Связующие нити (СИ) - Ксения Татьмянина

— Мне интересно, что это за девушка, интересно, что она скажет. Сама хочу услышать и в лицо посмотреть.

На следующем этаже в углу оказалось знакомое кресло, ещё ниже у лестницы перила оказались выше обычного, и не стало надписей на стенах.

— Я серьёзно отношусь к работе, живу немного по — свински, но если касается дел, то тут я другой человек. Настоящий талант.

— А дверь, талант?

— Дверь вот она, — он абсолютно произвольно обернулся и ткнул в одну из ничем не примечательных дверей, — за ней живет наша куколка.

— Как? Мы же только что спустились, у тебя и минуты на осмотр не было.

— Давай проверим?

— Стой! — Я схватила его за локоть, когда он уже потянулся к колокольчику, — нужно точно знать, это единственная попытка.

— Эта та дверь, — и позвонил.

Жуткое легкомыслие, но Нил и впрямь был талант, потому что дверь обросла натуральным деревом, слева сначала послышался гул лифта, а потом, прямо в стене обозначились его створки, и из изменившегося окна брызнул солнечный свет. Мы в другом здании.

Без вопроса "кто там" дверь открылась и на пороге встала молодая женщина с тёмными волосами, лишь вопросительно на нас посмотрев.

— Здравствуйте, — Нил протянул руку, — мы из реставрационного агентства "Сожжённый мост"…

— Я ничего не покупаю и не продаю.

— Вы помните это? — он быстро раскрыл папку на случайной картинке и развернул её ей, а женщина уже закрывала дверь. — Это вы — Виола?

Дверь снова раскрылась, и Виола вышла босиком в подъезд, Нил отдал ей в руки дело. На иллюстрации была присланная в посылке Виктору тряпичная кукла. Она глубоко вдохнула и зажмурила глаза.

— Вы нашли её?.. Эта вещь у вас?

— Прочитайте.

— Что читать? Я хочу, чтобы мне вернули эту куклу, пожалуйста!

Я не выдержала:

— Можно нам войти?

Виола посмотрела на нас по очереди, и её взгляд потускнел.

— Кто вы такие?

— Меня зовут Нил, мою спутницу Гретт, и мы пришли задать вам всего один вопрос, но сначала вы должны прочитать, что там написано.

Она нас впустила и проводила в зал. Я села в кресло, а Нил встал рядом, приготовясь ждать, но хозяйка пролистала папку очень бегло, и бросила её на обеденный круглый стол со словами:

— Я подробно помню ту историю. Как вы об этом узнали?

— Вы хотите, чтобы тогда всё пошло не так?

— Я хочу только одного — вернуть свою куклу. Объясните мне всё.

Это было очень интересно. Женщину волновал не человек, её волновала судьба своего подарка.

— Виктор жалеет, что не ответил тогда на ваше письмо, Виола, он помнит вас. Вы бы хотели изменить судьбу?

— Чай будете?

— Да, я бы с удовольствием, если можно.

— Гретт, какой чай? — Нил всё ещё не хотел садиться и недоумённо посмотрел на меня сверху вниз, — зачем мы сюда пришли?

— Время есть.

Мне хотелось осмотреться и разобраться. Я жаждала подробностей её жизни, и мне очень хотелось разговорить Виолу, чтобы понять её мысли. Зарину бы сюда, вместо меня… прежде, когда Сыщиком был Кира, я никогда не ходила с ним на поиски и никогда не видела вживую тех людей, сожжённые мосты к которым наши посетители так хотели восстановить. Я думала, что мне будет также скучно, как любому из нашего агентства, кто решит вдруг понаблюдать за моей работой в каморке. Или за работой Пули. Но оказалось, что это совсем не так.

Дом Виолы мне нравился, он был близок по духу к моей любимой мастерской. Внутри коробок, коробочек, сундучков и корзиночек, что стояли на полках стеллажа, я была уверенна, прятались материалы для шитья и валяния. На диван и кресло был накинут плед из лоскутов, вместо обычного ковра под ногами был плетёный из толстых цветных нитей гобелен, изображающий простой пейзажный мотив с одним деревом. На стенах кашпо в макраме, много комнатных растений и оплетённых тканью декоративных бутылок. На столе скатерть из тёмного сукна, такого же, как и шторы. Очень уютное, своё, неподдельное и тёплое. А в углу рядом с окном, где по обычной планировке у обычных людей стоят телевизоры, стояло кресло — качалка.

Хозяйка вошла с подносом.

— Вы очень удачно пришли, у меня выходной и я одна дома. Муж на работе, дети в школе, мы можем поговорить так, чтобы я потом ничего семье не объясняла. И чайник уже горячий, я как раз собиралась пить.

— Виола, ваша кукла для вас важнее, чем человек, которому вы её послали?

— Да. Но, я вижу, у вас её нет.

— К сожалению.

— Я расскажу вам, надеясь, что вы меня правильно поймёте. Судя по тому, с чем вы пришли, вы должны. Помогите мне, Нил, подвиньте стол к дивану… присаживайтесь.

Муж и дети… Не знаю, как с мужем, но даже только из‑за детей Виола не согласиться менять свою судьбу. Мост керамиста сгорел до пепла, развеян по ветру и восстановлению не подлежит.

— Моя прабабушка родом из северных стран, где другая культура и другая вера, — после этой фразы я тут же обратила внимание, что глаза у неё чуть раскосые, а вкупе с тяжёлыми тёмными волосами в облике можно было угадать отблески другой расы. — Её дочь, моя бабка, уже приняли здешнюю религию, но, видимо, своя запрятана где‑то в крови и изменить её никому не под силу. Есть ритуал, — когда девочке исполняется тринадцать лет, она шьёт маленькую куколку. Себя. Воплощает свою женскую душу. Подарить её, значит подарить себя, любовь, свой дух, принадлежать не только на земле, но и в природе, в мире тонких, сильных и недосягаемых смертному истин.

Как это было похоже на леди Гелену! Чай оказался вкусным, Нил и я выпили его практически залпом без сахара, а Виола тянула напиток маленькими глотками.

— Это был глупый поступок… хуже, чем глупый. Мне настолько ясным казалось тогда, что это судьба, слишком много в тот день было этих знаков, знаков судьбы, что я не сомневалась. И лишь спустя полгода после его молчания, поняла, какую совершила ошибку, и что главного мне не вернуть никогда… теперь вы расскажите мне, как вы меня нашли, и откуда эти рисунки?

Я больше знала о правилах, поэтому Нил лишь выжидающе на меня посмотрел, а я рылась в памяти, пробуя найти хоть один подобный случай. Было запрещено рассказывать посторонним о Здании, но касалось ли это фигурантов дела? Виктор же был более чем посвящен в нашу работу…

Я рассказала. А Виола повернула голову к окну и ответила в пространство:

— Так ему и надо… он не виноват, конечно, настолько, насколько я его обвиняю. Он не знал о значении подарка, решил, что раз я шью кукол, то это лишь сувенир, вся вина за эту потерю на мне.

— Но сейчас вы замужем, у вас дети, вы сказали.