Солдат удачи. Исторические повести - Лев Вирин

Тут его догнал седой, почтенный старец на чалой кобылке. По­смотрел участливо на зарёванное лицо беглеца и ласково сказал на местном наречии:

—Не плачь, дитя моё. Господь тебя утешит.

Во всяком случае Патрик так понял. Явный знак Божий! Он при­ободрился и зашагал дальше.

Действительно, лес скоро кончился. В придорожной корчме он поужинал, выпил кружку доброго пива и спокойно проспал до утра во дворе на груде соломы.

Утром нашлись двое парней, шедших в Данциг, и юноша пошёл с ними вместе. Парни были самого разбойничьего вида, и Патрик, будто случайно, показал им горстку мелочи в своём кошельке. Втроём идти куда веселее. Всё обошлось, и на третий день Патрик прибыл в Данциг. Там юноша узнал, что последний корабль в Шотландию ушел три дня назад и надо ждать весны.

Один, в чужом городе, с семью рейхсталерами12 в кармане...

Выручили земляки — шотландцы своих в беде не бросают. Они отправили юношу в Кульм, к богатому купцу и однофамильцу.

Худой, длинный Ник Гордон принял Патрика приветливо. Мягко, ненавязчиво расспросил о семье, о том, как юноша попал в здешние края. Купец отличался изысканными манерами истого джентльмена. Патрик страшно удивился, когда узнал, что в молодости хозяин пас овец на ферме своего отца в горах Шотландии. А нынче Ник ворочал огромными суммами, скупал скот и зерно в Великой Польше и с большой выгодой продавал в Гамбурге и Амстердаме.

— Оказать гостеприимство и помощь племяннику графа Гордона оф Хэддо — большая честь для меня. Слуга покажет вам вашу комнату. Живите и ни о чём не думайте!

Через пару дней хозяин прислал портного, и тот сшил Патрику нарядный костюм из тонкого сукна. Юноша дивился щедрости Ника Гордона, а потом понял, что такой гость в доме — живое свидетельство богатства и кредитоспособности хозяина. Юный шотландский джентльмен мог жить в Польше без гроша в кармане сколько угодно. Тем более — двоюродный племянник графа оф Хэддо Были бы хоро­шие манеры.

Патрика не раз уговаривали заняться торговлей. Но уронить честь рода Гордонов юноша не мог — и со всей учтивостью, дабы не обидеть хозяев, отказывался.

Однажды случилась встреча, которую он вспоминал много лет. В начале великого поста в дом пришёл гость, важный старик, маркиз Агостино. Седые кудри обрамляли сухое, изрезанное глубокими мор­щинами лицо. Маркиз ел мало и почти не участвовал в застольном раз­говоре, пока не зашла речь о пророчествах и гаданиях. Брат хозяина Эндрю сказал, что решительно не верит в сие шарлатанство.

Маркиз поднял тонкую, украшенную редкостными перстнями руку:

— Вы правы. Шарлатанов много. Да, признаться, нет смысла пред­сказывать судьбу людям заурядным, коих так много. Женился, народил детей, умер. — Низкий голос маркиза звучал торжественно. Мерный звук латыни завораживал. — Лишь редким счастливцам приоткроет Фортуна дверцу к великим свершениям. И не каждый сумеет войти в эту дверь. Путь к славе не скор и не лёгок. И много бед и трудов должен перенести избранник. А всё ж. Бывает. Четверть века прошло с тех пор, как предсказал я юному шотландцу судьбу великую. Вы слышали о нём. Нынче Дуглас — уже генерал, сподвижник и ближний друг короля Швеции Карла Густава. Ещё много славных дел предстоит свершить ему в грядущих войнах.

Речь сия произвела чрезвычайное впечатление на всех присут­ствующих. Принялись упрашивать гостя предсказать судьбу кому-либо ещё. Маркиз Агостино отказал вежливо, но решительно:

— Взгляд в будущее требует затраты огромных сил душевных. Я стар и не могу позволить себе оного.

Патрик очень хотел подойти к старику и сказать хоть пару слов. Но не решился. Почему-то подумал, что и его судьба должна быть схожа с судьбою того Дугласа.

Вскоре маркиз откланялся. А юноша не спал полночи, видел себя полководцем во главе победоносной армии. Непросто стать генера­лом.

Патрик прожил у купца полтора года. Можно бы и дольше, да стало стыдно. Сидя на месте, карьеры не сделаешь. Надо было что-то решать. К тому же он приметил, что младшая дочь хозяина, толстушка Пеги Гордон, явственно строит ему глазки. Девочке всего четырна­дцать лет, но за последний год она выросла и оформилась. Невеста. И кухарка как-то сказала о Патрике:

—Наш-то зятёк.

Нет, такая перспектива юношу не прельщала. К весне Патрик сдружился с Джоном Диком, учеником Ника Гордона. Тот был страшно честолюбив и вполне уверен, что в Польше шотландцу нетрудно до­биться и славы, и богатства. Джон говорил:

— У князя Радзивилла вся рота охраны из шотландцев. Нас при­мут! Пошли вместе!

Юноши ушли после Пасхи. Это было славное путешествие! В больших городах отдыхали несколько дней у гостеприимных земля­ков, а затем шли дальше. В дороге Джон начал обучать друга польскому языку. Где на попутных подводах, где пешком, они дошли до Варшавы.

Однако на Сейм13 Радзивилл не приехал — план рухнул. Джону проще, снова пошёл служить приказчиком. Патрик — дворянин, ему эта дорога заказана.

Не получилось стать солдатом! Значит, придётся возвращаться домой.

Земляки и здесь помогли юноше добраться до Познани, а там пристроили в свиту юного графа Опалинского, отправлявшегося, по обычаю, в чужие края.

В феврале 1655 года Патрик подъезжал к Гамбургу. Откинувшись на мягкие подушки, сладко посапывал во сне владелец богатейших маетностей1 в Великой Польше, юный магнат, пан Станислав Опалинский. Спал и его педагог, пан Ежи, сопровождавший барина в Амстердам и Париж.

Гордону не спалось. Опалинский взял его с собой по рекоменда­ции земляка, Фергюсона, богатейшего купца в Торне. Пан Станислав свободно владел немецким, французским и латынью. А тут удобный случай — усовершенствовать свой английский.

Завтра Гамбург. А там — попутный корабль до Эдинбурга, и я вер­нусь домой. С чем? Чего я добился за три с половиной года на чужбине? Мало. Почитай ничего...

За окном, на тощих берёзках, галдели вороны. Редкие пропле­шины снега на полях.

Пан Станислав протёр глаза:

—              Славно вздремнул! Далёко ли до привала?

—Часа через полтора приедем, Ваша Светлость, — ответил пан Ежи.

В Гамбурге пана Станислава дожидался граф Сан Педро, старый друг его отца. Вельможа должен был представить юного Опалинского ко двору Людовика XIV. Граф, вальяжный сановник в расшитом сереб­ром бархатном кафтане и роскошном парике, внимательно наблюдал за Гордоном.

«Что ему от меня нужно?» — подумал Патрик.

После обильных возлияний за ужином пан Станислав отпра­вился спать. Встал и Гордон.

—Не торопитесь, юноша, ещё так рано. Посидите со стариком, расскажите о себе, — остановил его граф. Он мягко расспросил Пат­рика о его семье, о его жизни в Польше. — Вы дворянин из древнего рода, не глупы, учтивы, хорошо воспитаны, — заметил Сан Педро и долил вина. — Зачем Вам в Шотландию? Пока Кромвель жив, там де­лать нечего. Поедем с нами в Париж!

Знатному вельможе, прибывшему ко двору, подобает иметь свиту из молодых дворян. Я думал подобрать двух-трёх в Амстердаме. Но Вы нам вполне подходите. Ваш французский плоховат, но, я не сомне­ваюсь, через полгода будете говорить, как истый парижанин. Согла­шайтесь, мсье Гордон! Опалинский сказочно богат, Вы ни в чём не будете нуждаться. А при дворе Короля-Солнце для юного дворянина столько возможностей! Фортуна Вас не обойдёт. Богатые вдовушки будут просто гоняться за вами. А если повезёт, так женитесь на отстав­ной метрессе14 одного из принцев, получите богатое имение, а может, и титул...

«Снова выбор. — подумал Патрик. — И вся жизнь зависит от моего решения».

—              А пан Станислав согласен?

—              Он-то и поручил мне побеседовать с вами.

—Позвольте выразить Вашей Светлости мою глубочайшую бла­годарность за столь лестное мнение о моей особе, — ответил Гордон, подумав. — Надеюсь, вы не сочтёте неучтивостью просьбу об отсрочке. Столь важные перемены в жизни следует обдумать неспеша. Не далее, чем завтра, я отвечу Вашей Светлости.

Патрик долго ходил из угла в угол маленького номера гости­ницы. Надо было решать. Стать придворным кавалером первого двора Европы лестно. Нет слов, Людовик XIV — не богатый купец в Торне. Но что-то мешало согласиться.