Академия на краю гибели - Айзек Азимов

— Пусть так, но эти две звезды составляют двойную систему, и около одной из них — обитаемая планета, — заметила Блисс.

— Надеюсь, это так, — сказал Тревайз. — Но везде бывают исключения. А тут ещё этот официальный вопросительный знак, ещё одна загадка… Нет, Фаллом, эти кнопки не игрушки. Блисс, или надень на неё наручники, или уведи отсюда.

— Она ничего не испортит, — защищая Фаллом, ответила Блисс, прижав девочку к себе. — Если ты так интересуешься обитаемой планетой, почему мы ещё не там?

— По одной простой причине. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я восхищаюсь видом двойной звезды с такого расстояния. И потом, мне, как всякому человеку, свойственна осторожность. Как я уже объяснял, с тех пор как мы покинули Гею, не произошло ничего такого, что заставило бы меня плюнуть на неё.

— Какая из этих звёзд — Альфа? — спросил Пелорат.

— Мы не заблудимся, Джен. Компьютер точно знает, какая из них — Альфа, а потому знаем и мы. Так как она больше, то горячее и более желтая. Сейчас та, что справа, имеет явный оранжевый оттенок и напоминает солнце Авроры. Видишь?

— Да, теперь вижу, когда ты обратил на это моё внимание.

— Прекрасно. Это та, что меньше. Какая там вторая буква в том древнем языке, о котором ты говорил?

Пелорат на мгновение задумался, а затем ответил:

— Бета.

— Тогда назовем оранжевую звезду Бетой, а бело-желтую — Альфой, и направимся к ней.

Глава 17

НОВАЯ ЗЕМЛЯ

74

— Четыре планеты, — пробормотал Тревайз. — Все небольшие, да ещё несколько астероидов. Газовых гигантов нет.

— Ты разочарован? — спросил Пелорат.

— Пожалуй, нет. Это следовало ожидать. Двойные звёзды, вращающиеся на малом расстоянии друг от друга, не могут иметь планет, вращающихся вокруг только одной из них. Планеты могут обращаться исключительно вокруг центра масс обеих звёзд, но очень маловероятно, что такие планеты будут пригодны для жизни — слишком далеки они будут от источников света и тепла.

С другой стороны, если компоненты двойной звезды достаточно отдалены друг от друга, у каждой из них могут существовать планеты со стабильными орбитами, если они близки к одной из двух звёзд. По данным компьютера, среднее расстояние между этими светилами — 350 миллионов километров, и даже в периастрии они не сходятся ближе, чем на 170 миллионов километров. Положение планет, чьи орбиты отдалены менее чем на 200 миллионов километров, может оставаться стабильным, но на более удаленных орбитах планеты не могут существовать. Это означает отсутствие газовых гигантов, поскольку они должны располагаться дальше двухсот миллионов километров от своей звезды, но какая, собственно, разница? На газовых гигантах жить невозможно.

— А одна из этих четырёх планет может быть пригодна для жизни?

— На самом деле единственно возможный вариант — вторая планета. По одной простой причине — только она достаточно велика, чтобы иметь атмосферу.

Корабль быстро приближался ко второй планете, и за два дня пути её изображение на экране заметно увеличилось: сперва — величественно и постепенно, а затем, когда стало ясно, что никакого корабля-перехватчика нет и в помине — со всё возрастающей, почти пугающей скоростью.

«Далекая звезда» неслась по временной орбите в тысяче километров от слоя облаков, когда Тревайз с усмешкой сказал:

— Теперь ясно, почему в банке данных компьютера после замечания об обитаемости планеты поставлен знак вопроса. Здесь нет следа ни от излучения — нет освещения в ночном полушарии, — ни от радиоволн.

— Тут такая плотная облачность, — заметил Пелорат.

— Она не может поглощать радиоволны.

Они наблюдали за планетой, вращающейся внизу, за симфонией вихрей белых облаков, в редких разрывах которых мелькали синеватые пятна океана.

— Облачный слой слишком плотный для обитаемой планеты, — сказал Тревайз. — Планета, должно быть, довольно мрачная. Но что беспокоит меня гораздо больше, — добавил он, как только корабль вновь вошел в ночную тень, — это отсутствие вызовов с орбитальных станций.

— Как на Компореллоне?

— Как около любой обитаемой планеты. Нас должны были бы остановить для обычной проверки документов, груза, виз и так далее.

— Может быть, нас вызывают, но мы не заметили? — предположила Блисс.

— Наш компьютер принял бы вызов на любой длине волны, которую для этого пожелали бы использовать местные жители. Кроме того, мы непрерывно посылаем свои собственные сигналы, но они никого не заинтересовали. Нырять под слой облаков без переговоров со службами орбитальных станций — нарушение космической этики, но я не вижу другого выхода.

«Далекая звезда» сбавила скорость, одновременно увеличивая нагрузку на антигравитаторы, чтобы не потерять высоту. Корабль снова вышел на освещенную сторону и продолжил снижение скорости. Тревайз вместе с компьютером обнаружил подходящий по размерам разрыв в облаках. Корабль накренился и проник сквозь разрыв. Внизу раскинулся океан, волнуемый свежим ветром. Его ребристая поверхность, испещренная редкими полосами белой пены, находилась на расстоянии нескольких километров.

Проскочив разрыв в облаках, корабль теперь скользил под облачным покровом. Воды океана сразу же стали грифельно-серыми, и заметно упала температура.

Фаллом, глядя на обзорный экран, что-то произнесла на своём богатом согласными звуками языке, но тут же перешла на галактический. Голос её дрожал:

— Что это, что я вижу под нами?

— Это океан, — успокоила её Блисс. — Очень много воды.

— А почему она не высыхает?

Блисс посмотрела на Тревайза. Тот ответил:

— Здесь слишком много воды, чтобы она могла высохнуть.

— Я не хочу столько воды, — вполголоса произнесла Фаллом. — Давайте уйдём отсюда. — Тоненько взвизгнула, и «Далекая звезда» ушла вверх, в самую гущу грозовых туч.

Экран стал молочно-белым и покрылся отметинами от дождевых капель.

Огни в рубке померкли, корабль затрясло.

Тревайз в ужасе оглянулся и крикнул:

— Блисс, твоя Фаллом уже достаточно выросла, чтобы управлять энергией! Она использует электрическую сеть корабля, пытаясь взять его под свой контроль. Останови её!

Блисс обхватила Фаллом руками и крепко сжала её.

— Всё в порядке, Фаллом, не бойся. Здесь нечего бояться. Это просто другая планета, вот и всё. Их на свете много, в том числе и таких.

Фаллом несколько расслабилась, но продолжала дрожать.