Факап - Михаил Харитонов

Я не осуждаю, кстати. Я же сам в твоём спектакле участвовал, сознательно и добровольно. Встречаясь с тобой украдкой. Соблюдая конспирацию. Добывая информацию, которая тебе была нужна. И многое другое. Даже не особенно рассчитывая, что это когда-нибудь кончится. В хорошем для меня смысле. Но шёл на это. Быть с тобой даже на таких условиях.

Зато когда ты услышала это от меня тогда, на Эцеладе — ты страшно оскорбилась.

День 203

Вчера я как-то нехорошо написал. Злобненько, что-ли. Мелко. Ну да, мелко. Но убирать не хочу. Вообще ничего не хочу. Настроение в ноль. Всё как-то разонравилось. Сегодня даже жрачку интересную себе делать не стал. Обошёлся котлетами. Музыку ещё послушал, "Каунас Нобилис". Но тоже особо не зацепило. Сериал попробовал посмотреть, старых "Космоархелухов", у меня всегда ржачка от него начиналась. Начал с тринадцатой серии, любимой, про Гугон. Вообще смотреть не смог. Глупость и глупость.

В общем, не знаю, куда себя деть. Буквально.

Попробую-ка я про Арканар, что-ли, продолжить. Всё-таки какое-то занятие.

Пожалуй, начну вот с чего. Левин чем дольше занимался арканарской историей, тем яснее видел, что во всех его построениях имеется огромная дыра. В которую все эти построения и падают со свистом. И чем её конопатить, совершенно непонятно.

Итак. Званцев рассчитывал на то, что после переворота он сможет в массовом порядке использовать своё средство для переделки людей. После чего построит истинно коммунистическое общество. Но сделать это можно было только в одном случае — если Земля не будет мешать. То есть уйдёт с планеты и закроет её. В смысле, запретит. Как оно и произошло на самом деле. Из-за книги Антона, вызвавшей кипеш, попытки проникновения и т.п.

Сначала Левин думал, что книга для того и писалась. И что в этом и состоял план Званцева. Потом он понял, что здесь что-то не так. Книга могла и не сработать. Ну то есть общественность могла не отреагировать. Или отреагировать вяло, без огонька. Например, потому, что была бы занята чем-то другим. Да мало ли. Ставить на это, в общем, было нельзя.

Тем не менее, Николай Евгеньевич действовал очень уверенно. Так, будто точно знал — после переворота планету скоро закроют.

Левин крутился вокруг этой темы как уж на сковородке. Разрабатывал даже гипотезу фанатической акцентуации Званцева. Типа, он настолько уверовал в свою идею, что считал — обстоятельства как-нибудь сами сложатся благоприятно. Такое вообще-то с людьми бывает, да. Но Званцев был совершенно другой типаж. Он не верил ни во что и никому. Кроме законов природы и старых друзей. А от обстоятельств ждал только плохого. Вот такой человек. Что в конце концов пришлось признать и Левину.

Тогда он, наконец, занялся темой старых друзей. И сразу же наткнулся на факты, лежащие вроде бы на поверхности. Просто никто не догадался сопоставить.

Званцев был женат на Маюки Малышевой. У которой было всего три близких друга и одна близкая подруга. Точнее даже, не подруга, а старшая наставница, учительница и всё такое прочее.

Это была Елена Владимировна Завадская. Твоя, Лена, двоюродная бабушка. В честь которой тебя назвали, да.

День 204

Вчера не удержался, посмотрел почту. Ничего нового не нашёл, но всё равно расстроился. Выпил. Не то чтобы много — а так. Для красоты. Ну и расклеился. Написал тут всякую чепуху. И чуть было не отправил по понятному адресу. Хорошо, что отложил отправку на сегодня. С утра перечитал, ужаснулся. Стёр.

Ну да ладно. Поговорим про Елену Владимировну.

Лена, я прекрасно помню, как ты к ней относишься. И почему настаиваешь, что тебя зовут именно Леной, а не Еленой. Хорошо, что Комов меня предупредил заранее: назовёшь Лену Еленой — наживёшь себе врага. Я всё равно нажил, только более сложным способом. Во всяком случае, в моей реальности это так. В твоей — нет, но это мне теперь уже без разницы.

Так вот, Лена. Я тебе этого раньше не говорил, потому что в эти дела не лез. Но я твою двоюродную бабушку с её позицией очень даже понимаю. Может, не во всём поддерживаю, но резоны у неё были.

Сейчас принято говорить об этом так. Дескать, великие первопроходцы  были великие. Но во многих вопросах ужасно ошибались, не видели очевидных вещей. Как, например, с Внеземельем. Ну ведь очевидно же, что его надо заселять. Потому что — как же иначе? Человечество должно стать космическим, нельзя вечно жить в колыбели, и всё такое прочее. И что за глупая идея — ставить в космосе  автоматические заводы, а самим сидеть на Земле. Это же полный бред. И если Завадская не была бы великим хирургом-эмбриомехаником, которая работала по пояс в болоте — её из учебника истории Внеземелья вычеркнули бы. Или упомянули бы в примечаниях, вместе со всякими ретроградами и перестраховщиками, мешавшими коммунарам расправить плечи.

Ну ты-то, Лена, знаешь, в чём дело. Завадская вообще-то входила в тогдашний Комитет по государственному строительству и местному самоуправлению. И не просто входила, а была ведущим экспертом Комитета. Именно она была автором концепции "раздробленность — одинаковость — мобильность". На этих трёх китах Земля как стояла, так и стоит.

Помню, нам препод по политической науке рассказывал. После объединения Земли у бывшей Бревии остались кое-какие мелкие права. Например, называть эти территории Бревией. Или иметь своего представителя в Комитете по экономическому развитию. Моменты ничтожные, ни на что не влияющие. Так вот, Елена Владимировна два года добивалась, чтобы слово "Бревия" было убрано со всех официальных документов, карт и так далее. Только "Европа-3". Ну это ещё поняли: в самом деле, название — это символика, может по-всякому повернуться. Кстати, по той же причине при районировании не используют единицу. Меня в детстве очень интересовало. Вот есть "Европа — 2", "Европа — 5", а где "Европа — 1"? Или "Урал — 1"? Или "Северный Китай — 1" хотя бы какой-нибудь? Взрослые только плечами пожимали. Дескать, так принято, это же цифры условные. Только потом я понял: единичку нигде не ставили, чтобы никто не думал, что он живёт в каком-то особо выделенном месте. Только Мальта имеет номер первый, потому что там Мировой Совет расположен. Елена Владимировна, кстати, была против. Дескать, никаких исключений. Ну да ладно. Но вот насчёт представителя получилась совсем интересная история. Когда выяснилось, что убрать она его никак не может, потому что это право зафиксировано в документах объединения, она добилась того, чтобы все субъекты федерации имели в Комитете своих представителей. Это было дико неудобно, но она настояла. И понятно, почему.