Газета Завтра 218 (57 1998) - Газета Завтра

БАС — ГОЛОС РУССКИЙ ( РОЖДЕНИЕ ТАЛАНТА )

Настоящий талант заявляет о себе внезапно и безусловно, он — как вспышка сверхновой звезды. Немеренное время внутреннего развития, подспудного созревания, и вдруг на месте вчерашней черной пустоты сияет, переливается, играет новая, допрежде невиданная звезда. Не зря при этом так часто звучит порядком поистертая, но выражающая факт самого явления фраза: наутро он проснулся знаменитым. Думаю, так должно статься и с нашим героем. Запомните его имя: Дмитрий Степанович — музыкант, тонко чувствующий музыку и сочиняющий ее, певец, имеющий несравненный по красоте, силе, тембру, окраске и теплоте голос, и при этом человек, понимающий свое предназначение, строго относящийся к своему дару, работающий над собой. А человеку — только 23 года отроду, и он еще учится на последнем курсе Московской консерватории, хотя уже солист Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. И это при том, что бас обычно созревает позже других голосов, набирает полноту и силу звучания годам этак к 30-ти. Голос Степановича — очень подвижный, мощный, со множеством обертонов бас — относится к тому диапазону голосов, что больше всего подходит к широте, удали и приволью Русской земли, наиболее любим нашим народом, да и в сознании людей всего мира чаще всего связывается с великороссами. Ведь и самый знаменитый за всю историю человечества бас принадлежит исконно русскому человеку — Федору Ивановичу Шаляпину, стодвадцатипятилетие со дня рождения которого мы отмечаем в этом году. Бас Дмитрия Степановича по фактуре, тембру, мягкости звучания так же из неповторимых и запоминающихся. И при этом — весьма широкая музыкальная культура, оригинальность, даже некоторая странность ума, не кажущаяся нарочитой и потому объяснимая его молодостью. Корни Дмитрия Степановича — в Смоленской земле, хотя сам он родился в Москве, в семье технических интеллигентов, окончил районную музыкальную школу по классу фортепиано, затем Музыкальное училище им. Гнесиных по специальности теория музыки и композиция, а сейчас вот заканчивает вокальный факультет Московской консерватории. Пел он всегда, сколько себя помнит. И, как водится, в хоре музыкальной школы у него было звонкое первое сопрано. Очень благодарен и до сих пор поддерживает дружеские и профессиональные отношения со своей первой учительницей музыки — Натальей Андреевной Пименовой. Сезон 1997-1998 гг. начался для Дмитрия Степановича неожиданной и бесспорной победой на Международном конкурсе им. С.В. Рахманинова, где по вокалу он одновременно получил и первую премию, и приз «Надежда», присуждаемый наиболее молодым участникам конкурса. Когда он на заключительном концерте исполнил две совершенно разные по драматизму, настроению и музыке арии — каватину Алеко из одноименной оперы Рахманинова и рондо Фарлафа из оперы Глинки «Руслан и Людмила», стало ясно, что на певческом небосклоне России появилось новое неординарное имя. Следующая встреча с певцом на концерте памяти С.Я. Лемешева в Малом зале консерватории открыла новые грани его дарования, среди которых — удивительные для баса подвижность голоса и владение им, что ярко проявилось в исполнении «Попутной песни» Глинки. Каватина Алеко, спетая на этот раз на «бис», буквально потрясла зал: лицо, фигура и особенно голос Степановича настолько живо передавали все оттенки чувств, переживаемых его героем, что мороз пробрал по коже. И, наконец, последний сольный концерт Степановича 24 января нового года в гостиной Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, в котором Дмитрий выступил не только как певец, но и как собственный концертмейстер, как автор и комментатор программы. И здесь искушенные слушатели, собравшиеся на концерт, которые, кажется, давно отучились удивляться чему-либо, были потрясены и широтой интересов молодого певца, и оригинальностью его изысканий, и красотой его голоса, способного передавать любые оттенки человеческих чувств и мыслей, и точностью его фортепианного сопровождения, и, наконец, его отзывчивостью на происходящие сейчас в обществе процессы. Концерт, построенный так, что в 1-м отделении звучала музыка западных композиторов от XIV до XX вв., а во 2-м — русская музыка, начался древней русской религиозной песней «На реце вавилонстей», которую Дмитрий запел издалека, еще не входя в гостиную, продолжал петь, приближаясь, и окончил у рояля. При этом игра и переливы его голоса, вариации мелодии и звука, переходы от отстраненности к теплоте звучания — все создавало неповторимый образ старинной духовной песни, работало на ее постижение. Смысловой задачей 1-го отделения концерта стало для Дмитрия желание показать слушателям, что классическая музыка даже самых отдаленных от нас эпох не обязательно является смертельно скучной. Как доказательство этого он исполнил балладу Франческо Ландино «Небесная краса» (XIV в.), монолог Времени из оперы «Представление о душе и теле» (1600 г.) Эмилио Кавальери, арию Армидоро из оперы «Отмщенная Стеллидаура» (1650 г.) Франческо Провенцале, арию Эльвиро из оперы «Ксеркс» Георга Генделя (первая четверть XVIII в.) — все, практически никогда не исполняемые произведения, проникнутые светом и даже юмором. Когда же он перешел к XIX веку, к известным композиторам, то и тут почти все было впервые. Совершенно бесподобно, каждая в своем роде, были исполнены тирольская песня в обработке Бетховена, «Колокола Марлинга» Листа, романс Верди «Закат», «Стихи в альбом» Грига на слова Ибсена, а также две народные венгерские песни в обработке З. Кодаи и Б. Бартока. Отделение русской музыки было проникнуто другими чувствами и мыслями. Здесь все было глубоко лирично, выстрадано, духовно. «Эту музыку надо молча слушать, прислушиваться, ибо она еще не закончила свое волшебство», — таков настрой автора концерта, которым он хотел заразить аудиторию. Романсы Балакирева, Бородина, Танеева, ария баса из Коронационной кантаты Глазунова, пьесы для голоса Ю. Энгеля «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…», В. Калинникова «Молитва» представили в концерте дореволюционный период русской певческой музыки. Но исполнитель не захотел остановиться на этом. Он представил на суд слушателей вокальную музыку сегодняшнего времени. Были исполнены песня Сергея Чекрыжова «Говори» (1996 г.), посвященная концертантом памяти Г.В. Свиридова, романс Ирины Пономаренко на стихи Назыма Хикмета «Сто лет …» и соната для баса и фортепиано собственного сочинения, написанная на стихи А.К. Толстого, Пушкина и автора сонаты. Эта заключительная часть концерта, по мысли автора, по-видимому, должна была обозначить преемственность в русской вокальной музыке, ее верность художническим и идейным принципам русского искусства. И это Степановичу удалось в полной мере. Елена АНТОНОВА

ГОРА РОДИЛА ШИШ ( КУДА ТЕЧЕТ “КАНАЛ КУЛЬТУРЫ”? )

Летом прошлого года придворной интеллигенции клятвенно пообещали: а) переименовать кинотеатр “Россия” в киноконцертный зал “Пушкинский”; б) объявить 6 июня выходным днем; в) соорудить на базе пятого канала нечто под названием “Культура” — просветительские передачи с утра до ночи, опера-балет, и никакой рекламы. С Хазановым по правую руку и Лихачевым на левой президент торжественно провозгласил начало новой культурной политики. С первым пунктом вышло довольно просто — не впервые нам переименовывать все вокруг. Уже московский кинофестиваль открывался под сенью имени солнца русской поэзии. Осуществления пункта “б”, видимо, дождаться не придется. Благоразумные советники решили, что лишний выходной, даже в наше безработное время, — это чересчур. А жаль. Любой идеократический штрих на лице нынешней властвующей пошлости хоть немного, но обнадеживал бы. Телеканала же пришлось подождать. И дождались. Обычно сначала рождается концепция, и уже на ее основе строится телеканал. Лучший образец такого подхода — НТВ. Концепция, конечно, подленькая, но в профессионализме ее создателям не откажешь. Реже концепция рождается уже по ходу дела. Поработает новый канал с пару месяцев — глядишь, и уже собственный подход сложился. Но бывает иначе. Это когда деньги есть, ответственности никакой. Так канал “Культура”уже два месяца прекрасно существует без всякой концепции. Будет существовать и дальше — с мудрыми и несуетливыми руководителями, превратно понявшими пресловутую дотационную систему. Впрочем, нет, почему же без концепции. Концепция есть, и она не нова. Концепция мусорного ведра. Возьмите побольше культуры, хорошей и разной, и затолкайте ее в одно большое ведро, тщательно перемешав. Где вылезает, отрежьте. Можно утрамбовать сапогом. Очень показателен список имен, которые уже удостоились отдельных программ на канале. Дягилев, Бакст, Мандельштам, Гиппиус, Набоков — это из досоветских или внесоветских эпох. Потом — девственно чистая лакуна, заполняемая лишь трудами Льва Аннинского. То и понятно — какая же культура в тоталитарном государстве! Зато дальше — целый звездопад. Смоктуновский, Р. Щедрин, Радзинский, Ахмадуллина, Окуджава, Нуриев. Еще Михалков-сын, Тодоровкий-отец. Конечно, Райкин со Жванецким — куда же без них. А на десерт — Леонид Якубович (разве не культура!). Не будем пенять на то, что РТР (Российская телерадиокомпания, между прочим) и здесь себя в идейном отношении блюдет. Блюдет строго, как католическая монахиня. Печалит, однако, что набор телевизионный уж больно стандартен. Все эти лица мы не раз наблюдали в течение последних десяти лет. И стихи их слышали, и песни. Видели и фильмы, и репризы. Что бы вам, господа, не сделать передачу — маленькую такую, о Борисе Поплавском. Или о лианозовской школе. Или, скажем, о Константине Леонтьеве. Это ведь открытия давно минувших дней. Сенсации, уже перекочевавшие в разряд общих мест. Но только в кругу читателей толстых журналов и покупателей дорогих альбомов. Остальные (хочется все-таки надеяться, что “Культуру” смотрят и остальные) по-прежнему обойдены. С новой культурой на одноименном канале тоже не густо. Можно попенять и на ее нынешнее состояние — но все же никто меня не убедит, что представлять ее пока достоин только Владик Малышев-Монро. Как, вы о таком не слышали? Попытайтесь припомнить огромные щиты недалеко от Октябрьской площади — Наполеон, Мэрлин Монро и прочие крупные исторические фигуры. Обвалившуюся стенку загораживали. Проект, конечно, грандиозный, но никак не хочется верить, что культуру грядущего века имеет право представлять лишь извращенец с обложки журнала “Птюч”. Такие открытия, как программа “Документ-антология”, из новорожденной концепции просто выпадают. Надо было решиться на то, чтобы в семь часов вечера показывать документальные фильмы — иной раз даже без повествовательного ряда. Есть среди них и настоящие шедевры — от Вертова до Голдовской, есть и просто серийные свидетельства советской эпохи. Все прочие находки на “Культуре” находками как таковыми и не являются. Была показана серия немых кинофильмов — “Дом на Трубной”, “По закону”, “Обломок Империи”, “Приключения мистера Веста…” и т. д. Все это мы уже видели в прошлом году не один раз. Свои же идеи у создателей канала крайне оригинальны. Пока, собственно говоря, идея была одна — устроили диспут по поводу двух “Карениных” — нашей и американской. Какая лучше. Выяснили, что обе хороши по-своему, но наша как-то симпатичнее. На свободном уроке литературы где-нибудь в Сызрани такое, пожалуй, прошло бы на бис. Но это в Сызрани. Учить же подобному всю Россию… Не дети, чай. Не обойдена вниманием и музыка. Джаз-клуб, Тина Тернер (целых два раза), изредка — опера. Поседевшие ИТР заходятся в экстазе. Есть и довольно больших размеров светлые пятна: например, “Жизель” из Большого театра — прямая трансляция, в prime-time. А все-таки, сколько культурой ведро ни набивай — на целый день не хватает. Вот и разбавляют ее детскими программами, перекочевавшими с РТР-1 (“Лукоморье”), документальными фильмами об экспериментах над бедными обезьянами в Псковской области, о достижениях и тайнах советской космической программы, о красотах национальных парков Америки. Есть еще “молодежный сериал Челленджерс”. А еще — передача с красивым названием “Гурмэ”. Тоже о культуре… питания. Зачем же он нужен, канал “Культура”? Нести культуру в массы? Дарить радость избранным? Восстанавливать нервы после боевиков на НТВ? Реально — разве что последнее. Что радует — так это отсутствие рекламы. Приятно найти уголок, где тебя не тронут ни мать семерых детей Людмила Кузоватова, ни молодые люди, жующие Wrigley-Spearmint, ни Большой Брат Тефаль, который всегда думает о вас. Роман РОМОВ