Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера - Сергей Садов

– Владимир скромно умалчивает, что он и является автором этой методики, – пояснил Готтер. – Именно поэтому я его и пригласил. Из–за нее наш завод и выиграл конкурс на строительство межзвездного корабля.

– Да? – удивилась Вера–Вероника. – А чем этот метод отличается от того, что делает папа дома?

Я захихикал и поспешно отвернулся. Остальные тоже заулыбались. Вера, сообразив, что сказала что–то не то, покраснела и с отчаянной надеждой посмотрела на меня. Я кашлянул.

– Вер, понимаешь, мы дома используем охр бытовой, как его называют. С заранее заданными параметрами. То есть когда ты его используешь, ты уже знаешь результат, который получишь. Будет он прозрачный, гибкий или твердый. То есть человек там просто силой мысли лепит из него то, что ему нужно, но во внутреннюю структуру не влезает. Есть еще лабораторный охр, тут уже его свойства можно варьировать. В ограниченных пределах, понятно. А на заводе всегда используют нейтральный или промышленный охр. То есть никаких свойств изначально он не имеет. Все они задаются операторами уже при проектировании. Оператор очень важная, ответственная и сложная работа.

– Верно, – согласился Владимир, уважительно глянув на меня. – Точнее сложная и важная, когда делается впервые. Его работа записывается на специальный информационный кристалл. С него делается слепок, создается программа и уже следующую продукцию выращивают по шаблону быстро и точно. Но первая работа всегда самая ответственная. Кстати, вот и наш оператор.

Над емкостью действительно зависла совершенно прозрачная сфера, в которой свободно парил человек. Тут к сфере подплыли грузовые платформы. В двух из них явно охр и катализатор. А вот что в остальных даже не догадывался. До этого я ни разу не видел технологию работы с промышленным охром.

– А в чем суть этого новой м–молекулы? – тихонько поинтересовался я у Владимира, пока вокруг все занимались приготовлением. Вопрос заинтересовал всех. Владимир, уловив это, кашлянул.

– Гхм… Ну что тут сказать… Что вы знаете об м–молекуле и ее свойствах?

Мы все переглянулись. В общем–то, в пределах школьного курса о теории м–молекул знали все. Многие и сами работали с ней, правда в основном либо с бытовым, либо с лабораторным охром.

– Ну… она очень прочная, – несмело начала Вера–Вероника. – Состоит… из одной молекулы…

– А ты что скажешь? – повернулся ко мне Владимир. Я поспешно стер улыбку, с которой слушал Веру.

– Гм… Даже не знаю. Я профессионально не интересовался ею. Знаю только, что свои свойства она получает из–за межпространственных струнных связей, которые еще называют n–p–связи. Именно в них все и дело. Свойства материала задаются на этом этапе. Грубо говоря, свойства конечной м–молекулы определяются натяжением межпространственных струн, типом связей.

– По сути верно. В обычных молекулах связи между атомами обеспечивается межатомными связями. В м–молекуле межпространственными струнами. Поскольку до сегодняшнего дня мы умели создавать только строго параллельные связи, то это сильно ограничивало возможности применения этого в высшей степени полезного материала. В частности нам приходилось создавать формы из м–молекулы заранее, ибо малейшее повреждение струны вело к расползанию всей м–молекулы по месту разрыва. Из–за этого все материалы приходилось создавать по подобию чешуи дракона, когда множество маленьких чешуек образуют единую структуру. Разрушение одной чешуйки не приводило к разрушению всего материала. Ну это вы, впрочем, все знаете. Теперь, благодаря новым системам управления кристаллами, появившимся благодаря присутствующему здесь Альвандеру, мы научились погружаться в межпространственные связи гораздо глубже и уже не идти за существующими струнами, а строить эти связи как нам надо. Можно переплести их в косой узор. – Владимир поднял ладонь и над ней возникло изображение множества косых линий, идущих сверху вниз справа налево. Тут же возникли еще такие же линии, но уже с другим наклоном. Вот они переплелись друг с другом, образую подобие ткани.

– Как видите, – продолжил Владимир, дождавшись, когда мы налюбуемся изображением, – мы теперь в состоянии строить практически любые межструнные связи. Выигрыш, как вы понимаете, очевиден. Мы существенно расширяем степень применения материала. К тому же теперь его можно обрабатывать. Да что рассказывать. Лучше показать. Сейчас. – Владимир закрыл глаза, переговорив с кем–то. – Ну вот. У нас еще есть десять минут. Как раз успеем. – Он глянул на Готтера. Тот кивнул и быстро набрал что–то на пульте на поясе. Вокруг возникли окна гиперпорталов. Через мгновение мы уже оказались совсем в другом цехе. Я огляделся. Просторно, какие–то шкафы вдоль стен. Хотя нет, не шкафы. Оборудование, приборы и еще фиг знает что.

Владимир тем временем уверенно прошел между каким–то коробками и остановился напротив установки, закрытой стеклом. Я присмотрелся. Там оказалась зажата полоса какого–то материала, который быстро сгибался по середине. Счетчик, расположенный рядом, явно считал количество таких вот сгибов. Судя по цифре, это количество перевалило за миллион. А вот на экранах, где плавно двигались какие–то разноцветные графики, наверняка показывалось внутреннее состояние материала. Зеленая черта, похоже, показывала изначальное состояние. Синяя – сумма текущих показаний. И от первоначального состояния она отклонилась очень ненамного. Это что ж за материал такой, способный практически не разрушаясь выдержать миллион сгибаний?

– Правильно, – подтвердил нашу догадку Владимир. – Этот материал – м–молекула, созданная по новой технологии. Кстати, именно из этого вот материала будут изготовлены шлейфы на корабле. Как видите, гибкий и прочный. Сила на разрыв… гм… неизвестна еще. Нам пока не удалось ее достигнуть. Механизмы ломались раньше. На слом… сами видите. Такими темпами материал можно лет десять ломать.

Дождавшись, когда мы налюбуемся на эту систему, Владимир махнул рукой.

– А там новые модели испытания проходят. На давление, на сопротивляемость агрессивным средам и прочее. Долго показывать и объяснять. Если хотите, приходите потом, я вам все покажу тут. А сейчас нам пора обратно. Скоро начнется работа.

Нехотя, мы вернулись на площадку портала и вернулись к емкости. Тут уже вовсю кипели работы. Сновали роботы. Техники что–то мерили в грузовых тележках. Но вот как–то разом все закончилось. Вокруг опустело. Владимир торопливо замахал нам и мы вбежали по лестнице на специальную наблюдательную площадку, расположенную таким образом, чтобы можно видеть все, что происходит вокруг. Хорошо видно было и лицо оператора. Спокойное. Он, казалось, спал. Но вот на лбу пролегла морщинка.