Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - Ерофей Трофимов

Являясь по местным понятиям дамой полусвета, она запросто могла поднимать подобные вопросы и вести такие речи. Девушке из общества подобное было невместно. Для этого у нее были родители, а потом муж. Исключением являлись только вдовы.

– Ну, здесь вам искать нечего, – сделав вид, что задумался, протянул Елисей. – А вот в столице нужно смотреть, кто из промышленников свободные капиталы ищет. Ну, или из купцов, – добавил он, помолчав.

– А я уж думала, что хоть один благородный человек в местном обществе появился, – фыркнула Глафира, наморщив носик.

– Глаша, ты бы не зарывалась, – с угрозой посоветовала Наталья. – Сказано тебе, на свадьбу потратились сильно. Нам ее два раза праздновать пришлось.

– Как это? – удивилась Меланья.

– А вот так. Первый раз в столице, а второй уж тут. В Тифлисе, – коротко пояснила девушка.

– А в Тифлисе-то почему? – не поняла Глафира.

– Князь Буачидзе Елисею отец названый, – гордо вскинув подбородок, отчеканила Наталья.

– Это который Буачидзе? – задумалась графиня. – Неужто тот самый, что самому государю родственник?! – глаза ее растерянно расширились.

– Он самый, – победно усмехнулась Наталья. – Так что думай, кому и что говоришь.

* * *

Банально сбежав из собственного дома, Елисей скакал по лесной дороге в сторону крепости, чувствуя себя по-настоящему счастливым. Еще пара часов таким аллюром, и он снова с головой окунется в привычную и родную для себя атмосферу. Оружие, амуниция, следы в лесной чаще, все, что нужно нормальному мужчине и бойцу. Наталья, после вечерних разговоров подруг, отпустила его, можно сказать, сама вытолкала, спокойно.

Глафира отчаянно флиртовала с ним, то и дело вызывая у девушки приступы ярости, и только каменное спокойствие самого Елисея спасало графиню от знакомства с коготками Натальи. Уже ночью, в постели, девушка тихо поведала ему, что это вообще такое было. Как выяснилось, Глафира никогда не отличалась особой добродетелью и уже имела несколько любовников. Папаша ее, зная о похождениях доченьки, только отмахивался, требуя от нее только одного, чтоб в подоле не принесла. А самое главное, что за ее развлечения должны были платить ее любовники. И не только за развлечения.

– Ну и подруги у тебя, – растерянно проворчал Елисей, выслушав эту историю.

– Ну, подругами настоящими мы никогда не были, – фыркнула Наталья, презрительно наморщив носик. – Так, скорее приятельствовали. Понимаешь, я всегда больше интересовалась охотой, оружием, лошадьми, чем балами и тряпками. И потому ко мне отношение всегда было непростым. Вроде все в рамках приличий, и в то же время все увлечения мужские. Даже слухи начали появляться, что меня не женихи, а девушки интересуют. Благо папенька сумел несколько языков вовремя окоротить. Потом сватовство, и слухи эти пропали. Да я и сама перестала по улицам верхом носиться. Вроде как повзрослела. Но все равно к балам влечения у меня не появилось. Так, появлялась иногда с сестрой и маменькой, и то больше в сторонке отсиживалась. Хотя все признавали, что танцую я весьма даже отменно. Да только скучно мне было все это. Ну, а дальше ты знаешь.

– Угу, знаю, – хмыкнул парень. – Я только одного не понял. Та слезливая история о болезни родителей, она что, выдумка, чтобы денег с меня получить, или как?

– Нет. Родители ее и вправду болеют. Это я еще дома у папеньки краем уха слышала. Но денег они с тебя получить сильно хотели. Глашка даже в постель с тобой прыгнуть ради этого готова была. Так что, ежели задумаешь полюбовницу завести, не вздумай с ней связываться, – закончила она, ласково куснув его за плечо.

– Да ну вас всех, к бесу лысому, – рыкнул Елисей. – Мне только гарем тут развести не хватало. Это у вас в высшем обществе любовниц иметь за доблесть, а у нас тут семья в первую голову.

– Ну не рычи, бешеный, – тихо рассмеялась Наталья, прижимаясь к нему и пуская в ход нежные пальчики.

Спустя минуту, забыв о гостьях, они занялись друг другом.

Покачнувшись в седле, Елисей стер с физиономии довольную улыбку и осмотрелся. Пора было вернуться к привычке отращивать себе глаза на затылке. В этих местах беспечность может плохо кончиться. Убедившись, что вокруг все в порядке, парень сжал колени, и жеребец прибавил шагу.

Едва въехав в ворота, Елисей вынужден был осадить коня. На превратной площади стояла коляска коменданта крепости, майора Милютина. Сам майор, стоя рядом со своим транспортом, отчитывал за какую-то провинность крепкого пожилого унтера. Но едва увидев парня, он жестом отпустил своего подчиненного и, раскинув руки в стороны, удивленно выдохнул:

– Вот уж кого не чаял увидеть. Явился, пропажа.

– И вам здравствовать, Алексей Захарович, – рассмеялся Елисей, соскакивая с коня и подходя к офицеру.

– Ты еще крепче стал, чертяка, – проворчал майор, крепко обняв его.

Вот чем Елисею всегда нравился комендант, так это полным отсутствием чванства. Даже будучи еще зеленым казачком, о котором никто ничего толком и не знал, подобное отношение Милютина к себе парень отмечал и ценил. Выяснив, как дела в местном хозяйстве, Елисей отправился в школу, пообещав майору вечером быть к комендатуре с полным рассказом о своих приключениях. Попутно парень выяснил, что мальчишки сегодня были в крепости. Во всяком случае, их выхода с территории никто не видел.

Подъехав к знакомым до боли воротам, Елисей спешился и, постучав, толкнул калитку. К воротам спешил Андрей. Увидев наставника, парень охнул и, радостно улыбнувшись, во весь голос завопил:

– Братцы, княже вернулся!

Этот вопль заставил дом ожить. В один миг пустой двор оказался заполнен галдящей толпой мальчишек. Перекрикивая друг друга, они засыпали его вопросами, а Елисей, глядя на этот бедлам, чувствовал себя счастливым. Его ждали. Ему были рады. Андрей, придя в себя, рявкнул команду, и спустя минуту перед крыльцом выстроились все обитатели школы. Как оказалось, комендант был прав. Сегодня у мальчишек был день физической подготовки, и они тренировались в спортгородке.

И вот теперь все ученики стояли перед ним в старых, но еще крепких черкесках, в которых и тренировались. Елисей специально учил ребят работать в повседневной одежде. На выходе или при нападении времени на переодевание может не быть. Так что мальчишки должны были уметь бегать, драться и воевать в том, в чем их застал бой. Пройдясь вдоль строя, Елисей внимательно осмотрел окрепших и заметно подросших мальчишек, после чего спросил:

– Ну, и как вам наука, бойцы?

– Тяжко, – вздохнул, шмыгнув носом, один из подростков.

– Ну, о том, что тяжко будет, я с самого начала говорил, – усмехнулся Елисей. – Чему выучиться успели?

– Ну, стрелять