот чурбан. Даже мелькает желание все это именно сейчас закончить.

— Даже не думай об этом, — вдруг говорит он, словно прочитал мои мысли и перед глазами появляется его рука. — Хватайся, чего застыла? Или жить надоело?

Я со страхом смотрю вниз и с трудом сглатываю. Ладони потеют и норовят соскользнуть с ветки.

Он свешивается надо мной и наши взгляды встречаются. Я замираю на доли секунд застывая в его глазах. Там я вижу себя. И как черный зрачок пожирает золотисто-коричневую радужку. Это какое-то дежавю. Я словно уже видела этот взгляд. Но мне не дают и дальше размышлять и нагло вырывают из мыслей.

— Давай же! — звучит приказом и я закрыв глаза, прерывая наш контакт, одной рукой цепляюсь за его руку и тут же чувствую как меня тянут наверх.

С нечеловеческой силой меня выкидывает на землю и я падаю больно подворачивая ногу и ударяясь спиной. От падения, путаюсь в юбке, что накрывает меня с головой.

И слышу предательский издевательский смех.

Скидываю подол юбки и вся красная от злости впиваюсь взглядом в смеющегося индейца. Он даже на землю оседает от хохота.

— Что смешного? — оглядываю себя и понимаю, что руки все исцарапаны, а рукав рубашки порван, не учитывая что я вся в пыли.

— Ты все время злишься, почему? — он успокаивается и смотрит на меня оценивающим взглядом.

— Потому что во многих ваших действиях не вижу логики, — зло отвечаю, пытаясь подняться и охая от пронзающей боли в ноге, оседаю на землю.

Он снова заливается смехом. Что бесит еще больше.

— Спасти твою жизнь это по твоему не логично? Да? Надо было бросить тебя и ждать когда ты сорвешься в пропасть? Или твой граф пожалует сюда? — теперь злится он.

Мы смотрим друг на друга, словно меряемся силой, кто первый отведет взгляд, тем самым сдавшись. Но злость мне помогает и его губ касается легкая улыбка. Мягкая, какой я еще ни разу не видела.

— Упрямая, даже страшно, — хмыкает он и подходит ко мне, нависая сверху. — Что с ногой?

— Не могу встать, — жалобно пискнула я, чувствуя нарастающую боль в лодыжке.

Он присаживается на корточки и тянется к ноге, но я отодвигаюсь.

— Не трогай меня, — зло рычу в его сторону. — Опять издеваться будешь?

— Я всего лишь посмотрю ногу, — его брови взлетают вверх и он снова предпринимает попытку дотронутся до меня и в этот раз я уже стараюсь не сопротивляться.

Приподнимает юбку чуть выше и расшнуровывает сапог. Мое сердце замерло в груди от мягкости его действий. Снимает обувь и ощупывает щиколотку.

— Нужно вправить сустав, будет больно, — серьезно говорит он.

— Нет-нет. Отец все сделает. Не трогай, — запищала жалобно я.

— Пока мы доберемся до лагеря у тебя нога распухнет и последствия будут гораздо тяжелее. Ты что, маленькая? Где твоя храбрость? — словно ребенка отчитывает мужчина.

— Хорошо. Хорошо, — соглашаюсь я, нервно закусывая губу.

Он кивает и я закрываю глаза.

От его действий нога разрывается от боли, что звезды в глазах сверкать начинают и я вскрикиваю.

— Изверг, — всхлипываю я.

Но не решаюсь открыть глаза. Слеза скатывается по щеке. Нога ноет.

Чувствую лишь как его пальцы, горячие и слегка шершавые поглаживают место вывиха. Затем поднимаются чуть выше и мое дыхание замирает. Его невесомые касания до кожи разносятся табуном мурашек. Сердце рвется из груди. А боль отходит на задний план уступая место спокойствию.

Я открываю глаза и встречаюсь с его почерневшим глубоким взглядом.

— Что ты делаешь? — запинаясь, спрашиваю я.

— Успокаиваю боль, — охрипшим голосом произносит и убирает свои руки от меня.

Инн встает на колени смотрит так, что я не в силах отвести ни взгляд, ни слова сказать.

Потом касается пальцами моего лица и невесомо проводит по скулам. Касаясь губ.

Невыносимая пытка. Я ощущаю его горячее дыхание, но он не приближается. От нетерпения я сама приподнимаюсь на локтях и стараюсь приблизиться к нему как можно ближе. Меня манит его запах, чего то лесного и в тоже время свежего. Хочется притянуть к себе и почувствовать наконец вкус манящих губ и проверить их мягкость.

Находясь в опасной близости от губ мужчины, я чувствую как пульс стучит в висках. А я словно забыла как дышать. И закрыв глаза я касаюсь его губ. Легким, невесомым поцелуем.

— Ты не понимаешь что творишь, — Инн тут же отстраняется и поднимается на ноги.

Я выдыхаю. Чувствую как щеки заливает румянец. Но помимо этого я также чувствую себя полной дурой. Сама же полезла к нему. Но это было похоже на притяжение. Это невозможно объяснить. Дурацкая ситуация. Дура.