Исчадия разума: Фантастические романы - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Других происшествий не было, перемен тоже. Бун шагал, волк трусил рядышком, но с тем же успехом они могли бы стоять на месте — ландшафт, если его можно было так назвать, оставался неизменным. Интересно бы узнать: куда запропастилась Инид, отчего не вернулась? А вдруг с ней что-то стряслось?
— Ты помнишь Инид? — обратился Бун к волку.
Волк не ответил.
Далеко-далеко на дороге показалась точка. Показалась и начала расти.
— Слушай, а ведь что-то едет! — сказал Бун волку.
Отступил с колеи, подождал. Да, по рельсам двигалась какая-то повозка.
— Но она же едет не в ту сторону!.. — Волк зевнул, словно говоря: «А какая, собственно, разница, куда? С чего ты взял, что нам надо в другую сторону?..» И Бун согласился: — Вероятно, ты прав…
Точка превратилась в вагонетку, неказистую вагонетку, открытую всем ветрам, хотя над сиденьями и был натянут полосатый тент. Сидений было два — одно смотрело вперед, другое назад. Водитель отсутствовал, вагонетка катилась сама по себе. Подъезжая к Буну, она замедлила ход, и он скомандовал волку:
— На борт!
Волк понял, подпрыгнул и уселся на одно из сидений.
Бун вскочил следом и сел рядом с волком, лицом по ходу движения. И вагонетка сразу же стала снова набирать скорость.
Разумеется, вагонетка тоже была серая. Тент был полосатым только в том смысле, что светло-серые ленточки чередовались с темно-серыми. Серая вагонетка мчалась по серой равнине, и под хлопающим на ветру серым тентом сидел серый человек в обнимку с серым волком.
Наконец далеко впереди и немного левее обозначился кубик. Кубик начал вырастать в размерах, а вагонетка — тормозить, и стало ясно, что это не просто кубик, а дом. Возле дома на вольном воздухе стояли три стола и вокруг них стулья. За одним из столов кто-то сидел, и как только вагонетка остановилась, Бун узнал в сидящем Шляпу, того самого, что являлся ночью к костру и толковал о родстве для человека и волка. Шляпа был тем же самым, и огромный конический клобук — тем же самым, спускающимся на плечи и закрывающим лицо целиком.
Волк соскочил наземь, подбежал к столу и уселся, не сводя глаз с давешнего своего переводчика. Бун спустился чуть степеннее и, приблизившись, выбрал себе стул напротив Шляпы.
«Я ждал тебя, — заявил Шляпа. — Мне сообщили, что ты прибудешь.»
— Кто сообщил?
«Неважно. Важно одно — что ты действительно прибыл и привел с собой своего друга.»
— Я его не приводил. Он сам за мной увязался. Это он домогается моего общества, а не наоборот.
«Вы созданы друг для друга. Я говорил тебе, что вам суждено стать друзьями.»
— По первому впечатлению, тут что-то вроде столовой. Как насчет того, чтобы поесть?
«Ваши потребности известны. Пищу скоро подадут.»
— Для нас обоих?
«Разумеется, для обоих.»
Из дома выкатился приземистый робот. Сверху голова у робота была стесана горизонтальной площадкой, и на площадке покоился поднос. Подкатившись, робот поднял руки и переместил поднос на стол.
— Вот эта тарелка для хищника, — пояснил робот. — Как я должен ее подать?
— Поставь на землю, — посоветовал Бун. — Так ему будет привычнее.
— Я не готовил мясо, не варил и не жарил.
— И правильно сделал. Он любит мясо сырым, с кровью.
— Однако я нарезал мясо кусочками для удобства поглощения.
— Очень предусмотрительно, — ответил Бун. — Благодарю тебя от имени нас обоих.
Как только робот опустил миску с сырым мясом на землю, волк жадно набросился на еду. Он был голоден и глотал куски, не утруждая себя жеванием.
— Он проголодался, — заметил робот.
— Я тоже, — откликнулся Бун.
Робот поспешно разгрузил поднос на стол. Перед Буном, как в сказке, возник большой поджаристый бифштекс, печеная картошка, судок со сметаной, салат, заправленный сыром, блюдо зеленой фасоли, кусок яблочного пирога и в довершение всего целый кофейник кофе, Бун, не веря своим глазам, воскликнул:
— Первая цивилизованная еда, предложенная мне за неделю, если не больше! Но я, признаться, удивлен, что в местечке, подобном этому, понимают толк в настоящей американской кухне двадцатого века…
«Мы знаем вкусы наших клиентов, — ответил Шляпа, — и стараемся приспособиться к их запросам. И раз мы узнали, что вы с волком будете нашими гостями…»
Бун пренебрег салатом и с места в карьер принялся за бифштекс. Зачерпнул ложку сметаны, выпростал ее в картофелину и спросил с полным ртом:
— Можете вы сообщить мне, где мы находимся? Или какие-нибудь дурацкие правила секретности обязывают вас к молчанию?
«Никакой секретности, — ответил Шляпа. — Если тебе от этого легче, сообщаю, что ты вышел на Магистраль вечности.»
— Никогда о такой не слышал.
«Конечно, не слышал. Тебе и не полагалось слышать. Ни тебе, ни кому бы то ни было из землян.»
— Но мы же здесь. Не только я, но и волк.
Шляпа объяснил опечаленно:
«Были основания полагать, что этого не произойдет никогда. Мы считали, что низшим видам доступ сюда закрыт. Что эволюция выкинет такой фокус и наделит тебя несвойственным человеку даром — шансы на это были не меньше, чем один на много миллионов. Некогда Вселенная было стабильной. Можно было вычислить, что произойдет и когда. Можно было планировать. Увы, сегодня это отошло в прошлое. С тобой, например, ничего заранее не предскажешь. Случайные биологические процессы посмеялась над логикой.»
Бун продолжал жевать — он был слишком голоден для того, чтобы блюсти хотя бы формальную вежливость. Волк расправился с миской мяса и улегся рядом с тем расчетом, чтоб остаться в готовности на случай, если кому-нибудь вздумается принести еще еды. Конечно, он утолил голод, но не бесповоротно. Волк не принадлежал к числу неженок, которые, едва насытившись, не в силах больше проглотить ни кусочка.
Пожевав, Бун переспросил:
— Вы сказали — это дорога к вечности?
«Не вполне так. Я сказал — Магистраль вечности.»
— Небольшая разница.
«Разница больше, чем ты думаешь.»
— Ладно, не стану спорить. Значит, если следовать по этой дороге, можно достигнуть Вечности? Но что такое Вечность? Что я там найду? И кто, позвольте спросить, захочет стремиться к этой самой Вечности?
«Ты уже находишься в вечности, — ответил Шляпа. — Где же еще, по-твоему?»
— Я и понятия не имел где. Но в Вечности!..
«А Вечность — вовсе неплохое местечко, — заверил Шляпа. — Вечность — это конец всему. Попавший в вечность может считать, что прибыл к месту назначения. Следовать куда-то больше бессмысленно.»
— Стало быть, я должен, по-вашему, устроиться здесь и остаться навсегда?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
