Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

2) «О молитве» (De oratione)[829], 29 глав — содержит в первой части (cap. 1—8) краткое объяснение молитвы Господней, о которой автор говорит, что в ней — все содержание учения Господня: она — сокращение всего Евангелия. Потом (cap. 9—29) излагает подробные наставления о требованиях и способе совершения истинной молитвы: о настроении сердца и собранности духа, о внешних действиях — воздеянии рук, покровении дев, о лобзании мира, преклонении колен, днях стояния, стоянии во время молитвы в воскресенье, о трех временах молитвы в течение дня. В заключение с большим воодушевлением говорит о значении молитвы: молитва — ограждение веры и щит против врагов. Все ангелы, вся тварь молятся. Стада скота и звери лесные преклоняют колена, выходя из своих убежищ; птицы с наступлением утра направляют свой полет к небу: вместо рук они простирают свои крылья в виде креста и щебечут что-то похожее на молитву. Сам Господь молился.

3) «О терпении» (De patientia)[830],16 глав — произведение особенно характерное для Тертуллиана, который, в силу своего горячего темперамента, всегда был пожираем пламенем нетерпения и, по собственному сознанию, не мог представить доброго примера. Но он поступает подобно больному, который непрестанно хвалит здоровье, не имея его, и хочет почерпать для себя некоторое утешение в том, что будет беседовать о таком добре, которого, к сожалению, в себе не имеет (cap. 1). Терпение неразлучно с обязанностями к Богу Философы прославляли его как верховную добродетель, хотя они и не знали истинного терпения. Это — христианская добродетель, оно — подражание Богу, Который повелевает солнцу освещать добрых и злых и терпеливо переносит неблагодарность и преступления народов, — подражание Божественному Учителю, Который был воплощением Божественного терпения, проявившегося на земле между людьми, осязавшими его, так сказать, в Лице Иисуса Христа. Нетерпение происходит от диавола и в высшей степени гибельно. Христианское же терпение — истинное доказательство Божественной любви. Без терпения нет послушания, нет веры, нет добродетели. В качестве дальнейших образцов терпения Тертуллиан указывает на Исайю, Стефана и Иова.

4) «О покаянии» (De poenitentia)[831],12 глав — распадается на две части, из которых в первой (cap. 1—6) Тертуллиан говорит о покаянии вообще, его сущности и его необходимости, особенно для оглашаемых, которые не должны думать, что можно продолжать грешить, так как в крещении они получают отпущение грехов. Во второй части (cap. 7—12) он говорит о возможности и способах исповедания грехов, второго покаяния для получивших крещение и впавших в тяжкие грехи (убийство, идолослужение и плотские грехи). Тертуллиан с большой неохотой начинает речь о действительности второго покаяния: он боится, чтобы, указывая путь раскаяния, не открыть пути ко греху; чтобы кто-нибудь не подумал, будто позволяется грешить под тем предлогом, что можно после раскаяться, — нельзя на милосердии и благости Божией основывать наглость и дерзость человека. С другой стороны, он убеждает не отчаиваться, когда является нужда во втором покаянии: избегай нового падения, но не удаляйся от второго покаяния, берегись подвергнуться вновь опасности, но не отвращайся от вспомоществующей руки, хотящей спасти тебя в другой раз. Тертуллиан сильно восстает против тех,-которые из-за стыда откладывают покаяние и боятся искреннего исповедания грехов, а также и против тех, которые не приступают к покаянию, боясь телесного изнурения, небрежных и некрасивых одежд, лишения удовольствий, грубой власяницы, соблюдения поста. Необходимо думать об адском огне, который может быть потушен исповедью: мысль о великости казни сделает и врачевство сносным.

5) «О зрелищах» (De spectaculis)[832], 30 глав — в этом произведении Тертуллиан отвечает на вопрос, можно ли христианам посещать языческие зрелища. Ответ дается безусловно отрицательный, прежде всего потому, что происхождение зрелищ, их постановка, наименования, места, самый способ представления теснейшим образом связаны с идолопоклонством; а так как христиане отреклись от идолопоклонства, то им отнюдь не дозволяется присутствовать при таких делах, которые неразлучны с идолопоклонством (cap. 2—13). Рассмотрение характера и содержания зрелищ приводит Тертуллиана к выводу, что они несовместимы с христианской святостью, так как стоят в противоречии с требованием собранности духа, христианского целомудрия и стыдливости, убийственно действуют на христианскую чистоту и угрожают нравственности, возбуждая самые низкие страсти. Удовольствия христиан совершенно иные — чистые, духовные. В заключительной главе автор дает яркое изображение величайшего зрелища, какое некогда увидит мир — зрелища Второго пришествия Господа или Страшного суда.

6) «Об идолопоклонстве» (De idololatria)[833], 24 главы — является как бы продолжением трактата «О зрелищах» и переносит высказанные здесь мысли на целую область искусства и общественной жизни. Необходимо воздерживаться от всякой должности, занятия и ремесла, которые стоят в каком-либо отношении к идолопоклонству: приготовление идолов, продажа их, постройка храмов, украшение домов в дни языческих празднеств, занятие астрологией, магией, обучение языческой литературе, всякая должность в гражданской и военной службе — все это непозволительно и греховно. В частной жизни также должно избегать всего, что стоит в каком-либо отношении к языческому культу. Если кто-либо отговаривается тем, что без какого-либо ремесла он не может жить, то это не извиняет его, так как нужно найти другое занятие: нельзя языком отрицать то, что строишь руками, исповедовать веру в единого Бога, делая многих богов. Таким образом, корабль веры развертывает свои паруса и мчится, движимый Св. Духом, среди бесчисленных подводных камней и утесов; вихрь идолопоклонства готов низринуть находящихся в нем: каждая волна его смертельна, каждая пропасть его низводит в ад.

7) «К жене» (Ad uxorem)[834], в двух книгах. В первой книге Тертуллиан дает своей жене совет в случае его смерти не вступать во второй брак, а вдовой проводить жизнь, угодную Богу. Второй брак если и не запрещен совершенно, то, однако, заслуживает порицания и стоит в противоречии с заповедью Божией и с идеей брака. При этом автор старается ослабить силу тех оснований, которые обычно приводятся в защиту второго брака. Во второй книге Тертуллиан говорит, что во всяком случае недопустим брак с язычником, так как такого брака не освящает благодать, и он представляет серьезные препятствия для необходимых религиозных упражнений и величайшие опасности для веры. Чтобы еще более подкрепить свои увещания, автор в заключении воодушевленно изображает счастье брака христианских супругов: они — как дети одного Отца, как рабы одного Господа; нет между ними никакого раздора или раскола ни в душе, ни в теле; они — два в единой плоти: где плоть едина, там и душа едина; они вместе молятся, вместе припадают на колена, вместе постятся, взаимно ободряют и руководят друг друга. Они равны в,Церкви и в общении с Богом, равно делят бедность и обилие, ничего одий от другого не имеют скрытого.

8) «Об украшении женщин» (De cultu feminarum)[835], в двух книгах. Первая называется так только в Cod. Agobardinus, в других же списках имеет надписание De habitu mulierum (muliebri) [Об одеянии (или: внешнем виде) женщин]; она осталась незаконченной. Тертуллиан в самом резком тоне порицает страсть женщин к нарядам и украшениям. Женщине скорее приличен траур, чем украшения и роскошь в одежде, ибо жена (Ева) пала; на ней и ее . поколении лежит проклятие; она Сына Божия возвела на крест. Женские украшения — демонское изобретение; они питают честолюбие и ведут к разврату. Служительницам Божиим более приличны простота и чистота (cap. 1-9). Вторая книга (13 глав) написана в более спокойном и мягком тоне, но отношение к нарядам не менее строгое. Она составляет не продолжение первой, а новую обработку темы с заимствованием из первой некоторых мыслей. Здесь автор вооружается против искусственных средств красоты, перекрашивания волос, румян и т. п. Христианскую женщину должны украшать чистота чувств и доброе поведение, страх Божий и особенно целомудрие: они — страж храма Св. Духа в душе. Должно совершенно отказаться от всякой неги, ослабляющей строгую добродетель. «Я не знаю, — говорит Тертуллиан, — в состоянии ли руки, привыкшие к запястьям, поднять тяжесть оков; сомневаюсь, чтобы ноги, столь часто носившие шелковые подвязки, могли перенести боль от вязания их веревками; боюсь, чтобы голова, покрытая изумрудами и бриллиантами, не отступила постыдно от меча, который ежечасно угрожает нам[836]» [(cap. 13)]. В монтанистический период Тертуллианом написаны следующие произведения:

154. «Об увещании к целомудрию» (De exhortatione castitatis)[837],13 глав — написано к овдовевшему собрату. Тертуллиан напоминает ему, что потерей жены Бог дает ему указание на путь безбрачной жизни. Моногамия заключается в первоначальной идее брака. Если даже в Ветхом Завете иногда и терпима была полигамия, то в Новом Завете она решительно запрещена. Второй брак должен быть безусловно отвергнут: он подобен разврату (cap. 9). В обоснование своего положения Тертуллиан между прочим указывает на то, что в Новом Завете все христиане — священники; но апостольская заповедь устраняет от священства всех двоебрачных: следовательно, ни священнику, ни мирянину нельзя вступать во второй брак.