Долгая дорога домой - Сергей Беер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как же конфетно-букетный период?
– Это я сейчас ускорю.
С этими словами Павел Андреевич взял свой телефон, потыкал в нём пальцем и, отложив его в сторону, выдохнул:
– Всё, через двадцать четыре часа у тебя будут и конфеты, и букет, и столик в ресторане, можешь пригласить своих и объявить о помолвке.
– Я вроде бы ещё не сказала «да»…
– Разве? Я думал, что твой поцелуй и есть положительный ответ на моё предложение. Ну, раз нет, тогда просто сходим, поужинаем.
– Какой же ты всё-таки категоричный, не любишь полутонов. У тебя всё либо чёрное, либо белое.
– Совершенно верно, ненавижу серость…
– Эти четыре дня я тоже много думала о тебе и о нас, только всё было менее конкретно… Я согласна! Я постараюсь научиться ждать… Эти четыре дня ада стали большим испытанием для меня, и вот ты вернулся и обещаешь мне рай на земле. Разве я могу отказаться от него? От тебя? Конечно, нет.
– Кто-то, помнится, обещал, что не будет капризничать? А ты всё-таки капризный ребенок.
– Нет, я просто кокетливая женщина.
– Ну, вот видишь – значит, не всё в моей жизни чёрно-белое и красное, ты добавляешь ещё и полутона. Прям не жена, а художница…
– Послушай, а у тебя есть дети?
– Не исключено. Монахом не был, но никто претензий не предъявлял.
– А хочешь?
– Думаю, теперь самое время. Будет, кому наследство передать…
– Тогда надо подумать о расширении. Раз ты такой богатый, что про наследство говоришь, добавишь на трёхкомнатную квартиру?
– Можешь начинать искать подходящий вариант.
– Однако, как у нас всё быстро…
– Надеюсь, будем жить долго и счастливо. Это не мы такие – это время такое стремительное.
Когда Караваев доложил о своём решении жениться, генерал лишь усмехнулся, поздравляя его, а заодно напомнил, что переход на должность инструктора кратковременных командировок не отменяет, а, наоборот, как раз подразумевает, и предложил квартиру в Москве. Немного подумав, Караваев от перевода в Москву отказался. Какой смысл от квартиры в столице, если тренировочные базы разбросаны по всей матушке России. Генерал согласился с его доводами и настаивать не стал.
Квартиру в Екатеринбурге Караваев выбирал сам, в старом доме с высокими потолками. Единственный минус – жильё удалось купить только на последнем этаже. Старые стены хорошо сохраняли прохладу летом и держали тепло зимой. Ремонтом занялась Настя, а он лишь успевал оплачивать её затеи.
Глава 5
На стол полковника Караваева легла толстая картонная папка с надписью «Дело №__» и дальше незаполненные графы, а наискось красным фломастером два слова: «отказ от экзамена». За всю многолетнюю службу такая папка на его стол ложилась всего один раз – это был второй случай. Нажав кнопку селектора, он вызвал адъютанта.
В кабинет вошла молодой лейтенант с эмблемами офицера связи и остановилась за три шага от стола.
– Кто? – коротко спросил Караваев, кивнув головой на папку.
– Полозов, – так же коротко ответила адъютант.
Прикрыв глаза, Караваев двумя пальцами потёр переносицу – жест, выдававший его крайнее раздражение.
– Армянский ещё остался?
– Так точно. Но…
– Принеси мне бокал «Страны камней», лимон и соедини с генералом Коношенко.
– Слушаюсь, – лейтенант развернулась и вышла.
Через минуту в кабинете раздался зуммер телефона – это адъютант последовательно выполняла полученный приказ.
– Полковник Ремизов…
– Тормози, Юра, Караваев на проводе. Где генерал? Скажи, друг милый, какого х** мне дело Полозова направили! Я же не следак и уже не контрразведка. С каких пор мы стали перепроверять друг друга?
– Не кипятись, Павел. Генерал просил толкового человека, чтобы внимательно разобраться в ситуации, – вот я и направил его документы тебе. Вы вроде как коллеги, одним делом занимаетесь, только профиль разный, значит, будешь беспристрастным. Возможно, человек ошибся, ну, а если уж ты что-то накопаешь, тогда передашь по инстанции.
– Давай коротко, самую суть. Где копать!
– Он отказался от приёма экзамена у группы, которую готовил.
– Место проведения?
– Одна из горячих точек мира, ну, ты сам понимаешь…
– Причина отказа?
– Она формальна, по состоянию здоровья.
– Что сам думаешь? Купили и решил свалить вчистую?
– Есть такое мнение, поэтому генерал и просил тебя разобраться.
– Да? А он не сказал, как? У меня ж ни одного опера нет.
– Людей дадут, группа специалистов уже сформирована. Доступ ко всем необходимым документам тебе разрешён, код доступа получишь спецсвязью, пакет уже ушёл. Да, Паш, и ещё, экзамен твоей группы временно отложен – это распоряжение генерала.
– Выходит, я сам под колпаком?!
– Да брось ты, в самом деле. Закончишь с Полозовым и своих выпустишь.
– Код инфодоступа Полозова?
– Павел, не зарывайся!
– Код доступа, – более жёстко повторил Караваев.
– Я не могу, не имею права…
– Я тоже не могу искать в тёмной комнате чёрную кошку с повязкой на глазах. Снимите мне хотя бы повязку. Так что – или код и уровень, или ищите себе другого козла отпущения.
– Ладно, я доложу генералу твои условия.
– Это не условия, а требования. И пока не будет испрашиваемого, я к папке пальцем не прикоснусь, ты меня знаешь!..
Караваев знал Полозова давно, когда-то вместе проходили курсы переподготовки, потом были и совместные операции. Несмотря на разницу в возрасте, хотя Полозов и был на пять лет старше Караваева, у мужчин сложились вполне дружеские отношения.
Полковник позвонил Полозову сам. Когда на другом конце провода ответили, он спросил:
– Ты где?
– Здравствуй, Павел, довольно странно слышать от тебя такой вопрос.
– Да, извини, здравствуй, Коля. Если в управлении – зайди ко мне.
– Понял, – тяжело вздохнув, ответил Полозов. – Значит, дело у тебя.
– У меня, но я его пока не открывал.
– Иду.
Полозов вошёл в кабинет и застыл на пороге, встретившись взглядом с глазами Караваева. У того на столе стоял только один бокал коньяка и тарелочка с тонко нарезанным лимоном. Папка с делом лежала на том же столе слева от хозяина кабинета.
– Надо полагать, коньяк ты мне не предложишь, разговор будет жёстким…
– Чтобы я своими руками губил твоё здоровье, Коля? Нет уж – увольте. С медкартой меня ознакомили, точнее, с заключением медицинской комиссии. Я тебя пригласил не для того, чтобы обсуждать твоё здоровье, а хочу услышать из первоисточника, что произошло?!
– Сдал я, Паша, сдал… Я написал рапорт на увольнение, мне пятьдесят один… Всё, хватит воевать, пора и отдохнуть.
– Рапорт в деле?
– Не знаю, наверное. Я ведь его семь месяцев назад написал, сразу после той последней командировки.
– Что случилось?
– Что случилось?! Я потерял треть роты, понимаешь? Десять молодых парней… Уже тогда я не имел права набирать другую группу.
– Согласен… И всё-таки, раз уж взял, почему до конца не довёл?
– А я довёл, довёл!.. Только я их не для Сирии готовил, понимаешь? Не туда! У меня нет уверенности, что всё пройдёт без потерь. А если так, лучше уйти, а то придётся застрелиться!
– По-моему, у тебя просто истерика, тебе нужно отдохнуть. Поезжай-ка ты… на Байкал. Ходатайство о твоём переводе я напишу. А теперь выкладывай всё начистоту. Методику подготовки, цели и задачи, на которые ориентирована группа. Принцип подбора людей, психофизические характеристики бойцов поимённо.
– У тебя же всё на столе, – удивился Полозов.
Караваев лишь молча, но отрицательно покачал головой.
– То бумага, в ней соврать можно, а передо мной человек, и его ложь я почувствую сразу…
Полозов сел за стол напротив Караваева и начал обстоятельно рассказывать всё по порядку. Для чего и как отбирал людей, методику обучения. А потом перешёл на то, как на его глазах произошла трагедия. Часа через четыре Николай прервал свой доклад, налил из графина воды, выпил и замолчал.
– Как думаешь, в чём твоя ошибка? – нарушил молчание Караваев.
– Думаю, переоценил свои
