Табу на женатых мужчин - Татьяна Луганцева

Муза прочла последнее письмо человека, которого тоже видела в первый и единственный раз в жизни и совсем не знала, и оно ее так тронуло, что она его простила, хоть от нее этого и не требовалось. Еще Муза поняла, из-за чего Федор нравился женщинам и гулял: при таком-то накале чувств и эмоций, и любви женщин, и лапше, которую вешают им на уши, – это было совсем неудивительно.

Григорий стоял на перроне и нервно курил. Он сам вызвался проводить Музу на «Сапсан» до Санкт-Петербурга с остановкой в Верхневолжском.

– Быстро доедешь и в комфорте, это лучше, чем в электричке трястись на жестком сиденье, – сказал он. – Я тебе все же деньги хочу дать.

– Я сказала, что не возьму! С какой это радости? Ты мне кто? – тут же возмутилась Муза.

– Я хочу и, самое главное, могу помочь! И не ставь так вопрос – кто я? Я, может, хочу кем-то стать… – ответил Григорий.

– Нет, спасибо.

– Мы не совсем чужие.

– Но и очень близкими нас тоже не назовешь, – совершенно справедливо заметила Муза, не желавшая ни от кого ни в чем зависеть.

– Муза! Ты же знаешь, я бы поехал с тобой, но не могу, пока не решится судьба Вики! – воскликнул он. – Прямо не могу тебя отпустить… неспокойно на душе что-то.

– Господи, Григорий! Ну, конечно же! О чем говорить?! Дочка – это самое важное, что может быть! Я – взрослая тетка и сама справлюсь! Все будет хорошо, не волнуйся… Это же относительно недалеко от Москвы, я же уезжаю не черт знает куда…

– Я уже имел счастье наблюдать, как ты умеешь правильно выходить из сложных ситуаций! – усмехнулся он.

– Вот только без намеков! Это случайные совпадения! Хорошо, я возьму у тебя небольшое материальное вспомоществование… – нахмурилась Муза, чем очень обрадовала своего провожающего.

– Я бы тебя не отпустил от себя! Неспокойно мне на душе, повторяю! Вообще история мутная. На тебя переписано имущество, счета, такое полное доверие со стороны этого Федора… бред… – затянулся Григорий, выпуская сигаретный дым.

– А он, в отличие от тебя, сразу же разглядел, что я человек хороший! И, главное, ни минуты не сомневался, прежде чем довериться мне! – похвасталась Муза.

– А тебе не кажется, что вся эта красивая история про сына, который хотел научиться играть на пианино и не смог из-за денежных трудностей, – полный бред? – вдруг спросил Гриша. – Потому что он узнал, что ты – пианистка? Чтобы подкупить тебя и ты бы поехала туда и всучила сыну эти деньги? Ты думаешь, тебе просто это будет сделать?! Не обольщайся!! Я бы на его месте при слове «отец» закрыл дверь и никогда бы ее не открыл перед человеком, который бы произнес это слово… Хотя ты похожа на ангела… Старик был хитрым, он это тоже увидел, а не так просто закрыть дверь перед ангелом… На это все и рассчитано…

– Ты много надумываешь… – ответила Муза. – Почему ты считаешь, что Федор заранее меня обманывал? Если у парня был слух и развитые руки… что ему оставалось? Правильно! Максимально выжать из своего больного тела! Если действуют руки, почему бы не компьютер и почему бы не пианино? А так думать… А если бы я была артисткой цирка, так он сказал бы, что его сын всю жизнь мечтал зажигать под куполом? Чтобы старушка подтянулась и научила его этому?!

– Почему старушка? – рассмеялся Григорий, приобнимая Музу.

– Ой, посадка началась… – смутилась она. – Потому что цирковые рано уходят на пенсию, я бы уже была на ней… на заслуженной.

– Успеешь еще, – занервничал еще больше Григорий, смотря на нее во все глаза, неизвестно что имея в виду, то ли она успеет еще на пенсию, то ли – на посадку. – Адрес взяла?

– Взяла.

– Если там чемодан поднести надо будет, ты проси кого-нибудь, сама не надрывайся! – не отпускал он ее руку из своей большой и сильной и такой обжигающе теплой…

– Все будет хорошо! Гостиница недалеко от вокзала, я доберусь, ты не переживай! – начала успокаивать его Муза, словно была ребенком, в первый раз уезжающим из-под родительского крыла.

– И не ищи больше женихов! Меня не будет рядом, и некому будет прийти на помощь, чтобы вызволить тебя из лап очередного проходимца! – предупредил Григорий.

– Я постараюсь удержать себя в руках, – улыбнулась она. – Хотя бы на это время… в Верхневолжском, и пока без тебя…

– Вот-вот! А я, как только смогу, сразу же приеду!

– Григорий, не надо! Я справлюсь сама! Занимайся дочерью, прошу тебя! – поцеловала его в щеку Муза, подтянувшись на цыпочках.

– Если что, ты мне сразу звони! Я помогу, чем смогу! Мне не нравится, что ты едешь одна неизвестно к кому. Как он тебя примет? Что тебя ждет? Я не могу быть рядом, и это меня и убивает, и напрягает! – сжал ее в объятиях Григорий, выражая тем самым свое отношение к ней и одновременно выжимая весь воздух из ее хрупкого тела.

Муза двинулась к своему вагону, еле оторвавшись от него, Григорий катил чемодан и нес сумку, сверля ее спину глазами. Он явно нервничал.

– Ты звони все время! Я буду класть деньги на телефон, – напутствовал он ее.

– Гриша, не беспокойся! Покойный Федор снабдил меня огромными средствами, я теперь в шоколаде, да и ты дал… Я теперь просто олигарх! Да шучу я! Но те деньги, что он разрешил тратить мне, сто тысяч, они мои законные. И они для меня огромные! Честное слово! Я и в Москве жила очень скромно, а уж в провинциальном городке мне этого хватит с лихвой! Я не трону чужую копейку, я все поняла, прочувствовала просьбу умирающего. Даже если сын откажется от наследства, я буду хранить его, пока он не передумает…

– А если он никогда не примет деньги от отца? – спросил Григорий.

– Тогда и подумаем. Если что – в детский дом отдадим! Пусть ему на небе будет отпущение грехов! – тряхнула головой Муза, взяла из рук Григория свои сумки и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, утопая в его легкой небритости и приятном запахе. – Желаю твоей дочери здоровья!

– Провожающим уже нельзя входить, через две минуты отправляемся! – преградила Григорию путь симпатичная девушка в красивой униформе проводницы фирменного поезда и с милой улыбкой.

– Пока! – Григорий вдруг схватил в объятия хрупкую Музу и крепко поцеловал ее. – Я приеду! Я обязательно приеду! – Он оторвал ее от земли и выдавил весь воздух из ее легких во второй раз.

Потом резко отпустил и пошел по перрону. Муза, оторопев, посмотрела ему вслед, заметив краем глаза завистливый взгляд проводницы, и зашла внутрь.

Григорий приобрел ей билет в комфортный вагон бизнес-класса. Она заняла свое место у окна, оставив чемодан в специальном месте для багажа, где все пассажиры оставили свои вещи. Публика в вагоне была очень приличная, в основном – солидные мужчины в костюмах, мечущиеся между двумя столицами в поисках счастья и материального благополучия.

«Вот где женихов-то искать надо! – подумала Муза. – Ой! Ну, что я в самом деле? Как маньячка какая-то! Ведь обещала Григорию! Да я и не собиралась больше никого искать. Просто как-то само в голову пришло. Такие идиоты в Интернете и брачном агентстве, а тут – такой контраст. Все женатые, наверное, в этом и проблема. Да и заняты работой, даже глаз от компьютеров не отрывают. Глупостями всякими не занимаются – с ними тоже не познакомишься! Чертовы технологии, чертов наш век! Совсем исчезло человеческое общение. Все сидят, уткнувшись в гаджеты, на женщин никакого внимания не обращают», – размышляла Муза, чувствуя себя как-то необычно, словно она являлась послом доброй воли. В это время объявили на русском и английском языках, что следующая остановка – Верхневолжский. «Ой, уже следующая! Не расслабиться совсем! Вот это скорости, ну да, – технологии!»

В составе было очень комфортно, скорость не ощущалась, пассажиров развлекали художественным фильмом на экране. Приветливые девушки развозили чай, кофе, соки и легкие закуски – бутерброды и маленькие пирожные, канапе и круассаны, изменив обычным бутербродам, словно не в России ехал этот поезд. Муза тоже согрелась зеленым чаем и маленьким круассаном с шоколадной начинкой. Не сказать, чтобы он был очень вкусным, но Музу до сих пор радовало воспоминание о поцелуе Григория…

Глава 12

Долго рассиживаться Музе не пришлось, потому что уже через час она при полном параде, с сумкой и чемоданом, вышла на перрон в неизвестном ей городке Верхневолжский, в котором проживал сын Федора, с которым у нее все должно было получиться, иначе вся затея не имела никакого смысла. Можно было предположить, что река Волга брала свое начало именно в этом городке… Больше про него Музе ничего не было известно, к сожалению и к расстройству.

Перрон, переход в туннеле под путями и наконец – выход в город с пыхтением и применением грубой физической силы для переноса чемодана. Муза перевела дух, потому что здесь тащить чемодан ей никто не помогал, что выглядело странно в большом потоке мужчин, шагающих мимо ее страданий.