Избранница Золотого дракона. Часть 1 (СИ) - Снежная Марина

Иногда Кирмунд расспрашивал лорда Маранаса о том, как живется его жене. Знал, что тот регулярно посещает обитель, навещая свою подопечную. Втайне желал, чтобы Ретольф затронул интересующую его тему сам, не решаясь задать вопрос напрямую. Что теперь чувствует к нему Адала. Но лорд Маранас ограничивался обсуждением физического комфорта, говоря, что девушка ни в чем не нуждается и вполне здорова.

Сам не желая в этом признаться, Кирмунд одновременно желал того момента, когда сможет забрать жену из обители, и страшился его. Неопределенность терзала хуже всего. Он хотел поскорее уже понять, чего стоит ждать от отношений с той, кому придется идти с ним рука об руку по жизни, стать матерью его детей.

Странно, но он не жалел о том, что женился именно на этой девушке. Вспоминал то ощущение тепла, что всегда чувствовал рядом с ней, и ему этого сильно не хватало. Искал это тепло в объятиях других женщин, но все, что находил — всего лишь удовлетворение плотских потребностей. Ни к одной из своих многочисленных любовниц не ощущал ничего большего. Хотя иногда думал, что может и хорошо. Для секса у него будут фаворитки, а для создания атмосферы уюта и домашнего тепла — жена, к которой физического притяжения он не ощущает. Зато чувствует уважение и симпатию, что немаловажно в супружеских отношениях.

То, что она не слишком привлекательна, казалось ему дополнительным плюсом. Больше гарантии, что останется верна. Успел насмотреться, какие страсти порой бушуют в семьях других правителей. И как супруги заводят себе любовников втайне, а то и с одобрения вторых половин. Но в своей семье он терпеть такого не собирался. Примером идеальной жены для него всегда была собственная мать. Даже зная, что нелюбима мужем, она окружала его заботой и теплотой, и для нее существовал только один мужчина — тот, кому принесла брачную клятву. Того же Кирмунд хотел от своей жены, и Адала казалась ему идеально подходящей женщиной на эту роль.

Вот только прошлые обиды между ними слишком сильно могли все осложнить. Кирмунд был рад, что лорд Маранас, к которому успел привязаться, как к другу, хоть и не давал этого понять, окажется рядом в ту минуту, когда произойдет встреча с женой. Его спокойная уверенность всегда умиротворяюще действовала на Кирмунда и порой остужала горячий нрав. Ретольф не позволит наделать глупостей, если ситуация станет чересчур напряженной. А такое может произойти, если Адала в открытую проявит неприязнь к нему. Он не станет терпеть подобного неуважения от будущей жены и может только ухудшить все между ними.

Стоя неподалеку от алтаря рядом с лордом Маранасом, Кирмунд изо всех сил старался не выдать нетерпения перед встречей с женой. Даже завел шутливый разговор о подопечной Ретольфа, о которой при дворе ходили самые разные слухи. Говорили, что лорд Маранас спас ее от насилия и воспылал к ней пылкими чувствами. Но девушка не отвечала ему взаимностью и потому он привез ее в обитель, ревниво оберегая от всех. Не желал, чтобы кто-то другой заинтересовался его подопечной. Другие говорили, что он просто не желает подвергать девушку тлетворному влиянию двора и собирается подыскать достойного мужа, чтобы до конца выполнить взятый на себя долг. Кирмунд больше склонялся ко второму, зная, насколько Ретольф чужд сильных страстей. Но все равно не раз по-дружески подначивал его на эту тему.

— Надеюсь, старина, что ты и со своей протеже меня познакомишь. Прямо не терпится увидеть эту загадочную юную особу, — сказал король, обводя глазами поражающее воображение убранство храма.

Его всегда занимала мысль: почему жрецы и жрицы предпочитают сами жить в скромности, в то время как обиталище невидимых богов обставляют с поистине кричащей роскошью. Наверное, ему никогда не понять логики их мышления. Как и того, что кто-то добровольно отрекается от тех удовольствий, что так щедро дарует жизнь.

— Боюсь, моя подопечная слишком скромна, и еще не готова предстать перед самим королем, — как можно учтивее отозвался лорд Маранас.

— Скажи лучше, что не хочешь, чтобы я положил на нее глаз, — хмыкнул Кирмунд. — Вижу, что все-таки некоторые слухи, ходящие при дворе, не лишены основания. Ты трясешься над ней, словно скряга над мешком золота. Но на этот счет можешь быть спокоен. Я приехал сюда за женой, а не в поисках очередной юбки, способной ненадолго развлечь.

— Разумеется, мой король. У меня и в мыслях не было иного, — откликнулся Ретольф, но судя по виду, вряд ли отступит от своего решения.

Конечно, можно настоять — прямому приказу сюзерена не посмеет противиться. Но к чему портить отношения с другом? Кирмунд пожал плечами и завел разговор о другом, показывая, что не намерен настаивать. Показалось, что лорд Маранас едва заметно перевел дух. Видимо, и правда боялся того, что его заинтересует девчонка.

Когда в храм вошла Адала, он испытал двойственные чувства. Нет, он был готов к тому, что она изменилась. Лорд Маранас говорил, что принцесса похорошела. Но Кирмунд не ожидал, что изменения окажутся настолько глубокими. Смотрел на приближающееся к нему очаровательное светловолосое существо с огромными голубыми глазами и не мог не признать, что девушка очень привлекательна. И в то же время испытывал непонятное разочарование. Странное чувство на уровне инстинкта.

Она казалась незнакомкой. Совершенно чужой. Ни малейшего тепла, какое испытывал к ней раньше, теперь не ощущал. Зверь внутри разочарованно рыкнул и свернулся в клубок, равнодушный к этой самке, которой предстояло стать матерью его детенышей. Куда подевалось то особое внутреннее сродство, что заставляло дракона воспринимать эту девушку чем-то близким себе? Кирмунд не мог объяснить.

Резкое неприятное ощущение по всему телу, а особенно в голове заставило короля передернуть плечами. Показалось, словно его кто-то ощупывает, пытаясь пробиться глубже. Ретольф вскинул голову и обвел взглядом собравшихся, испытывая странную уверенность, что источник дискомфорта находится где-то здесь. Но не мог понять до конца, как ухватиться за незримую нить, протянувшуюся между ним и этим загадочным существом. Впору поверить, что в храме и впрямь затаилась могущественная сущность, чьих избранников истребили по его воле. И что она не испытывает к нему добрых чувств, а словно пытается пробиться внутрь с какими-то непонятными целями.

Ощущения покинули так же внезапно, как и посетили. Кирмунд даже подумал, что ему всего лишь почудилось. Да и сейчас имелся куда более интересный объект для внимания.

Он украдкой втянул запах Адалы, когда она приблизилась. Нежный цветочный аромат, довольно приятный. Нет, он допускал мысль, что после окончательного перерождения даже запах мог меняться. Так зачастую и бывало. Но ни малейшей знакомой нотки. Кирмунд с сомнением посмотрел на стоящую рядом с племянницей Готлину. Что если ему и правда пытаются подсунуть какую-то постороннюю девицу? Все же он был прав, когда решил провести ритуал, позволяющий убедиться в наличии крови дракона.

Нестерпимо захотелось, чтобы это и правда оказался обман. Пусть даже после такого ему вновь придется усомниться в друге, который не мог не знать правды, постоянно общаясь с Адалой.

Почти грубо схватив девушку за запястье, он потащил ее к алтарю, недовольно морщась из-за того, насколько явственно она выказывает страх к нему. Он читался в каждом судорожном движении, в каждом взгляде. Ни малейших чувств, что питала к нему раньше, в девушке точно не осталось. Лишь страх и коровья покорность, которые почему-то бесили его.

В прежней Адале при всей ее чистоте и наивности чувствовался внутренний стержень. Кирмунд вспомнил, как невольно восхитился тем, как она держалась, ворвавшись в спальню, где он трахал Марргу, желая хоть немного сбросить напряжение. Его жена не должна быть забитой овцой, которую каждый будет считать своим долгом уколоть, унизить, как только почуют слабость. Пусть даже это не будет открытая враждебность. Мелкие укусы, намеки, завуалированная дерзость, жалящие порой гораздо сильнее. А он не всегда окажется рядом, чтобы защитить. Нет, определенно, Кирмунд не хотел, чтобы это никчемное, слабое, хоть и привлекательное существо оказалось его женой.