Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. - Петр Николаевич Врангель

же возможно будет устранить то единственное ограничение свободы частной торговли, которое введено ныне правительством для вывоза зерна за границ, в обмен на валюту. Соглашаясь с невозможностью по обстоятельствам военного времени ныне же снять это ограничение, совещание высказывает уверенность, что недалеко то время, когда правительство и в этой области осуществит признаваемую им самим необходимость открыть полный простор свободному соревнованию и частной инициативе.

В заключение финансово-экономическое совещание не может не преклониться перед громадностью того труда, того военного и гражданского подвига, который совершается ныне правительством юга России и перед достигнутыми им в короткий срок успехами: в крае, опустошенном войной и большевистскими приемами управления, быстро крепнут основы свободной хозяйственной жизни и обновленного гражданского строя.

В тот же день у меня был ужин в честь участников совещания. С речами выступали: П.Л. Барк, В.П. Рябушинский, В.И. Гурко, Н.А. Ростовцев, граф П.Н. Апраксин и И.И. Тхоржевский. Блестящую, исключительную по силе речь произнес В.П. Рябушинский.

6 октября я получил телеграмму атамана Семенова, ставшего во главе борьбы на Дальнем Востоке.

Оценив настроение казаков, инородцев и крестьян, населяющих российскую восточную окраину, я пришел к неуклонному решению: во имя блага Родины не только признать Вас как главу правительства юга России, но и подчиниться Вам, на основаниях преемственности законной власти, оставаясь во главе государственной власти российской восточной окраины, главного командования и выборным походным атаманом казачьих войск – Забайкальского, Амурского, Уссурийского и перешедших на ту же территорию во главе с их войсковыми правительствами – Енисейского, Сибирского, Оренбургского и Башкирского.

Отрезвление сельского населения, вкусившего прелести большевизма, уже началось: прибывают добровольцы, казаки, инородцы, крестьяне. Части моей армии находятся в Забайкалье. Уссурийском крае и северной Монголии. От имени своего и подчиненных мне войск и населения – приветствую Вас в великом подвиге служения Родине.

Главнокомандующий и походный атаман

генерал-лейтенант Семенов

5 октября состоялись похороны доблестного генерала Бабиева. Печально шел я за гробом старого соратника. Не стало еще одного из стаи славных. Еще одно славное имя внесено в длинный список русских витязей, кровью своей омывших позор родины.

6 октября прибыла на броненосце «Provence» французская миссия во главе с верховным комиссаром графом де Мартелем. На пристани был выставлен почетный караул от Гвардейского казачьего дивизиона. Прибывших приветствовали от моего имени начальник военного управления генерал Вязьмитинов и и. д. начальника управления иностранных сношений Б.А. Татищев.

На следующий день утром я принимал графа де Мартеля в присутствии помощника моего В.А. Кривошеина, и. д. начальника управления иностранных сношений Б.А. Татищева и начальника штаба генерала Шатилова. Граф де Мартель прибыл в сопровождении командующего средиземной эскадрой, державшего свой флаг на броненосце «Provence», адмирала де Бона, его начальника штаба, начальника французской военной миссии генерала Бруссо и начальника штаба последнего полковника Бюкеншюца.

Вручая свои верительные грамоты, граф де Мартель обратился ко мне со следующей речью:

Возлагая на меня представительство при Вашем Превосходительстве в качестве верховного комиссара французской республики, мое правительство имело целью подтвердить то значение, которое оно придает союзу и тесной дружбе, не перестававшей связывать между собой французский и русский народы, несмотря на все пережитые испытания. Мы не можем забыть неоценимых услуг, оказанных нам Россией в начале войны, когда первые волны германского нашествия нахлынули на наши границы. Мы знаем, что Брест-Литовский мир был делом рук определенного меньшинства, которое одно лишь и несет ответственность за свое предательство. Франция никогда не вступала на путь соглашательства с советской властью, поставившей себя по собственному желанию вне законов, признаваемых всеми.

Франция решительно становится в ряды истинных сторонников свободы, права и порядка. Именно это сознание воодушевляло Францию, когда она с чувством искреннего расположения приветствовала создание вокруг Вашего Превосходительства демократического правительства, относящегося с уважением к национальным меньшинствам и опирающегося на армию, тесно связанную с народом.

Франция, которая и по сей день залечивает раны, нанесенные ей войной, которая сама еще заканчивает восстановление разрушений на собственной территории, приняла решение оказать вам в полном объеме свою нравственную поддержку, а также и материальную помощь в пределах возможного.

Вам известны чувства, которыми воодушевлен президент республики в отношении России. Со своей стороны глава французского правительства, г. Лейг, в следующих словах, произнесенных в парламенте, ясно определил свою политику: «мы высказываем пожелание, – сказал он, – чтобы русский народ, столь заслуживающий благородного и могущественного существования, обрел вновь спокойствие, порядок и благонравие. С этим именно чувством я прибыл в Крым. Являясь точным выразителем намерений французского правительства и искренним другом русского народа, я предоставляю в распоряжение Вашего Превосходительства мое сердечное сотрудничество и искреннюю помощь.

Я ответил на речь графа де Мартеля:

Господин верховный комиссар!

С глубоким удовлетворением приветствую я на русской земле представителя Франции, с которой национальная Россия так тесно связана традиционными чувствами дружбы и привязанности. В вашем лице я хотел бы выразить живейшую признательность правительству республики за почин, который она приняла на себя, заявив о своей солидарности с делом возрождения России.

В ту минуту, когда презренный заговор ниспроверг всякий законный строй в России и привел ее к позорной капитуляции перед врагом, русские патриоты предприняли борьбу против изменников родины. Эта борьба длится уже почти три года, и мы твердо намерены довести ее до конца, движимые не духом завоевания, а непреклонным решением освободить русский народ от тирании, которая тяготеет над ним и дать ему возможность свободно определить свою будущую судьбу.

Господин верховный комиссар, вы можете рассчитывать у нас на самый сердечный прием и на живейшее с нашей стороны стремление содействовать вам в выполнении возложенной на вас высокой задачи.

Французский верховный комиссар произвел на меня и на А.В. Кривошеина довольно неблагоприятное впечатление. Весьма неблагоприятно был поражен я, увидев в числе его ближайших помощников полковника Бюкеншюца, неблаговидная роль которого в Сибири, в дни, когда граф де Мартель представлял правительство Франции при адмирале Колчаке, была мне хорошо известна. Полковник Бюкеншюц усиленно заигрывал с враждебными адмиралу Колчаку эсэровскими кругами. Неблагоприятное впечатление еще более усиливалось тем, что в составе миссии находился майор Пешков, бывший русский офицер, в Великую войну сражавшийся в составе французских войск, приемный сын большевистского прислужника Максима Горького.

В тот же день в 4 часа я отдал графу де Мартель ответный визит на «Provence». 8 октября я давал миссии обед. Присутствовали: граф де Мартель, с состоящими при нем лицами, начальник военной миссии генерал Бруссо с начальником штаба майором Этьеваном и членами миссии, адмирал